Вместе с его сиятельством и козой Зайкой покидает обитель и брат Хеборг, ярый поборник вашего супруга, игрок в карты и собутыльник диара. Велел я ему не возвращаться, пока не поймет всю пагубность мирской жизни. Вы уж, ваше сиятельство, не дозволяйте вашему мужу оставить у себя брата Хеборга, как он намеревается, иначе быть его душе в заблуждении.

А еще от всего сердца прошу вас, ваше сиятельство, простите вашего неразумного супруга. Избавился он от своего недоверия и дурных подозрений, в чем клялся мне на ночной исповеди. Если же вы не простите его, то обещал его сиятельство вернуться и продолжать каяться, пока вы, его добродетельная супруга, сами не придете за ним. Не допустите сие безрассудство. Позвольте братьям жить в мире и покое, исполняя свои обеты, данные Матери нашей Покровительнице.

Отдельно прошу вас, ваше сиятельство, верните Зайку в обитель. Коза ни в чем не виновата.

Писано в Бримской обители, братом-настоятелем Орэем».

Над ухом моим вдруг послышалось сопение, а следом полный негодования возглас:

— Каков подлец! Мстительная душонка! Доносчик! И я еще ему пообещал щедрое пожертвование!

Я обернулась и судорожно вздохнула, увидев мужа совсем близко.

— Должно быть, его подкосили азартные игры в обители, — отметила я, жадно рассматривая посуровевшие черты диара.

— Он и об этом написал?! — воскликнул супруг.

— Ваше сиятельство, зачем вам понадобились сандалии братьев? — не могла не полюбопытствовать я.

Диар насупился и проворчал в ответ:

— А что с них еще взять? Денег и земель у братьев нет, играли на то, что под рукой. Кстати, балахоны я, как благородный человек, позволил им отыграть.

— Действительно, благородно, — хмыкнула я. — И не совестно вам было после читать им нотации, пока братьев пороли за ваши шалости?

Его сиятельство закатил глаза и отвернулся от меня, зато голос подал брат Хеборг:

— Брат Аристан наглядным примером показал нам вред азартных игр.

— Да, — буркнул диар, не оборачиваясь. — Учил уму-разуму.

— Истинно, — важно кивнул брат Хеборг.

— Ну хорошо, — не стала спорить я. — А зачем братьев по питейным заведениям таскали. А после, оседлав ограду, унижали их достоинство?

— С-с-скотина какая, — прошипел просветленное сиятельство. — Мелочная душонка.

— Брат Аристан открыл нам глаза на нашу леность и чревоугодие, — вновь вклинился адвокат диара.

— А трактирные песни во время порки? — уже не в силах сдержать улыбки, спросила я.

Брат Хеборг потупился, машинально потер… «благочестие» и негромко ответил:

— Это было воспитание стойкости духа.

Супруг развернулся на каблуках и одарил сына Покровительницы полным благодарности взглядом. В это мгновение я поняла, что брата Хеборга он не отпустит, ни за что не отпустит. И я расхохоталась от души. Арис перевел на меня взгляд. Щеки его были красны от смущения, взор устремился в пол, и диар ковырнул носком ботинка паркет. Вот такого Аристана Альдиса я еще не видела. Нашкодивший и пойманный за ухо на месте свершения пакости мальчишка, вот кого он больше всего сейчас напоминал.

— Ар… Арис, — сквозь смех выдавила я, — вы неподражаемы! Зачем вам вообще понадобилось уходить в монастырь?

— Хотел, чтобы вы видели, как я раскаиваюсь в своем недоверии, — ворчливо ответил диар. — Поступки говорят лучше всяких фраз, а я хотел, чтобы вы знали, что я готов трудом искупить свою вину перед вами. К тому же это была ваша фантазия, и я решил ее воплотить как извинение.

— Но всё остальное?! — вновь заходясь в смехе, воскликнула я.

— В обители оказалось скучно, — последовал хмурый ответ. — А братья сами хороши. Первую ставку не я сделал. И в трактир я никого насильно не тянул.

— Вы невинны?

— Да! — рявкнул его сиятельство, схватил меня за руку и потащил прочь из гостиной.

Я не сопротивлялась, послушно семенила за диаром, наслаждаясь знакомым теплом его руки. Мы покинули гостиную, но в коридоре столкнулись с папенькой. Арис обогнул его и потянул меня дальше.

— Диар похищает Фло! — завопила Мели, неожиданно выскакивая из-за угла.

— Не отдадим! — присоединилась к ней Тирли.

Близнецы перегородили коридор, одинаково сурово насупившись и скрестив руки на груди.

— Девочки! — окрикнул их папенька.

— Он обидел сестрицу! — воскликнула в ответ Мели.

— Фло плакала, — топнула ногой Тирли.

— Пусть извиняется!

— Да, пусть сначала извинится.

Аристан остановился, не дойдя до грозных близнецов, развернулся ко мне и поймал лицо в ладони.

— Прости меня, — негромко произнес супруг, глядя мне в глаза. — За подлые намерения, за обман, за сомнения. За всё прости.

— Я должна подумать, — внезапно севшим голосом ответила я, задыхаясь от его близости, от проникновенного взгляда.

— Ты ведь любишь животных? — задал диар неожиданный вопрос.

— Да, — кивнула я, теперь с удивлением глядя на него.

— Тогда осла и барана ты не можешь не простить, — улыбнулся его сиятельство. После опустился передо мной на колени и прижался щекой к животу. — И ты прости своего упрямого отца. Больше я не сомневаюсь в тебе, маленькое чудо.

— Арис, — всхлипнула я, закрывая лицо ладонями, чтобы спрятать слезы, теперь слезы облегчения и счастья.

Супруг выпрямился, оторвал мои ладони от лица, снова заглядывая в глаза.

— Вернись ко мне, мышонок, — прошептал он, осторожно стирая слезы с моего лица. — Без тебя совсем плохо. Зажги снова для меня огонек своего доброго сердечка, иначе я уже не найду дорогу из тьмы одиночества.

— Это так тяжело, когда некому светить, — едва слышно ответила я, подаваясь к нему. — Мой огонек горит только для тебя, Аристан Альдис. Забери его и сохрани, кроме тебя мне некому доверить свет своей души.

— Твой огонек в надежных руках, — голос супруга прозвучал хрипло. — Теперь ты можешь не сомневаться во мне.

На слова сил не было, и я просто кивнула, так и не оторвав взгляда от дорогого мне лица. Аристан поднял меня на руки, я оплела его шею руками, и супруг коротко коснулся моих губ ласковым поцелуем.

— Домой? — спросил его сиятельство.

— С тобой, хоть к королю, хоть на край света, — счастливо рассмеялась я.

— Так далеко не нужно, — сказал он и шепнул мне на ухо: — Спальня гораздо ближе. Я безумно соскучился.

— Похабник! — возмущенно воскликнула я.

Диар Данбьерга весело расхохотался, подмигнул моим сестрам, отступившим в сторону, и понес меня к лестнице, не забыв крикнуть:

— Брата Хеборга ко мне в поместье, козу в монастырь. Пусть с мерзавцем Орэем вместе блеют.

А я смотрела на него и никак не могла насмотреться. И больше всего на свете мне сейчас хотелось сказать:

— Как же сильно я люблю тебя…

Арис остановился, поставил меня на ноги и притянул к себе.

— Надеюсь, так же сильно, как я тебя, — ответил он с улыбкой и склонился к губам, заключая их в плен нежнейшего головокружительного поцелуя.

Конец весны в этом году выдался по-летнему жарким. Солнце заливало землю яркими лучами, лаская буйно цветущую зелень. Воздух заполнился приятными ароматами, сменившими запахи сырой земли, прошлогодней прели и дыма костров, в которых сгорали собранные с газонов опавшие по осени листья. Птичье многоголосье будило по утрам бойким чириканьем, и казалось, весь мир полон гармонии и счастья вновь возродившейся после зимних холодов жизни.

Я жмурилась от удовольствия, вдыхая полной грудью. Какое же упоительное время! Так хотелось встать в коляске в полный рост, раскинуть руки и крикнуть что-нибудь этакое, чтобы выплеснуть хоть толику распиравшей меня радости. Однако я осталась сидеть на месте, время от времени ерзая в нетерпении, ожидая, когда я, наконец, доберусь до поместья.

— Поскорей, — в который уже раз я понукала кучера.

— Куда ж быстрей, ваше сиятельство? — ворчал мужчина, полуобернувшись ко мне. — И так уж лошадки летят.