Я молчала, собираясь с силами, понимая, что должна пробудить в ней желание жить.

— Если со мной что-то случится, тетя Кей, ты должна понять и не винить себя ни в чем.

Я подошла к Люси, взяла ее за подбородок и заставила поднять голову.

— Ты послушай меня, — сказала я тоном, который, наверное, испугал бы ее раньше. — Выкинь из головы дурацкие мысли. Ты должна радоваться тому, что не умерла, а не думать о самоубийстве, если ты именно это имеешь в виду. Знаешь, что такое самоубийство? Это злость. Это расчет со всеми. Это последнее пошли вы все... Ты поступишь так по отношению к Бентону? Предашь Марино? Бросишь меня?

Я сжала пальцы, и она наконец посмотрела на меня.

— Ты хочешь уйти в сторону и позволить этой дряни Кэрри взять над тобой верх? Где твоя гордость? Где твой боевой дух? Где та Люси, которую я знаю?

Она лишь вздохнула в ответ.

— И не смей ломать мою жизнь. Видит Бог, ее и так уже поломали. Не смей оставлять меня с чувством вины за то, что я не остановила тебя. Я не хочу до конца своих дней слышать эхо выстрела. И я не думала, что ты такая трусиха.

— Я не трусиха.

— Завтра мы перейдем в контрнаступление. — Люси с натугой сглотнула и кивнула. — А сейчас иди и прими душ.

Я подождала, пока из ванной не донесся шум льющейся воды, и лишь тогда прошла в кухню. Надо было поесть, пусть и без желания. Я достала из холодильника куриные грудки, разморозила их и приготовила со свежими овощами, использовав весь имеющийся запас. В ход пошли розмарин, лавровый лист, вишневые листья, но ничего сильнее, никакого перца, потому что нам нужно было расслабиться и успокоиться. Пока мы ели, Марино дважды осведомлялся, все ли у нас в порядке.

— Можешь приехать, — сказала я. — У нас есть суп, хотя и немного жидкий, по твоим стандартам.

— Обойдусь, — ответил он, и я поняла, что ему тоже нелегко.

— Места хватает, так что можешь остаться на ночь. Извини, что не пригласила раньше.

— Нет, док, не могу. У меня дела.

— Утром я сразу поеду в офис.

— Уж и не знаю, как ты только можешь, — с оттенком осуждения сказал он, как будто, собираясь на работу, я поступала вопреки неким правилам и вела себя не так, как следовало.

— У меня есть план. И что бы ни случилось, я намерена довести его до конца.

— Не нравится мне, когда ты начинаешь что-то планировать.

Я повесила трубку и собрала со стола пустые тарелки, ловя себя на том, что все больше проникаюсь пришедшей на ум идеей.

— Насколько трудно будет достать вертолет?

— Что?

Люси изумленно вскинула голову.

— То, что сказала. Ты слышала.

— Ты не обидишься, если я спрошу зачем? Знаешь, вертолет ведь нельзя заказать, как такси.

— Позвони Тьюн. Скажи, что я собираюсь заняться этим делом и мне нужна ее помощь. Скажи, что если все пойдет так, как я надеюсь, то мне нужно, чтобы она с группой встретила нас в Уилмингтоне, в Северной Каролине. Когда — я пока не знаю. Может быть, даже сегодня. Но командовать буду я. Им придется довериться мне.

Люси встала и с пустым стаканом подошла к раковине.

— Ты сошла с ума.

— Так ты можешь достать вертолет или нет?

— Если получу разрешение, то да. Они есть у пограничного патруля. Мы обычно обращаемся к ним. Возможно, мне удастся получить машину в округе Колумбия.

— Хорошо. Попробуй решить эту проблему как можно быстрее. Утром я отправлюсь в лабораторию. Нужно проверить кое-какие предположения. Потом мы, возможно, слетаем в Нью-Йорк.

— Зачем?

Люси смотрела на меня с интересом, изрядно разбавленным скептицизмом.

— Наша цель — «Кирби». Я намерена докопаться до сути.

Марино позвонил около десяти, и я еще раз заверила его, что у нас с Люси все в порядке, что мы в полной безопасности за закрытыми дверями, с включенной охранной системой, заряженными пистолетами и зажженным светом. Судя по голосу, Марино уже успел приложиться к бутылке.

— Мне нужно, чтобы ты встретил меня в лаборатории в восемь, — напомнила я.

— Знаю, знаю.

— Это очень важно, Марино.

— Можешь не напоминать, док.

— Ладно, ложись спать.

— И ты тоже.

Но уснуть не получалось. Я сидела за столом в кабинете, заново просматривая привлекшие мое внимание случаи смерти при пожарах. Сравнивая дело в Венисе с балтиморским, я пыталась понять, что еще объединяло их, помимо очага возгорания и предполагаемого поджога. Звонок в уголовный отдел управления полиции Балтимора напрашивался сам собой. Мне повезло: мужчина, снявший трубку, похоже, был не прочь поболтать.

— По этому делу работал Джонни Монтгомери, — сказал мой собеседник, и я услышала, как он затягивается сигаретой.

— А вы что-нибудь об этом знаете?

— Вам лучше поговорить с ним. А ему нужно будет удостовериться, что вы та, за кого себя выдаете.

— Пусть утром позвонит мне в офис и получит подтверждение. — Я назвала свой номер. — Буду там не позже восьми. Как насчет электронной почты? У детектива Монтгомери есть адрес, на который я могу послать письмо?

— Записывайте.

Я услышала, как он открывает ящик стола.

— Кажется, я о вас что-то слышал, — задумчиво сказал детектив. — Если вы та судмедэксперт, о ком я думаю. Вас ведь показывали по телевизору? Хм-м-м. В Балтиморе когда-нибудь бывали?

— В вашем прекрасном городе я училась в медицинском колледже.

— А, ну тогда я точно вас знаю.

— Остин Харт, парень, который погиб при пожаре, тоже учился в колледже Джона Хопкинса.

— И еще он был гомосексуалистом. Лично я считаю, что его потому и убили.

— Вообще-то мне нужны его фотография и кое-какие детали личной жизни: привычки, увлечения, круг общения.

Я подумала, что могу воспользоваться минутной слабостью собеседника.

— Да-да. — Он затянулся. — Парень из тех, кого называют милашками. По-моему, подрабатывал моделью, чтобы оплачивать колледж. Рекламировал нижнее белье и что-то еще в том же роде. Может, какой-то ревнивый любовничек его и уделал. Приезжайте в Балтимор, док. У нас тут многое изменилось. Вы же про новый стадион слышали?

— Конечно, — ответила я, переваривая только что полученную информацию.

— Если хотите, я могу и билеты взять.