В сухорослой степи зловеще шелестела пожухлая на солнце трава. Сезонные ручьи высохли до дна, в кое-где попадавшихся речках еле струилась солоноватая на вкус вода. По окрестностям бродили дикие звери в поисках водопоя.

Как-то раз Вильмовский и его спутники неожиданно наткнулись на странствующих по степи крокодилов[108]. Издалека трудно было распознать их в высокой траве. К счастью, чуткий Динго вовремя предупредил путешественников о страшной опасности. Огромная толпа крокодилов передвигалась на север. Словно могучие сучковатые стволы деревьев двигались по степи, так тащились эти пресмыкающиеся, измученные непривычными для них условиями. Они отяжелели, пасти их были широко раскрыты. Караван Вильмовских поспешно уступил им дорогу.

– Мы так упорно стремились на северо-восток, а оттуда, смотрите, бегут дикие звери, – заметил Вильмовский, когда миновала опасность. – Очевидно, мы сбились с дороги, ведущей к реке Парагвай. Раз уж и крокодилы тянутся на север, видно, там должна быть вода. Доверимся чутью диких животных!

– У нас нет выбора, – произнес Томек. – Кони и мулы бегут из последних сил, если они падут, мы погибнем.

– А что ты скажешь, Габоку? – обратился Вильмовский к индейцу.

– Надо идти за животными, они знают, где вода, – ответил Габоку.

– В таком глухом углу не трудно заблудиться, – вмешался Уилсон. – Пойдемте на север.

Участники экспедиции который уж день двигались пешком, навьючив тюки на всех лошадей и мулов. Наличие питьевой воды означало жизнь или смерть. Поэтому Вильмовский после неожиданной встречи с крокодилами, странствующими по степи, повел караван прямо на север.

Чувствовалось, что река Парагвай должна быть недалеко. Уже на следующий день полупустынная степь стала уступать место саванне. Появились акации с перистыми листьями и яркими цветами, цветы запахом напоминали фиалки. Зонтичные кроны акации вызывали в памяти пейзажи африканской саванны. Караван, наконец, дотащили до сухого, просвечивающего насквозь леса, заросшего кустарниковыми пальмами, кактусами и опунциями, эти последние были усыпаны разноцветными крупными цветами. Крики птиц, мелькание серн – все знаменовало близость воды.

Наконец-то показалась река! Правда, текла она по сильно сузившемуся руслу, но все же уровень воды был достаточен для прохождения довольно больших лодок. Края русла были покрыты вязким, влажным илом, это указывало на то, что в сезон дождей река была значительно шире.

Путешественники с трудом удерживали рвущихся к воде лошадей и мулов. На золотистом берегу реки отчетливо виднелись многочисленные крокодильи следы, кроме того, в реке могли водиться кровожадные пираньи. Поэтому с животных сначала сняли весь груз, а потом стали поить их водой, принесенной с реки в жестяных банках. Отняло все это немало времени. By Мень тем временем разжег костер, Наташа и Салли помогали ему в приготовлении еды. На их долю также пала задача создать запас питьевой воды.

Томек и Збышек раскинули палатку для своих жен, после тяжелого пути стоило как следует отдохнуть. Томек, в ожидании питьевой воды, присел в тени пальм, закурил трубку. Неподалеку сюбео стреноживали коней и мулов, чтобы те не уходили слишком далеко. Уилсон и Вильмовский вернулись с реки, уселись рядом с Томеком, набили трубки табаком.

– Не двигайтесь, что-то в зарослях беспокоит Динго, – вполголоса произнес Вильмовский.

– Я зайду с тыла, – прошептал Томек, не выпуская из рук трубку встал, подозвал Динго.

Вместе с Динго он направился к сюбео, снова поивших верховых лошадей.

– Габоку, кто-то прячется в кустах за палаткой, – сообщил Томек. – Динго насторожился… Будьте наготове, но ведите себя так, как будто ничего не происходит. Я зайду с другой стороны кустов.

Габоку легонько кивнул головой, и Томек, сделав немалый крюк, приблизился к подозрительному месту.

– Динго! Ищи! – приказал он.

Динго кинулся в заросли и оттуда донеслось его хриплое рычание, женский крик. Томек с кольтом в руке бросился за собакой. Динго щерил клыки и не давал подняться с земли какой-то индианке.

– Динго, спокойней! Оставь! – закричал Томек, махнув рукой девушке, чтобы она поднималась с земли.

В эту минуту рядом с ним, как из-под земли, выросли сюбео с карабинами наготове.

Увидев индейцев, девушка побледнела.

– Габоку, проверь, нет ли еще кого поблизости, – отдал распоряжение Томек, взял девушку за руку и повел на стоянку.

– Вот это она пряталась в кустах, – сообщил он. – Сюбео прочесывают околицы. Натка, займись-ка раной у нее на руке.

Индианка была почти нага, лишь кусок хлопчатой самодельной ткани прикрывал бедра. Наташа сейчас же принесла дорожную аптечку.

– Кто ты? – задал вопрос по-испански Вильмовский.

Мягкий голос важного белого человека, его внушающий доверие вид немного успокоил девушку.

– Ленгуа! Ленгуа! – повторяла она, указывая на себя пальцем.

– Кто это тебя поранил? – спрашивал Вильмовский по-испански дальше.

Девушка в растерянности смотрела на него, не понимая, что он ей говорит. Вильмовский повторил свой вопрос жестами.

– Паягуа! – воскликнула девушка и продолжила свой рассказ движениями рук.

Обоим Вильмовским во время их ловческих экспедиций не раз приходилось объясняться с туземцами «на пальцах», Томек же, когда он был в Аризоне, немного научился языку жестов североамериканских индейцев. И потому сейчас он внимательно следил за движениями рук девушки, иногда вступая с ней в диалог.

– Интересные вещи рассказывает эта индианка! – поделился он через какое-то время. – Какие-то паягуа приплыли на лодках и напали на их стоянку. Убивают мужчин, грабят и собираются увести женщин.

– Ей удалось скрыться, она увидела дым нашего костра и прибежала просить о помощи, – прибавил Вильмовский.

– Рана на руке поверхностная, – Наташа уже наложила повязку.

Слезы текли по лицу девушки, она показывала на лошадей и карабины.

– Верно, верно, она просить о помощи! – воскликнул Уилсон. – Что будем делать?

В это время с разведки вернулись сюбео.

– Никого нет вокруг, только она одна, – сообщил Габоку.

– Что будем делать? – не унимался Уилсон.

– Не бывало еще, чтобы я отказывал в помощи тому, кто попал в тяжелое положение, – заявил Вильмовский.

– Томек, принимай команду!

– Габоку, седлай коней, – коротко распорядился Томек. – Отец, прошу тебя, останься со Збышеком и женщинами здесь. Господин Уилсон, By Мень и сюбео пойдут со мной. Взять оружие и по коням!

Они быстро сели на коней, Вильмовский помог девушке взобраться на коня к Томеку. Она должна была показать дорогу.

– Не горячись, сынок! – предостерег Вильмовский.

– Понимаю, папочка! Пятая заповедь, понимаю… – заверил Томек и велел трогаться.

Они быстро ехали краем леса, следуя указаниям девушки. Холмистая саванна с раскиданными по ней группами акаций, пальм и кактусов позволяла незаметно приблизиться к подвергшемуся нападению лагерю. Вскоре стали видны подымающиеся к небу клубы дыма.

Внезапно из высокой травы возникло несколько мужчин, кто с луками, кто с палками и копьями. Они что-то кричали сидящей на коне позади Томека девушке.

– Ленгуа, ленгуа! – крикнула и она, трогая Томека за плечо.

Томек придержал лошадь, остальные сделали то же самое. Девушка спрыгнула на землю, подбежала к мужчинам. Коротко переговорив с ней, они подошли к спешившемуся Томеку.

– Злые паягуа напали на нас! – обратился один из них на ломаном испанском. – Убивают, грабят…

– Что, схватка еще продолжается? – спросил Томек.

– Застали нас врасплох, побили, у них ружья. Кто смог, убежал, вот как мы.

– Они еще в вашем толдо? – спрашивал Томек.

– Там, там, собирают добычу, чтобы погрузить на лодку. Связали мужчин, молодых женщин, заберут их с собой и продадут.