Игрок сглотнул слюну, помял пальцы, не отрывая взгляд от денег на столе, и, наконец, улыбнулся и посмотрел невинным детским взором на своего соперника.

— Ну, начали, — и поднял свои карты.

Вилиал не шелохнулся. Он сидел, сложив руки на груди и откинувшись на плацкартную перегородку в невозмутимой позе, и смотрел прямо в глаза мужчине напротив. Тот помял подбородок, положил карты, посмотрел куда-то вверх, подумал и, наконец, махнул рукой и достал из кошелька ещё одну купюру.

— Эх, была-не-была, один раз живём!

Инспектор, не трогая своих карт, достал другую купюру и также положил рядом.

— А вы что, карты поднимать не будете? — удивился Игрок.

— Нет, — коротко ответил Вилиал и продолжил смотреть прямо на партнёра.

Тут лицо мужчины внезапно побледнело, он схватился за голову и сжал её длинными жилистыми пальцами изо всех сил. Вены на его руках напряглись, и казалось, что сейчас он раздавит своё лицо, если его не остановить. Демон не на шутку перепугался, явно не ожидая такой реакции, выпрямился и схватил Игрока за руки.

— Что вы делаете?! Остановитесь!

Картёжник оторвал руки от головы, и тут Вилиал увидел его истинную суть. Перед ним сидел несчастный, забитый жизнью мужичок с уставшими красными глазами, мокрыми от слёз и провалившимися от отчаяния и тоски. Всё тело Игрока куда-то осело так, что его стало еле видно из-за стола, он превратилось в жалкий серый комочек, а фетровая широкополая шляпа свалилась на грязный пол вагона. Инспектор поднял шляпу, отряхнул её, положил на стол поверх карт и спросил мужчину:

— Что с вами случилось, вам плохо?

— Да, мне плохо, — Игрок опустил взгляд куда-то под ноги. — Мне ужасно плохо уже который год, и никому до этого нет дела. Вот вы, — он посмотрел с грустью на Вилиала, — вы, как представитель правопорядка, можете мне сказать, почему государству наплевать на то, что творится с его гражданином? Почему этот гражданин верой и правдой служил своей стране, платил налоги, вступал в профсоюз, участвовал в самодеятельности, стрелял из автомата, воспитывал ребёнка, красил стены в школе, а чуть стало ему тяжело, так от него сразу все отвернулись? Почему никто не протянул ему руку помощи?

— Спасибо за комплимент, но я не представитель правопорядка. Вы, как я понимаю, пас? Разумное решение. Вовремя остановиться — это дорогого стоит.

Вилиал перевернул свои карты, так и лежавшие на столе стопкой с самой раздачи, и разложил их в ряд.

— Флеш рояль… — Игрок завороженно произнёс название выигрышной комбинации. — Как вы это сделали? Ведь раздавал я! — Он перевернул свои карты, но там была лишь разномастная мелочь. — Этого не может быть!

— Мне кажется, вы далеко не впервые произносите эти слова.

— Да… я произношу их постоянно. Какой-то злой рок преследует меня с того момента, как я выиграл свою первую ставку в казино. Это была моя единственная, хоть и крупная победа. Да, я сглупил тогда, и понял это слишком поздно… Но ведь я осознал свою ошибку и обещал всё исправить! Почему же меня никто не услышал? Не услышал там, наверху!

Мужичок поднял вверх сжатые кулаки и гневно потряс ими в направлении неба. Его глаза были широко раскрыты и наполнены священным и праведным гневом. Затем он снова осел, осунулся, уставился под ноги и продолжил.

— Я пообещал в тот раз, когда проиграл все деньги, отдать весь следующий выигрыш на благотворительность и в церковь, оставив себе лишь начальную ставку, но небеса как будто заткнули уши. А ведь я был глубоко верующим человеком! Я продал машину, дачу, брал кредиты, но никак не мог отыграться. Я превратился в больного человека, я стал помешан на игре! Ведь неудачи следовали одна за другой, и когда-то мне наконец должно было повезти! Но вы видите, во что я превратился? Меня перестали пускать в казино, игровые клубы, за карточные столы. В конце концов меня поймали на жульничестве и сильно избили. Я долго болел и остался без средств существования, и вскоре попался на краже. Несколько лет за решёткой не сделали меня мудрее, я снова взялся за игру, и снова неудачно. Я молился в храмах целыми днями, но, видимо, ни святые, ни ангелы, ни Бог не услышали меня. Почему они не услышали меня, вот вы можете мне сказать? Да кто вы такой вообще?!

— Я чёрт. Да, самый обычный чёрт. Ну, не самый обычный, конечно… но тем не менее. И я, как чёрт, вот вам что скажу. Вы что, действительно не понимаете? Как, как можно этого не видеть? Я порой удивляюсь вам, людям. То, что лежит на самой поверхности, вы не замечаете, и ныряете куда-то вглубь в поисках неведомого. Или как там у вас говорят: «Слона то я и не заметил». Вы подходите вслепую к слону, берёте его за огромное ухо, щупаете и говорите себе: «Да, это очень большое ухо». После этого берёте его за хобот, за бивни, и заключаете: «Да, это хобот и бивни». Но вам и этого недостаточно! Вы даже глаза не хотите открыть, хотя они у вас есть, и играете в какие-то прятки. «Это не может быть слоном, это было бы слишком просто…» — такова ваша логика? Вы постоянно жалуетесь на что-то, постоянно недовольны. А кто виноват-то в ваших несчастьях, кроме вас самих? Бог вам не помогает, святые угодники не являются? Да как к вам подойти то, если вы облеплены кучей лярв, бесами, чертями, попросту говоря. Потрудитесь избавиться сначала от них! Почему кто-то должен делать за вас вашу работу, в чём же такая ваша ценность и исключительность? Да вы хотя бы половину из них снимите, чтобы вас в принципе разглядеть можно было! Никто из высших светлых сущностей не хочет лишний раз мараться, а вы ходите, облепленные слизняками, червями и тараканами, и просите о помощи… Да ангелы же убегают при одном вашем появлении! Вот вы бомжей, нищих и юродивых чураетесь, а чем вы лучше? Да многие из них чище самых красивых, умных и богатых из вас! Я вам много историй могу рассказать про то, сколько «праведников» жарится на раскалённой сковороде преисподней. Ангелы помогают только тем, кто сам делает первый шаг, кто борется со своими пороками не на словах, а на деле. Это тяжёлый труд, и не каждый доходит даже до половины пути, ибо мы, бесы, хитры и настойчивы. Но как только вы сбрасываете свои первые грехи, сияние вашей ауры прорывается сквозь толщу нечистот и его замечают те, о поддержке и помощи кого вы чаще всего просите. Возможно, вам начнут помогать, а скорее всего, на вас просто не хватит сил, ибо ресурсы с обеих сторон ограничены. Поэтому, чем больше пороков вы с себя снимите сами, тем больше шансов на то, что вас заметят и действительно помогут! Я не знаю, зачем я это говорю, это ведь не в моих интересах… но что-то в вас, людях, есть. Я только сейчас начал это замечать и ещё не полностью осознал то, что почувствовал. Даже самые падшие из вас сохраняют луч света, который блуждает где-то в темноте вашей души в поисках выхода. Я выслушал много историй и многие из них меня поразили, хоть я не подал и вида. И я вот что могу вам сказать — в людях есть очень большая сила! Сила, которой они не пользуются, и которая может свернуть горы на их пути. Однако, люди зачем-то играют чужие роли, подхваченные ими, как вирус, и всю энергию тратят на достижение ложных целей. Но больше я ничего не скажу, мой язык и так разболтал много лишнего. Я могу вам помочь. Выбирайте, либо это быстро сделаю я, за небольшую услугу, либо трудитесь сами и возрождайте свои благодетели, и тогда вас, может быть, заметят светлые. Шанс есть у каждого. Это честно, и выбор за вами.

Полина сидела в здании аэропорта в ожидании своего рейса. В зале ожидания народу было немного, но люди потихоньку подтягивались. Ангел приехала заранее, так как других целей у неё уже не осталось — след Вилиала она потеряла, и теперь летела на то место, где по предположениям архангелов он должен был появиться. Задача её гораздо усложнялась, так как демон собирал себе помощников, видимо соблазняя их богатством, властью или свободой, а она оставалась одна. Порой бездонная бездна отчаяния и депрессии открывала перед ней свою скрипучую дверь и обдавала девушку плесенью и сыростью сквозь ядовитую паутину страха, но Полина собирала остатки сил, закрывала эту дверь ногой и старалась переключить своё внимание на детей или животных. Нет, так нельзя! Она должна держаться! Ей обязательно помогут!