Он почти догнал Ингрид, когда увидел впереди, почти у ее ног, обрыв. Тропа осыпалась с тех пор, как Ингрид была здесь в последний раз, но она, судя по всему, об этом не знала. Вниз уходила осыпь, заканчивающаяся вертикальной стеной, под которой он четко видел окатанные морем валуны. До валунов было метров семь.
Ингрид уже занесла ногу над пустотой и Седов, успев удивиться, почему она не видит обрыва, мгновенно оказался рядом, схватил ее за руку и дернул назад.
Она вскрикнула, ударилась о его грудь плечом, и Сергей инстинктивно обхватил ее за плечи.
— Вы что, с ума сошли? — крикнула Ингрид, — вы мне чуть руку не выдернули!
— А вы что, не видите, куда идете?
— Мне незачем смотреть — я здесь ходила тысячу раз. Пустите, — она уперлась ему в грудь кулачками.
— Да погодите же, — Седов приблизился к осыпи, не выпуская руку Ингрид, и присел на корточки, — смотрите.
Она попробовала тропу ногой, вскрикнула, ощутив пустоту, и отпрянула назад.
— Этого не было.
— Когда? Два года назад? Вы говорили, что не покидали Илиану два года.
— Да. Около двух лет, — сказала она и поежилась, — давайте вернемся, а к морю сходим, когда будет светло. Ну и зрение у вас.
Седов видел, что обрыв можно обойти выше по склону, но возражать не стал, и они вернулись в дом.
Пожелав ему спокойной ночи, Ингрид поднялась к себе. Постель она постелила, и Седов разделся, быстро принял душ, погасил свет и скользнул под простыню. Торф горел синеватым пламенем, багровые угли, рассыпавшись по каминной решетке, казались глазами ночных хищников, глядящих на него через толстое, слегка замутненное копотью стекло.
— Не достанете, — пробормотал Седов, погружаясь в сон.