Der Kaiser Barbarossa,
Auf Deutsch, der Rote Bart,
Sitzt, grollend, hoch zu Rosse,
Belagert eine Wart'.
Er spricht: «Wenn nicht erlangei
Die Wart' ich morgen kann,
Bei Gott! ich lasse hangen
Darin den zehnten Mann!»
Da senket sich die Brücke,
Es tritt ein Mann heran:
«Auf mich, Herr Kaiser, blicke,
Ich bin der zehnte Mann!
Wir schlagen dein Verlangen
Rund ab, samt deiner Frist,
Doch kannst mich lassen hangen
Wenn so dein Wille ist!»
Ob dieser Heldenworte
Der Kaiser schaut verdutzt;
Zieht ab von jenem Orte,
Wo man so kühn ihm trutzt.
Er sagt: «Bei meiner Ehre!
Ich hier nicht bleiben kann,
Gerühret hat zu sehre
Mich dieser zehnte Mann!
Man mach' ihn ohne Säumen
Im Heer zum Korporal!
Ein Pferd soll man ihm zäumen
Und satteln allzumal!
Er soll daraufer sitzen,
Und halten meine Fahn!
Und reiten an der Spitzen
Des Heers mit mir voran!»
Das Pferd es wird bereitet,
Der Kaiser loberan
Voran dem Heere reitet
Mit ihm der zehnte Mann;
Kund wird die große Mähre
Im ganzen deutschen Bahn,
Und jeder ruft: «Oh, wäre
Ich auch der zehnte Mann!»
5 (17) августа 1871 г.
Десятый муж
Баллада
Император Барбаросса, по-немецки — Рыжая Борода, сидел гневный, верхом на коне, осаждая крепость.
Он сказал: «Если до завтра я не захвачу этой башни, то, клянусь богом, я повешу в ней каждого десятого воина!»
И вот опускается мост, и по нему выходит к императору человек: «Посмотри на меня, государь император, я — десятый!
Мы решительно отвергаем твое требование вместе с твоим сроком, но можешь приказать меня повесить, если на то твоя воля!»
Эти смелые слова озадачили императора. Он покинул край, где встретил такой смелый отпор.
Он сказал: «Клянусь честью! Я не могу оставаться здесь! Слишком уж растрогал меня этот десятый!
Пусть немедля его произведут в капралы! Пусть немедленно взнуздают и оседлают ему коня!
Пусть он сядет верхом на коня с моим знаменем в руках! Пусть он скачет впереди моего войска рядом со мной!»
Ему подводят коня, и император скачет впереди войска, а рядом с ним — десятый!
Это великое предание разнеслось по всей немецкой земле, и каждый восклицал: «О, был бы и я десятый!»
Philosophische Frage
Um einander hier zu lieben,
Haben wir nur zwei Geschlechter;
Doch wenn ihrer wären sieben —
War' es besser oder schlechter?
Nämlich, wenn, ein Kind zu machen,
Sieben müßten sich vereinen,
Wäre dies ein Stoff zum Lachen
Oder wohl ein Stoff zum Weinen?
Unbestreitig, war' es beides,
Ja, so denk' ich heutzutage;
Sonsten tat ich mir ein Leides
Beim Ergrübein dieser Frage.
Denn ich dachte an die Ehen,
An den Zuspruch all' der Eltern;
Ist doch heute oft aus Zween
Dieser schwer herauszukeltern!
Freilich, lehrt man vom Katheder,
Daß die Hindernisse würzig —
Doch wenn sieben hätte jeder,
War' der Eltern neunundvierzig!
Neunundvierzig Hindernisse,
Eine einz'ge Eh' zu schließen!
Eine meistens Ungewisse!
Ja, es war' zum Sicherschießen!
Ja, die schlechteste der Welten
Wär's für jene armen Seelen,
Denn, wenn sich auch sechse stellten,
Könnt' die siebente doch fehlen!
Sechse gingen dann beisammen,
Um die siebente zu finden,
Um zu löschen ihre Flammen
Und die Ehe zu verkünden.
Welcher Anblick! Nein, dem Himmel,
Mit emporgehob'nen Händen,
Dank' ich, daß im Weltgetümmel
Er's bei zweien ließ bewenden!
Философский вопрос
Чтобы любить друг друга, у нас имеются только два пола. Но если бы их было семь — стало бы лучше или хуже?
Если бы, например, для того, чтобы произвести на свет ребенка, понадобился бы союз семерых — стало бы это причиной для смеха или слез?
Несомненно, и то и другое; да, так я думаю сегодня, иначе бы я покончил с собой, задумавшись над этим вопросом.
Ведь я думал обо всех этих родителях, чье согласие необходимо при вступлении в брак. Ведь даже сегодня, когда их только двое, его так трудно добиться!
Конечно, с кафедр нас поучают, что препятствия приятны. Но если бы у каждого было по семь родителей, то в общей сложности их было бы сорок девять.
Сорок девять препятствий — для заключения одного-единственного брака, да еще не очень надежного! Да, от этого действительно впору было бы застрелиться!
Да! Он стал бы худшим из миров для этих бедных душ! Ведь, собрав шестерых, можно было бы так и не сыскать седьмую.
Тогда бы все шестеро отправились на поиски седьмой, чтобы погасить свое пламя и объявить о браке.
Ужасный вид! Нет, я, протянув к небу руки, благодарю его за то, что оно в этом мировом хаосе ограничилось двумя.
Der Heilige Anton Von Novgorod
1
Zu Novgorod, im Kloster,
Bei frühem Glockenton,
Steht auf von seinem Lager
Der heilige Mönch Anton.
2
Und wie er greift zum Becken,
Um sich zu waschen rein,
Da sitzet auf dem Rande
Ein kleines Teufelein.
3
«Ei, schönen guten Morgen,
Du heiliger Mönch Anton!
Was hast denn du geträumet?
Erzähle mir doch davon!
