Спенсер Бриджес посмотрел в зеркало, поправил галстук-бабочку и стряхнул с плеча несуществующую пылинку. Попробовав несколько улыбок: обаятельную, задумчивую, извиняющую, радушную, он остался доволен, однако пожалел, что сегодня идет в гости, а не принимает гостей у себя. Радушная улыбка хозяина получалась у него лучше прочих.

Бриджес потер лоб, разминая складку между бровей, возникшую после неприятного сообщения Тауберга. Впрочем, пока для серьезного беспокойства оснований не было. Ну, нейтрализовал Тауберг местного полицейского. Слово-то какое округлое: нейтрализовал. Сказал бы просто — убил, прикончил, но нет, соблюдает дистанцию далее в таком конфиденциальном разговоре. Не захотел оскорбить слух шефа. Похвально, конечно, но Мартенс опять сбежала, увезя с собой анимата. Интересно, как себя чувствует этот, как его… Седов? Сказала она ему, что он везет в себе, или побоялась? Мартенс, конечно, отыщут и возьмут. Седов, после того, как его э-э… освободят от груза, будет не нужен — слишком многое он узнал. Не может быть, чтобы Мартенс ничего ему не рассказала. Ну, а с Делануа, если он влез в это дело, тоже пора кончать. Нейтрализовать, как говорит Тауберг.

Бриджес повернул голову направо, налево. Нет, все в порядке. Смуглое лицо с тонким прямым носом, чуть серебрившиеся сединой виски, уверенный взгляд карих, почти черных глаз. Даже шрам на виске не портит впечатления, а придает мужественности. Без него лицо было бы слишком правильным, слишком безупречным, а так — в самый раз.

— Бетси! — негромко позвал он.

В комнату заглянула горничная, женщина лет тридцати, в белом фартучке и кружевной наколке. Бриджес у себя дома не признавал киберприслуги, так же, как не выносил клонированных продуктов, будь то мясо, рыба, или овощи.

— Что мисс Ливинсон?

— Она велела передать, что через двадцать минут будет готова.

— Через двадцать минут — это совершенно неприемлемо, ты не находишь? — Бриджес шутливо сдвинул брови.

— Думаю, вам придется самому поторопить ее, если хотите успеть вовремя, — улыбнулась горничная.

Прислуга была без ума от Бриджеса и его простого обращения.

— Да, видимо, я так и сделаю, — согласился Бриджес. — Бетси, ты свободна до завтрашнего дня.

— Благодарю, сэр, — горничная чуть присела, как требовал этикет и скрылась за дверью.

«Пожалуй, следует рассчитать ее, — направляясь через зал к комнатам мисс Ливинсон, подумал Бриджес, — а взять кого-нибудь помоложе. Бетси, как-то, выцвела, что ли. Нет прежней живости. И, конечно, основная беда прислуги, из тех, кто работает больше трех лет, — они начинают ставить себя чуть ли не вровень с хозяевами».

Невидимый луч чиркнул по его лицу, сличая десяток параметров, проведя, в том числе и анализ сетчатки и ДНК, дверь распахнулась и он вошел в покои мисс Ливинсон.

— Я же просила тебя стучать, — с легким упреком сказала она, глядя на него в объемное зеркало, перед которым сидела.

Зеркало отображало головку Джиллиан Ливинсон с тщательно уложенными белокурыми волосами, цвета липового меда, стройную шею, точеные обнаженные плечи.

— Я тебе могу повторить в двести тридцать пятый раз, что стучаться в двери в собственном доме я не стану, — сдерживаясь, ответил Бриджес.

— Я отключу систему, и посмотрим, как ты войдешь, не постучав.

— Мы, между прочим, опаздываем!

— Успеем, — мисс Ливинсон внимательно разглядывала уголок глаза, приподняв пальчиком веко. — У тебя неприятности?

— Неприятности? Вздор! — раздраженно заявил Бриджес, усаживаясь в кресло за ее спиной. Джиллиан знала его слишком хорошо, чтобы он изображал из себя степенного джентльмена, ко всем, от директоров компании до прислуги, обращавшемся одинаково доброжелательно, — неприятности могут быть у тебя, если ты не закончишь через две минуты. Сделай себе шестимесячный макияж, в конце концов! И вообще, по-моему, краситься тебе вовсе не обязательно. Ты достаточно хорошо выглядишь и без макияжа — говорю тебе, как мужчина. Ну, поправила кое-что, совсем немного, и достаточно.

— Спенс! Ты, может быть, отличный администратор, и как президент компании дашь сто очков вперед всем прочим, но в макияже ты — ноль. Запомни на будущее: чем меньше используешь макияж, тем тщательнее его следует наносить.

Джиллиан растянула губы, осматривая безупречные зубки, затем, не торопясь, взяла карандаш и подвела губы, нанеся одной ей видимый штрих. Повернувшись к Бриджесу, она оглядела его, словно проверяя, достоин ли он сопровождать ее. Президент «Биотеха» стиснул зубы. Он давно уже перестал различать, наигранный гнев им овладевает, или настоящий, как, впрочем, и удовлетворение, и радость, и прочие эмоции. Сейчас, к примеру, ему хотелось заорать на Джиллиан, надавать пощечин — поставить на место, одним словом! А то можно подумать, что это он у нее на содержании, а не наоборот. Однако он слишком хорошо знал, что чем сильнее он будет злиться, тем высокомерней будут ответы и вид Джиллиан, а именно высокомерие по отношению к нему, главе могущественной компании, возбуждало его сильнее других факторов. Бриджес уже и сейчас чувствовал, что готов наброситься на эту холодную расчетливую стерву, сорвать с нее это откровенно-вызывающее платье, которое под определенным углом зрения становится невидимым, и, повалив на постель, взять, как уличную девку. Он прочитал в ее глазах понимание и усмешку, вздохнул, успокаиваясь, и встал.

— Мы можем идти? — спросил он. Джиллиан поднялась, подошла к нему почти вплотную и немного поправила галстук. Она была высокая, всего на пару сантиметров ниже его и их глаза находились почти на одном уровне.

Бриджес вспомнил, что в первую очередь при знакомстве его поразили эти глаза — светло-зеленые, с коричневыми крапинками, и то, как небрежно они прошлись по нему, Спенсеру Бриджесу. Это было на конгрессе футурологов, где Джиллиан Ливинсон делала доклад по теме «Генеративность и эндогенность, как вариант развития вида». Большая часть доклада была посвящена философскому учению Сайруса О'Брайана. Бриджеса поразили ее не по-женски четкая логика и способность донести свои мысли до слушателя вне зависимости, имеет он специальное образование, или дилетант, заглянувший на конгресс потусоваться среди знаменитостей. На фуршете Бриджес пробился сквозь толпу почитателей мисс Ливинсон, представился, но удостоился лишь вежливой ничего не значащей улыбки. Ее внешность еще тогда произвела на него впечатление, однако заботы, связанные с назначением в совет директоров «Биотеха» не позволили ему приударить за ней всерьез. В следующий раз они встретились совершенно случайно, и мисс Ливинсон кивнула Бриджесу, как старому знакомому, затем с легким оттенком недоумения оглядела его спутницу — шикарную брюнетку, которая была с ним всего неделю и еще не успела надоесть, и равнодушно отвернулась. Чего-чего, а равнодушия к себе Бриджес не терпел и поэтому, бросив брюнетку, вплотную занялся мисс Ливинсон. Происходило это на ежегодном балу в мэрии Атланты и прошло с тех пор почти три года — немыслимый для Бриджеса срок. Обычно он уставал от женщин в течение двух-трех месяцев и менял их, благо недостатка в претендентках на его внимание не было. Джиллиан обладала шармом истинно светской леди, который или дается с рождения, или не приобретается никогда. Во всяком случае, ее с первого взгляда можно было отличить от дам полусвета, которые непременно присутствовали на великосветских мероприятиях, в надежде найти подходящую партию.