Einfache Geschichte
Es liebt' eine junge Wanze
Einst einen kraftlosen Wanz,
Da lud er sie ein zum Tanze,
Schenkt ihr einen Jungfernkranz.
Drauf Hessen sich beide trauen
Am Sonntag, just um zehn,
Von Pastor Moritz in Planen
'S war eklig anzusehn.
Der Wanz frohlockte, doch weinte
Ein bißchen die junge Braut,
Und die gesammte Gemeinde
Vor Rührung schluchzte laut.
Herr Moritz hielt eine Predigt,
Und sagt' es sei evident,
Daß wenn man die Steuer erledigt,
Man sich auch verheiraten könnt!
Drauf war nun nichts einzuwenden,
Man grüßte das Ehepaar
Und kratzte sich Rücken und Lenden
Da groß ihre Sippschaft war.
Sie gingen von Plauen nach
Döbeln Und mieteten fröhlich hier
Mit ganz passabelen Möbeln
Ein hübsches Sommerquartier.
So kamen die beiden Wanzen
An ihren Lebensziel
Und lebten glücklich im Ganzen
Und zeugten der Kinder viel.
Aus dieser schlichten Geschichte
Will ich aber ziehen den Schluß:
Die Herzen nach dem Gesichte
Man niemals beurteilen muß.
Wie eklig die Wanzen auch waren,
Einander gefielen sie doch.
Und schwer ist's die Lieb' zu bewahren,
Wenn man gespannt ins Joch.
Oh wenn diese beiden Insekten
Mit ihrem Beispiel so neu
Auch in den Menschen erweckten
Die eingeschlafene Treu'!
Doch da es einmal geschrieben,
So mag es auch halten stand!
Und so ist es nun geblieben
Zu meiner Reu' und Schand'!
Nun lassen wir aber das Alte,
Geschehen ist leider geschehen!
Wer kann eine Felsenspalte
Mit Zwirn zusammennäh'n?
Sie sehen, aus Bergen und Höhlen
Ich mir meine Beispiele nehm' —
Doch will auch was erzählen,
Wenn's Ihnen nur genehm,
Август 1870 г.
Простая история
Однажды молодая клопиха полюбила немощного клопа. Он пригласил ее к танцу и подарил ей девичий венок.
Вскоре они обвенчались, в воскресенье ровно в десять. Их обвенчал пастор Мориц в Плауене. Тошно было на все это смотреть.
Клоп ликовал, но юная невеста всплакнула, и все собравшиеся громко и растроганно всхлипывали.
Господин Мориц произнес проповедь. Он сказал, что совершенно очевидно, что после уплаты налогов можно вступать в брак,
На это нечего было возразить. Все поздравляли супружескую чету, почесывая спины и бедра, — так велика была их родня.
Они отправились из Плауена в Дебельн и на радостях сняли себе летнюю квартиру с вполне сносной мебелью.
Так оба клопа достигли своих жизненных целей и жили, в общем, счастливо, и произвели на свет множество детей.
Из этой простой истории я хочу сделать следующий вывод: нельзя судить о сердцах по лицам.
Как ни противны были клопы, ведь нравились же они друг другу. Но любовь трудно сохранить под ярмом.
О, если бы эти двое насекомых и их пример могли бы и в человеке пробудить заснувшую верность!
Но раз уж это написано, пусть так и будет. Оно так и осталось, к моему стыду и раскаянию.
Но не будем поминать старого. Что было, то — было. Кто может нитками зашить расщелину в скале?
Вы видите, я черпаю свои примеры из гор и ущелий — но не хочется Вам рассказывать, если только это Вам приятно.
<К.К. Павловой> («Wohlan, es sei! Es lieg' in Banden…»)
Wohlan, es sei! Es lieg' in Banden
Von dieser Zeit der freche Spott,
Der aus dem Schmerze mir entstanden,
Pa meine reinen Bilder schwanden
Und mir entfloh der helle Gott.
Die Wolkenschaar, die immer trüber
Den heitern Himmel mir umzog,
Ich weiß es wohl, sie zieht vorüber,
Wohlan, es sei! So ist's mir lieber!
Und wenn die Sonne strahlet hoch,
Nicht mehr dem Witze kann ich fröhnen,
Der wie Zikadenschwirren schallt;
Aufs neue huldigend dem Schönen,
Nur ihm zu Ehren laß' ich tönen
Des Liedes heilige Gewalt!
Сентябрь 1870 г.
Да будет так! Пусть с этого времени лежит в оковах дерзкая насмешка, выросшая из моих страданий, пока чистые образы и светлый бог покидали меня.
Вереница облаков, все больше затягивавшая ясное небо, я знаю — она пройдет мимо. Пусть будет так! Мне так милее!
И когда солнце вновь засияет, я не смогу больше отпускать шутки, звенящие, как цикады; и я снова буду воспевать прекрасное, и только в его честь зазвучит святая сила песни!
<К.К. Павловой> («Behüte mich Gott, oh Dichterin…»)
Behüte mich Gott, oh Dichterin,
Daß ich was dein Geist dir geboten,
Was dein Aug' hat erschauet in Form oder Sinn,
Antaste mit meinen Pfoten!
Nein, nicht mein Eigentum ist es mehr!
Die Landschaft, die umgewandte,
Die, verklärt, sich spiegelt im blauen Meer,
Wie soll sie gehören dem Lande?
Das Schwere des Landes berühret sie nicht,
Sie lebt ihr eigenes Leben,
Sie lebt und atmet im Zauberlicht,
Das ihr dein Spiegel gegeben!
24 июля (5 августа) 1871 г.
Упаси меня, господь, о поэтесса, прикасаться своими лапами к тому, что тебе открыл твой ум, что узрел твои взгляд в форме или сущности!
Нет, это теперь уже не моя собственность! Как может принадлежать стране ландшафт, который — уже преображенный и проясненный — отражается в голубом море?
Земное его не касается, он живет собственной жизнью, он живет и дышит в волшебном свете, который ему подарило твое зеркало!
Der Zehnte Mann
Ballade
