— Хорошо. Прости. Поехали.

К частной клинике мы подъехали минут через пятнадцать, я тут же выскользнула из салона и побежала ко входу.

— Стой, Ада. — Даня догнал меня через пару шагов, схватив за руку, приостановил и щелкнул пультом сигнализации. — Все, идем.

Крепко удерживая мою ладонь, мы шли по коридору в направлении палаты, которую нам указала администратор — медсестра. Впереди мы увидели Александра Сергеевича. Он расхаживал по коридору, изредка запуская в волосы руку. Увидев нас, он остановился, а заметив наши переплетенные руки, нахмурился. Я попыталась выдернуть руку, но Даня не позволил, прижимая к себе.

— Дядь Саш, где мама? Почему не отвечали на звонки?

— Адель, все хорошо. Просто Вике плохо стало, когда мы приехали и ей вкололи лекарства. Она уснула. Недавно только в себя пришла, ее сейчас осматривает врач. А не брал телефон, чтоб не беспокоить тебя. Не пугать.

— Бать, ты считаешь не отвечать на звонки целый день — это не пугать? Да, она извелась вся. Мне то, что ответить сразу не мог. Или сам позвонить, объяснить. Я бы раньше к ней приехал и все объяснил. Вы вообще о ней думали или как? Это ее мать и она должна знать. — Даня, не выпуская меня из рук, повысил голос на отца, а тот лишь поджал губы и отвел взгляд.

— Я не прав, Дань, я знаю. Прости меня, дочь, — тихо прошептал он.

Мне стало жаль этой вспышки парня и совсем не хотелось, чтоб они с отцом поругались. Хотя, долю обиды я чувствовала, но все же положила ладошку на грудь Даниила, молчаливо прося успокоиться, и тихо прошептала.

— Не надо, Дань. Дядя Саша тоже переживает за маму, и не знал, как поступить. Дядя Саш, все хорошо. Просто я испугалась, что могло что-то случиться с вами в дороге или здесь. К маме можно?

— Нет, пока. Сейчас врач выйдет и зайдешь.

— Ладно. А здесь можно попить где-нибудь. Что-то пересохло в горле.

— Пойдем, здесь кафешка есть. — Шторминский — младший потянул меня в другую сторону, но, резко остановившись, поворачивается к отцу и говорит, — не забудь нам сообщить, когда можно будет навестить Викторию. Позвони.

— Я понял. Дань, — окликнул он сына. Даня остановился, но голову к нему не повернул. — Ты обещал.

— И я выполню, если сам мешать не станешь.

— Дань? — позвала я, когда мы завернули за угол.

— Что, Бэмби, — улыбнулся он мне, называя домашним прозвищем.

— Не ругайтесь с отцом. Не надо. Он любит тебя и ты его, я уверена. Не нужно ссориться.

— Он должен был предупредить тебя или мне позвонить. Должен. Она твоя мать, родной человек. И мне не чужая стала. Нельзя так… нельзя.

Мне уже казалось, что Даня говорит не о моей маме и не про сегодняшнюю ситуацию. Казалось, что он сейчас где-то далеко не со мной. Но обида и злость настолько ощутимы, что, кажется, можно погрузиться в них с головой.

Но я не задаю ему вопросов, потому что боюсь ошибиться, боюсь выставить себя глупо. Да многого я сейчас боюсь. Например, того, что он отпустит мою руку и никогда больше не притронется. Уйдет и я больше не почувствую его запаха с нотками хвойных.

Боюсь чего-то страшного, того, что не минуемо случится со мной, а его не будет рядом.

Даниил

Твою мать, бать. Только сутки прошли. Подвели вы нас ребята, ох подвели.

— Дань, не торопись. Я упаду сейчас. — Окликнула меня девчонка и дернула за руку, за которую я ее тащил в кафе. Странно, но глядя на нее, почему-то постоянно хочется ее накормить чем-нибудь. В отца, наверное. Это все он со своими ресторанами.

— Прости, — я замедлил шаг и, открыв ей дверцу в кафешку при частной клиники Валерия Гердена, пропустил вперед. — Кофе?

— Мне не нравится этот напиток, а вот горячего шоколада бы выпила. Если он есть здесь.

— А я люблю кофе. Это напиток для таких брутальных мужчин, как я, — подмигнул ей, выпятив грудь. — Кушать будешь?

— Нет, спасибо. — Чуть покраснев, улыбнулась Адель. — Скоро, наверное, к маме позовут.

Я только кивнул и отвернулся, ступая к прилавку. Я видел глаза отца. И вины там было намного меньше страха. Страха потери. Так же он смотрел вокруг себя, когда мама сходила с ума от психотропных, и уже ничего не помогало. Этот страх съедал его, загоняя в пучину безнадежности.

— Горячий шоколад, черный кофе, «Цезарь» с креветками и тирамису. — сделал я заказ и, достав карту, расплатился.

— Что-нибудь еще? — улыбнувшись, спросила девушка, подаваясь вперед.

Красивая брюнетка с игривым взглядом и надеждой на… что? На начало знакомства или продолжение? Черт, все-таки продолжение.

— Ты же, Даня Шторм? — улыбаясь шире, спросила брюнетка. — Мы познакомились на твоей трасе, в прошлый четверг, помнишь?

Нет, конечно, я не помнил. Единственное, что вертится в моей голове последние три месяца, это рыжая головка моей, почти, сводной сестры и ее зеленые глаза. Остальное ничего не помню, не помнил и даже помнить не хочу.

— Я, Даниил Александрович. Особенно, на своих трассах, — бросил я и, взяв поднос с заказом, отправился к своей малышке, заговаривать ей зубы, пока родители придумают, что ей сказать. Правду или ложь.

Расставив с подноса тарелки, пододвинул к ней и приказным тоном произнес.

— Ешь. Все. До крошки. — еще и пальцем потыкал в направлении тарелок, чтоб уж наверняка не ошиблась, что употребить ей нужно.

— Но мама…

— Мама тебя подождет. А вот гастрит придет сам, не спрашивая разрешения.

— Ты знаешь, что бываешь просто ужасным вредным мальчишкой?

— Ничего подобного. Ты на меня наговариваешь. Я самый лучший на свете парень. — широко улыбнулся ей и пересел поближе, пододвинув стул.

— Ты один из них, не буду спорить, — чуть краснея ответила Ада и не смело посмотрела на меня своими зелеными очами.

Черт бы побрал тебя, мелкая. Что ж ты на меня так смотришь?

— Ешь, — шепнул ей на ухо и, не удержавшись, положил на спинку ее стула руку. Наклонился к ней и коснулся волос на виске губами, втянув ее запах. Хрень, дело. Дружок, лежать!

Мысль была пересесть от нее подальше, желательно за другой столик соседнего здания, потому что пробрало меня не по-детски. Мелкая рыжая ведьма! С ума по ней схожу.

— Дань?

— Ммм? — продолжая путаться в ее волосах носом, почти вывивая себе там гнездо, промычал в ответ.

— А почему та девушка, за прилавком, так на нас смотрит? Вы знакомы? — по детски, наивно, спросила меня Адель.

Я посмотрел на брюнетку, которая не сводила с моей маленькой крошки взгляда и нахмурился. Она заметила и быстро отвернулась, занявшись наконец своими прямыми обязанностями.

— Не знаю мелкая, может, и виделись где, — ответил не принужденно, снова нырнув носом в ее волосы.

— Ты перестанешь сопли свои об меня вытирать или нет? — рассмеявшись, сказала мелкая ведьма.

— Что? Да ты офигела, мелочь!? — возмутился я ее словам и пощекотал за бок, так и оставляя там руку, прижимаясь к ней еще теснее.

— Ты ко мне скоро на колени пересядешь, — продолжая смеяться, заметила моя заноза, за что получила щипок, все в тот же бок.

— А можно? Ты не против? — на полном серьезе спросил у нее, а после мы вместе рассмеялись, заставляя оборачиваться на нас посетителей.

За болтавней и смешками Адель съела, все мной купленное и даже попробовала глоточек моего кофе.

— Ну и гадость, — скривилась девчонка, а я все же прижал ее к себе крепче и вновь уткнулся в волосы.

В этот момент к нам и подошел отец. Заметив мой нос в ее волосах, а руку на ее талии, нахмурился и, наверное, собирался сказать мне пару ласковых, но… почему-то не стал.

Дела плохи. Это я понял сразу.

— К маме можно? — подскочила мелкая, и мне пришлось ее, чуть ли не силой, возвращать обратно на стул и в мои объятия.

— Вика проходит кое-какие процедуры. Поэтому полчаса еще нужно подождать. Не переживай, скоро увидишь ее, — устало ответил батя.