Кирк на минуту задумался.

– Не думаю, что мне стоит все тебе рассказывать из соображений твоей же безопасности. Но даже если я и сделаю то, что задумал, с моей стороны это будет далеко не порядочно. Мы оказались в этом положении из-за моего приказа отправиться на Треллисан с заключенными на борту. Если я не сделаю то, что задумал, моя карьера, безусловно, на этом закончится.

Он рассмеялся, но смех был горьким.

– Нельзя добиться командных постов на Флоте без того, чтобы не нажить себе врагов, которые вечно следят за каждым твоим шагом. Они все время рядом, выжидают удобного случая. Возможно, сейчас он им представился. А ты все еще чист, и я хочу, чтобы ты таким и оставался. Ты первым высказал свои сомнения о целесообразности полета на Треллисан с преступниками на борту, ты выполнял свой долг. Но если ты узнаешь, что я задумал, или же будешь помогать мне, не вдаваясь при этом в детали, тогда твоя карьера окажется в таком же плачевном положении, как и моя собственная. Взять на себя такую ответственность я не могу и не хочу. Спок кивнул:

– Достаточно логично, командир. Скажи мне только, чего ты хочешь.

– Хорошо. Я хочу связаться с адмиралом клингонских войск на Силоне. При этом я хотел бы говорить с ним с позиции силы. Именно поэтому я не хочу, чтобы треллисанцы устанавливали контакт с клингонами. Однако как бы мне того ни хотелось, без весомой поддержки Федерации дело закончится именно этим.

Спок повел бровями.

– Но капитан, существуют границы нашему вмешательству. Мы не можем нарушать ни Основную Директиву, ни Органианский Договор.

– Я буду иметь это в виду, Спок, но в противном случае может разгореться полномасштабная война между Федерацией и Ромуланской империей. И я хочу рискнуть.

На этот раз атака на Треллисан была гораздо серьезней тех, что ей предшествовали. Бомбардировка закончилась, но корабли силонов не покинул орбиту, как этого ожидали треллисанцы, наученные горьким опытом. Вместо этого два силонских судна, уцелевшие в бою с «Энтерпрайзом», изменили угол полета и разошлись по полярным орбитам.

Угол движения они поменяли для того, чтобы ударить по наиболее крупным промышленным и научным центрам Треллисана в обоих полушариях планеты. Те военные, что наблюдали за радарами и орбитальными датчиками, нервно пытались понять причину изменения орбиты полета неприятельских кораблей. Что касается Кирка и Спока, которым Видрон сообщил о случившемся, то им мотивы врага стали видны яснее ясного.

Видрон организовал для офицеров удручающую экскурсию по местам недавних бомбардировок. Завалы расчищались и здания отстраивались заново настолько быстро, насколько треллисанцы могли себе это позволить. Но разрушать – не строить, меж тем атаки становились все более частыми и жестокими, отчего руки треллисанцев опускались сами собой. Место, в котором сообщение застало Кирка и Спока, еще недавно было последней межкосмической транслирующей станцией на планете. Должно быть, силоны перехватили призыв Треллисана о помощи, поскольку сразу же после сеанса передачи, запись которой Кирк услышал на Трефолге, станция подверглась настоящему бомбовому смерчу.

Объясняя все это, Видрон вдруг резко остановился, и взгляд его остекленел. Все трое стояли на краю кратера, на месте которого раньше находилось межкосмическое радио. То, что было цветущим парком, со всех сторон окружавшим станцию, стало теперь выжженным, стерильным пустырем, на котором время от времени встречались кучи щебня и веток. Яркие длинные одежды Видрона смотрелись на этом фоне резкими и противоестественными, делая его похожим на какую-то залетную экзотическую птицу. Он уставился куда-то перед собой, забыв о своих спутниках.

– Спок, – тихо обратился Кирк к вулканцу. – Что это?

Спок оторвался от горсти земли, которую он изучал, и посмотрел на Видрона.

– Похоже, он с кем-то общается.

– Ты имеешь в виду телепатический контакт?

Спок нахмурился:

– Ничего похожего с момента нашего прибытия еще не было, по крайней мере, никакой телепатии.

Видрон неожиданно вздохнул и встряхнулся:

– Капитан Кирк. Мистер Спок. Извините меня за мою неучтивость. Мне только что сказали, что два силонских корабля все еще находятся на нашей орбите, сместившись к полюсам. Раньше такого не случалось, и я боюсь, это недобрый знак, хотя я и затрудняюсь объяснить, что это может значить.

– Только два? – переспросил Кирк. – «Энтерпрайз» атаковали три.

– Третий был поврежден вашим судном. Он продолжает оставаться на своей орбите, но на малой высоте, хотя повреждения достаточно серьезные его полет постоянно ухудшается.

В разговор вступил Спок:

– Сэр, выход на полярную орбиту наталкивает меня на мысль о том, что это – разведывательная подготовка.

– Может, вы и правы, – ответил Видрон. – Наверное, они намечают цели для будущих бомбардировок.

– Или, – продолжил Кирк, – прикидывают места для посадочных площадок, – чтобы начать колонизацию.

Видрон отреагировал на это предположение с удивлением и ужасом одновременно:

– Вторжение! Мы думали, это наступит еще не скоро! Пожалуйста, извините меня. Мне надо побыть одному, а потом созвать совет гемотов. Я боюсь, теперь весы склонятся в сторону немедленного контакта с клингонами.

Как только Видрон в спешке удалился, Кирк взорвался:

– Совет! Прения! Похоже, они на все реагируют именно так. Складывается впечатление, что у них нет никого, кто имел бы полномочия действовать быстро и решительно в кризисной обстановке.

– Я подозреваю, капитан, что Видрон и остальные вожди этого мира или члены их советов имеют какую-то электронную связь друг с другом, возможно, что-то имплантировано в мозг каждого из них. Тогда это объяснило бы и то, как он получил последнее известие и его частое желание уединиться. А то, что я не могу проследить никакой телепатической связи, только укрепляет меня в моих подозрениях. Если вся правящая элита имеет возможность постоянно общаться друг с другом таким образом независимо от того, где они находятся, их переговоры могут быть гораздо более оперативными и эффективными, чем может показаться на первый взгляд.

– Да уж, слишком эффективными, чтобы меня это устраивало. Я не могу позволить им пригласить клингонов. Это окончательно выбьет у меня ту зыбкую почву из-под ног, которая сейчас есть. Да и ты можешь себе представить, что случится с этой планетой, если сюда придут клингоны.

– Но я не вижу для этого никаких препятствий. Может, от нас многое и не зависит, но должен же здесь быть кто-то достаточно сильный, чтобы им противостоять. И мы его найдем, кем бы он ни был.

Гандер Морл ни на минуту не обманывался относительно того, что он и его оставшиеся единомышленники действительно смогут справиться с четырьмя сотнями человек, составлявшими персонал «Энтерпрайза». Однако при достаточной осторожности эксцессов можно избежать: если никто кроме тех, что были на капитанском мостике, не узнает о случившемся, все будет спокойно.

Долго скрывать положение вещей вряд ли удастся. На смену тем, кто работал в этот день, должна прийти другая командам. Тогда надо будет охранять не только этих, но и их сменщиков, а для этого он должен разделить и без того жалкую кучку своих людей на две или даже три группы. Скоро люди захотят есть, и он терялся в догадках, как с этим справиться. Скорее всего, кому-то на корабле – инженерам ли, медикам ли – придет в голову поговорить с главным на мостике. От всех этих вопросов пухла голова, и он решил, что если, по его расчету, полет будет длиться не больше полутора суток, он сможет просто замуровать командный состав от внешнего мира на это время: два ассассина встанут к лифту, остальные будут вести наблюдение за мостиком. Как только «Энтерпрайз» войдет в Ромуланскую Нейтральную Зону, его миссия будет закончена, корабль уничтожат, и тогда – прощайте все заботы.

Однако Морл не мог не признать, к своему удивлению, что эти мелочи и заботы имели над ним большую власть. Слишком много для него значили, понятия порядок, долг, которые легли в основу философии Объединенной Колонистской Партии. Она ратовала за то, чтобы Федерация в один прекрасный день стала властелином всей галактики, и именно это его привлекало. Гандер свято верил в то, что судьба уготовила Федерации роль покорителя и завоевателя миров, но он верил также и в то, что каждый гражданин должен до конца выполнить свой долг, даже если ради этого ему потребуется принести себя в жертву. По этой причине он и его единомышленники, захватившие «Энтерпрайз», хотели погибнуть при выполнении своей миссии; то, что команда корабля вряд ли готова отдать свои жизни за правое дело, вызывало у него гнев. Смерть была высокой ценой, но что значила жизнь человека, если открывалась перспектива спровоцировать, наконец, войну, навязать ее тем слюнтяям, что стояли сейчас во главе Федерации. И, вполне возможно, в разгар кризиса падет нынешнее правительство, а на смену ему придет колонистская партия, у которой будут силы и средства довести войну с ромуланцами до победного конца.