Я ничего об этом не слышала. Наверное потому, что в те годы жила и тренировалась во Флориде.

— И что же после такого дружба не дала трещину? — хмурится Дженна, внимательно слушая Меган.

— Нет. И знаете, люди ведь шепчутся… Говорят, что там всё очень неоднозначно. Якобы Ванесса сделала это специально, — Меган пожимает плечами.

У меня кровь стынет в жилах от этой истории.

— А где сейчас эта девушка? — интересуется Дженна, когда мы уже подъезжаем к её дому.

— Мать забрала её после случившегося. Вроде как Ванессе делали какую-то операцию, потому что был высок риск того, что всю свою жизнь она проведёт в инвалидной коляске.

— Ужас, — невольно вырывается у меня.

— Я ничего не знала, дома не говорят об этом.

— У каждого из нас свои скелеты в шкафу, — подмечает Меган, глядя на Дженну.

— Мне пора, — произносит она и вылезает из машины. — Спасибо, Меган, пока Онил.

Я прощаюсь с подругой и смотрю ей вслед.

— Роуз, хочу тебе кое-что сказать: Тори Адамс, девушка Рида, может расценить всё неправильно, и тогда у Дженнифер будут большие проблемы.

— Что ты имеешь ввиду?

— Просто предупреждаю. Виктория очень не довольна, и я сомневаюсь, что она с лёгкостью отпустит ситуацию.

— Ясно.

Весь оставшийся путь мы молчим. А после я благодарю Меган и направляюсь к дому. Дурман от алкоголя прошёл, но стало только хуже. На всякий случай закидываю в рот три подушечки орбит. И как оказалось, не зря…

Когда я пытаюсь незаметно подняться в свою комнату, слышу голос матери из гостиной.

— Где ты была?

Я тяжело вздыхаю, понимая, что разговора с ней мне точно не избежать.

— На дне рождения у Исайи Ричи, — отвечаю я, останавливаясь подальше.

— Ты же не собиралась! Сама ведь говорила, — сердится мама, выключая телевизор.

— Я передумала, — честно отвечаю я.

— На часы смотрела? Уже почти двенадцать!

Достаю телефон и сердце падает куда-то вниз. Пропущенные от матери и сообщение от папы, в котором он предупреждает, что мама вернется к одиннадцати.

— Да от тебя ведь пахнет алкоголем, Мелроуз! — принюхивается она, когда подходит ко мне ближе, чем хотелось бы.

— Это коктейль, со мной всё в порядке, — пытаюсь убедить её я, но она мне не верит.

— Ты выглядишь слишком вызывающе, — подчёркивает она, окидывая меня взглядом с ног до головы.

— Мам, — возмущаюсь я, отворачиваясь от неё. У меня болит голова, и я совсем не настроена с ней скандалить.

— А это что такое? — громко кричит мама, неожиданно хватая меня за руку. К моему стыду, она смотрит на мою шею. — Это ведь именно то, что я думаю?

Лицо заливает краска, и я не знаю, что ей на это ответить. Выдёргиваю локоть, поправляя волосы.

— Я спать, — устало произношу я. Больше всего на свете я хочу сейчас остаться наедине с собой.

— В кого ты превращаешься? — качает головой она. — Этот парень принуждает тебя к чему-то? Он ведь тоже там был, верно?

— Хватит, пожалуйста.

— Завтра же пойдёшь со мной к гинекологу.

— Мама, я прошу тебя! Мы просто целовались. Ты вообще в своём уме предлагать мне такое? — я возмущена её заявлением и не хочу продолжать этот унизительный разговор.

Она неожиданно замахивается и даёт мне пощёчину.

— Да как ты смеешь так говорить с матерью! Заявляешься сюда в двенадцать ночи, от тебя пахнет алкоголем и ты явно вела себя как шлю…

— Что происходит? — слышу я обеспокоенный голос отца.

Прижимаю ладонь к горящей щеке и поверить не могу, что она меня ударила. Элис тоже растеряна, но старается не подавать вида. Поворачиваюсь к лестнице и молча иду в свою комнату. Чувствую смущение, боль и досаду. В нашей семье никто и никогда не поднимал руку. До сегодняшнего дня…

Запираю дверь и закрываюсь в ванной. Смываю макияж, едва сдерживая слёзы. Щека покраснела, напоминая о том, что случилось. На шее красуется небольшое пятнышко. То самое, из-за которого она всполошилась. Сразу и не понять, что это засос, но зная мою мать, неудивительно, что она предположила именно это. Надо было оправдываться, но лгать, к сожалению, никогда не получалось…

Я забираюсь в кровать, будучи совсем без сил. Не могу остановить подступающие слёзы. Обнимаю медведя и тихо рыдаю ему в ухо. Ну почему она не может обойтись без унижений? Просто сесть и поговорить. В конце концов мне ведь уже семнадцать. Я поздно вернулась, действительно выпила, и потому вполне заслужила гнев с её стороны… Но это заявление о грядущей проверке оскорбило меня до глубины души.

О том, как она хотела меня назвать, я даже и думать не хочу.

Ворочаюсь в постели, но потом всё же проваливаюсь в беспокойный, но короткий сон.

Утром в шесть срабатывает будильник. Сонная и разбитая второпях делаю утренние процедуры. Спешу одеться и закидываю в рюкзак тетрадки. Быстро заправляю кровать, времени совсем мало. Кидаю недовольный взгляд на своё отражение и только сейчас замечаю бумажку на зеркале.

«Приходил пожелать тебе спокойной ночи».

Он был здесь. Значит… это мне не приснилось. Сидел со мной на моей кровати, пока я спала. От этой мысли тепло и тревожно одновременно. Убираю записку, пока её не обнаружила моя мать. Уходя, смотрю на приоткрытое окно.

Шесть сорок. Спускаюсь вниз. В доме пока тихо, а значит, к счастью, родители ещё спят.

Беру из холодильника воду и запиваю таблетку, потому что голова болит нестерпимо. Выхожу на улицу, набирая сообщение Дженне. Пешком до Вест Коуст далековато, но думаю, за полчаса я доберусь. Достаю наушники и включаю плейлист. Лучше я прогуляюсь, чем столкнусь лицом к лицу с матерью.

— Делать тебе нечего? — зевая, интересуется Дженна. Открывает двери и запускает меня в дом. — Пойдём тогда позавтракаем что ли.

Я разуваюсь и бросаю рюкзак у входа. Мне навстречу спешит Грейс Смит. Она на ходу одевает пиджак и дружелюбно мне улыбается.

— Привет, Роуз, давно ты к нам не заглядывала.

— Доброе утро, миссис Смит.

— Макс, Бэт, — громко кричит она. Если сию минуту не увижу вас внизу, то отправлю Дженнифер наверх.

Звучит как угроза, и спустя какое-то время дети с недовольными лицами появляются на лестнице.

— Завтракаем и собираемся, папа отвезёт вас. До вечера, — она суетливо целует их в лоб, и Макс демонстративно морщится и вытирается рукавом пижамы.

— Онил, ты идёшь или нет? — слышится с кухни голос Дженны.

Я плетусь к ней, Макс и Бэт идут следом.

— Какие красивые кудри, — восхищается Бэт. — Дженнифер, я хочу такие же, прямо сейчас.

— Сейчас не получится, вечером сделаем, — отвечает Смит, доставая гренки.

— Криворукая Дженна, яичница с помидорами уже горит, — деловито бурчит Макс, забравшийся на стул.

— Налей им какао, — просит подруга, поворачиваясь к сковороде.

— Я люблю омлет, — снова подаёт голос мальчишка.

— Значит ты без завтрака, а нам больше достанется, — невозмутимо заявляет Дженна, выкладывая гренки на плоскую тарелку.

— Доброе утро, дети.

В кухне появляется отец семейства. Он щекочет Бэт и обнимает Макса.

— У Дженнифер руки не из того места, мы ждём свою яичницу уже полчаса! — Макс косится на сводную сестру и складывают руки на груди.

— Перестань, задираться! — смеётся Бен.

— Твой кофе на столе, — улыбается Дженна, когда он целует её в макушку.

Макс тем временем успевает разлить какао, Бэт хохочет, а я спешу за тряпкой, качая головой. Полагаю в этом доме Дженнифер скучать не приходится…

Наконец, спустя двадцать минут шумный завтрак окончен. Дети торопятся одеться, а мы наводим порядок на кухне. Подруга загружает тарелки в посудомоечную машину, а я протираю губкой дорогой стеклянный стол.

— У вас по утрам так весело, — смеюсь я.

— Ага, обхохочешься, — кисло отвечает Дженна. — Так что стряслось? Ты в такую рань принеслась.

Я тяжело вздыхаю и решаюсь всё рассказать ей.

— Мама залепила мне пощёчину. Я поздно вернулась, оговаривалась с ней… Да к тому же она, кажется, поняла, что я выпила.