— Награда? — оживился Эйнор.

— Никакой, мой мальчик. Все что мог, ты уже стряс после прошлого забега, — подмигнул племяннику дядюшка. — Докажи, что заслужил уже имеющееся.

— Стало быть, если проиграю, мой танец с тетушкой отменяется? — приподнял брови молодой человек.

— Мы подарим его тебе в утешение, — диар вновь ослепительно улыбнулся, и Эйнор склонил голову, отвечая с заметным ехидством:

— Вы чрезвычайно щедры, дядюшка.

— Помни об этом, мой мальчик, — с достоинством ответил его сиятельство. После вновь обратился ко мне, с интересом слушавшей мужчин. — Ну, что же вы, драгоценная моя, поспешите, или же мы до вечера не доберемся до поместья Кетдилов.

— Как пожелаете, ваше сиятельство, — с готовностью ответила я и пришпорила Золотце.

Старую кладку я увидела еще издалека. Мое воображение сразу нарисовало мне древний замок, когда я увидела фундамент из потемневших щербатых камней. Никогда не слышала о замке, стоявшем в наших местах. Раньше диары Данбьерга жили за Кольберном, в местечке, которое так и называлось «Холм диара». Но уже около двухсот лет, как перебрались в поместье, кажется, принадлежавшее одной из прабабушек моего супруга, обустроились и забыли о прежнем мрачном обиталище. Аристан обещал мне, что однажды мы навестим родовое гнездо Альдисов, и теперь виды развалин еще больше подстегнули мое любопытство.

Опомнившись, что меня ожидают мужчины, я оторвалась от созерцания старых камней и развернула Золотце в обратную сторону. Мои спутники показались мне маленькими фигурками на доске для игры в чифрас. С моего расстояния мне было не видно, что они делают, разговаривают или же ждут сигнала в молчании. Тень от деревьев делала всадников черными силуэтами, совершенно одинаковыми. Статью, ростом, посадкой. И разобраться, кто из них мой муж, а кто его племянник было совершенно невозможно. Было в этом что-то мистическое и жутковатое, и я невольно засмотрелась теперь на две темные фигуры.

И все же достала платок, подумав, что им я видна лучше, потому что солнечный свет заливал нас с Золотцем. Взмах… И тени срываются одновременно с места, мчатся на меня, и только топот копыт жеребцов делает эти тени живыми, настоящими. И все-таки я замираю, прижав руку к сердцу, живо вообразив, как кони налетают на меня, сметают, топчут копытами, и тени уносятся прочь, даже не заметив уничтоженной человеческой фигурки. Картина до того оказалась реалистична, что я закрыла глаза руками, но уже через секунду открыла их и снова посмотрела на всадников.

Теперь я могла увидеть мужчин более четко. Немного впереди, привстав в седле и пригнувшись к шее вороного жеребца скакал Эйнор Альдис. Чуть позади его сиятельство. Полы плащей обоих всадников развевались подобно крыльям, шляпы им приходилось придерживать. Я невольно вскинула руку с платком и замахала ею, подбадривая рыжего жеребца

— Гром! — выкрикнула я. — Гром, скорее! Гром!

Но вот когда половина пути была уже за спиной, его сиятельство сорвал с головы мешающую шляпу, привстал в седле, и Гром полетел вперед. Вскоре он поравнялся с вороным, какое-то время шел голова в голову, а после вырвался вперед. Когда жеребцы пронеслись мимо меня, взметнув в потоке воздуха плащ и заставив Золотце шарахнуться в сторону, Гром опережал коня младшего д’агнара Альдиса почти на корпус.

— Победа! — закричала я, радостно потрясая в воздухе кулаками. — Ваше сиятельство, вы — мой герой!

Всадники повернули коней в мою сторону.

— Я бы тоже мог выиграть при такой поддержке! — воскликнул, разгоряченный скачкой Эйнор. — Ваша супруга дала крылья Грому, дядюшка.

— Да, но почему Грому, а не мне? — с фальшивым возмущением спросил диар. — За кого вы переживали, Флоретта?

— Конечно, за Грома, — ответила я, пожимая плечами. — Если бы вы несли на себе вашего жеребца, Аристан, я бы непременно подбадривала вас. Но перебирать ногами выдалось Грому, и моя поддержка была на его стороне.

Эйнор расхохотался, откинув назад голову:

— Отлично сказано, Флоретта! — воскликнул он, но тут же поправился под недовольным взглядом дядюшки. — Д’агнара Флоретта.

Аристан подъехал ко мне ближе и подарил искреннюю теплую улыбку.

— Надеюсь, теперь вы смените гнев на милость, драгоценная моя, и в игре в трефаллен все-таки будете на стороне своего мужа? — спросил он, протянув ко мне руку.

— Вполне возможно, — кокетливо ответила я, стягивая перчатку и вкладывая в ладонь диара свою ладошку.

Его сиятельство склонился из седла, касаясь моей руки губами. После выпрямился и обернулся назад, отыскивая взглядом свою шляпу. Затем махнул рукой и посмотрел в сторону старой каменной кладки.

— Я заметил, вас заинтересовало это место, дорогая, — сказал он.

— Но у нас ведь мало времени, — напомнила я. — Мы уже невозможно опаздываем.

— Я же диар, — с кривоватой усмешкой напомнил Аристан.

— Дядюшка, вы самый непревзойденный лицемер! — воскликнул Эйн.

— Но лицемер воспитанный, — наставительно ответил диар.

— Его сиятельство не в силах исправить даже Богиня, — улыбнулась я.

— Это говорит жена своего мужа, — рассмеялся Аристан. И все-таки развернул Грома, вынуждая нас следовать за ним. — Расскажу вам по дороге об этом месте. Вскоре вы сами поймете, что время было бы потеряно зря, если бы мы решились еще задержаться.

И я, действительно, так решила. Потому что оказалось, что этот дом забросили еще в самом начале строительства по приказу одного из Альдисов больше ста лет назад. Эксцентричный диар решил построить дом, предназначенный для сомнительного увеселения гостей, или, точней сказать, для того, чтобы их пугать. Были привезены камни с развалин одного из старых и заброшенных замков, дабы усугубить впечатление страха. Однако диар быстро потерял интерес к этой затее, а после и вовсе надолго перебрался в Рейстен. Где-то дальше еще были сложены камни, привезенные для закладки фундамента, вот и все, что осталось от несостоявшегося «места для разрыва сердца», как прозвал его давно почивший предок моего супруга.

Вскоре мы добрались до новой развилки. Здесь стоял дорожный указатель, и на одной из стрелок было написано «Поместье Кетдил», туда мы и повернули…

Опоздали мы не сильно. Несмотря на то, что подъезжали к усадьбе агнара Кетдила последними, гости, прибывшие до нас, только выбирались из кареты. Этих людей я не знала. Лысоватый худощавый мужчина с рыбьими глазами, чопорный и прямой, словно проглотил кол, помогал своей спутнице выбраться из кареты. Его дама оказалась чуть выше меня ростом, сутулая, с невыразительными чертами лица. Уголки ее губ были опущены вниз, словно бы агнара брезгливо изогнула рот. Встреться мы с ней месяца полтора назад, я бы, наверное, почувствовала робость. Но после знакомства с Его Величеством и жизнью рядом с Аристаном Альдисом, губы брезгливой формы какой-то агнары уже не производили на меня впечатления. Да и чопорность супруга благородный дамы, если и не позабавила, то не испугала точно.

Хозяин поместья вскинувший было руки, чтобы приветствовать только что приехавших гостей, увидел нас, и его улыбка, как мне показалось на мгновение, затмила солнце.

— Ваши сиятельства! — воскликнул агнар Кетдил, спеша в нашу сторону.

Надменные супруги в недоумении подняли брови, когда хозяин поместья вдруг прошел мимо них, обернулись и, наконец, заметили нас. Лица их необычайно преобразились, и теперь я имела честь наблюдать согнутую, словно подломленную шею чопорного агнара. Дама присела в реверансе, кокетливо стрельнув глазами в диара и сложив губы трубочкой, будто готовилась протянуть «о». От непозволительного смешка меня спас собственный муж, уже спешившийся и теперь протянувший руки ко мне. Я скользнула в объятья его сиятельства, и он поставил меня на землю, тут же взяв за руку.

— Доброго дня, агнар Кетдил, — поздоровался диар с едва приметной прохладной улыбкой, после чуть склонил голову, приветствуя забавную пару. — Доброго дня агнары Тагнилс. Позвольте представить вам мою драгоценную супругу — ее сиятельство, д’агнару Флоретту Альдис. А так же моего племянника — его сиятельство, д’агнара Эйнора Альдиса.