— Зачем?

— Чтобы напомнить ей о своей любви. Когда они только поженились, денег на цветы не было, поэтому дед воровал их в парке. Роза по пятницам стала традицией, продолжающейся даже после его смерти.

— Ты хочешь сказать, что Элиза получает розу до сих пор? — недоверчиво покачала головой Брук.

— Да. Дед договорился с цветочником. Но до самой смерти он дарил цветы сам. Что бы ни случилось, он приносил розу, а с ней — маленькую записку со словами любви. Впрочем, бабушка тоже любила писать записки. Она подкладывала их в книги, которые читал дед, в его портфель.

— Как трогательно. — Глаза Брук увлажнились.

— Я знаю. И хочу подобного со своей женой.

Брук смотрела во все глаза: складывалось впечатление, что Мэтт заглянул в ее душу.

— Так ты хочешь жениться?

Мэтт кивнул, чувствуя, как в горле застрял комок. Он никогда всерьез не задумывался о браке до этого дурацкого спектакля. Но теперь явно ощущал какую-то болезненную пустоту в своей жизни.

— Когда-нибудь. А ты нет?

— Не очень.

— Из-за матери? — спросил он, зачарованный этой обворожительной женщиной с печалью в глазах.

— Скорее из-за отца.

— Как это?

— Моя мать, — тяжело вздохнув, принялась объяснять Брук, — ведет себя как беззаботная пчелка, перелетающая от одного цветка к другому в поисках большего количества пыльцы. Точнее, денег.

Но отец разглядел в ней женщину своей мечты. И без памяти влюбился. Она же, пресытившись семейной жизнью, ушла, забрав меня с собой. Это сломило отца. Не думаю, что он когда-то сможет оправиться.

— Ты не хочешь быть уязвимой, да?

— Да, — пожала плечами девушка.

— Но это не значит, что ты не веришь в любовь.

Это значит, что ты не позволяешь себе любить.

Их взгляды встретились.

— Совершенно верно.

Утром в понедельник Брук, так и не отдохнув за выходные, вошла в сиротский приют, зажав неизменный портфель под мышкой. Мысли о Мэтте, их разговоре о любви и поцелуе преследовали ее весь уик-энд. Но памятуя о разбитом сердце отца, Брук не хотела поддаваться чувствам — они делают человека слишком уязвимым. Вот так, в тягостных раздумьях, девушка и провела две бессонные ночи.

Очень не хотелось признавать этот факт, но между ней и Мэттом уже возникли какие-то отношения. Брук изо всех сил сопротивлялась своему влечению, старалась убедить себя, что Мэтт плейбой, дамский угодник и вообще развратный тип.

Он жил тем, что отвергала сама Брук. Деньги. Престиж. Власть. Но внезапно она прозрела. Брук не хотела испытывать никаких чувств к Мэтту, но испытывала. Он заставлял ее думать, мечтать, желать. Она поверила в любовь, избавившись от старых страхов.

После развода родителей Брук пришлось учиться радоваться даже минутной встрече с отцом.

Вместо того чтобы обрести покой и утешение, занимаясь воспитанием ребенка, отец замкнулся и полностью ушел в себя. Он говорил, что ему слишком больно видеть дочь.

Мечтая об отце, Брук надеялась, что следующий муж Фелиции уделит ей хоть немного внимания, чего тот, однако, не сделал. Как не сделали и другие мужья — никто не хотел возиться с чужим ребенком. Брук перестала пытаться, перестала верить, перестала любить. Она оградила себя от ненужных страданий, но и разучилась мечтать.

Пытаясь выкинуть из головы назойливые мысли о любви и счастливой семейной жизни, Брук сконцентрировалась на работе. Она допоздна сидела, размышляя о способах лечения маленького Джеффри. И теперь, входя в комнату, была полна решимости помочь ему. Но, войдя, замерла, будто натолкнулась на стену.

— Что ты здесь делаешь? — прошипела Брук.

Мэтт посмотрел поверх головы ребенка и ухмыльнулся. Они с Джеффри сидели на полу, а вокруг были разбросаны кусочки головоломки. Рядом лежала собака. Выглядели они, как двое обычных детей, увлеченных игрушками. Джеффри явно расслабился и был погружен в свое занятие. Что говорить о Мэтте? Он выглядел как всегда, то есть сногсшибательно. Взъерошенные волосы, горящие глаза — есть чем залюбоваться.

— Мы тебя ждали, — объявил Мэтт, поглаживая Лабрадора.

Брук смолчала. Выплескивать свое раздражение при ребенке — не лучший способ найти к нему подход. Растянув губы в улыбке, она сделала несколько шагов, при каждом из которых немилосердно скрипел старый пол.

— Привет, Джеффри.

Мальчик даже не поднял головы, продолжая выискивать подходящий кусок головоломки. Но собака поднялась и медленно направилась к Брук, чтобы обнюхать и по мере возможности обслюнявить ее ботинки и колени. Джеффри взглядом проследил за псом.

Потрепав собаку по голове, Брук решила продолжить знакомство:

— Ты кто?

— Доджер, — пояснил Мэтт. — Он мой.

— У тебя есть собака?

— А ты что-то имеешь против?

Джеффри внимательно смотрел на взрослых, удивленно приподняв бровки.

— Да нет, конечно. Я просто подумала…

— Что? — надавил Мэтт. Он наблюдал, как Доджер подбежал к окну и начал изучать птиц, ковыряющихся в земле в поисках аппетитного червяка или зернышка. Джеффри устремился за собакой головоломка была временно забыта.

— Я даже подумать не могла, что у тебя есть собака, — прошептала она, пока ребенок не мог их слышать.

— Это почему же? — спросил Мэтт, под тяжелым взглядом которого Брук совсем стушевалась.

— Ну… не знаю. — Она пожала плечами. — Ты такой аккуратный, ухоженный…

— Хочешь увидеть меня утром? — ухмыльнулся Мэтт. — Я буду взъерошенным и неприглядным.

Брук совсем не понравилось, когда она почувствовала, что содержимое желудка настойчиво просится наружу. Не будет она отвечать на наглые вопросы Мэтта! Раздражение и еще какие-то чувства (признаваться в которых девушка не хотела даже себе) заставили ее сердце биться чаще.

— А что ты здесь, собственно, делаешь?

— Он принес мне книгу, — неожиданно ответил Джеффри, шлепаясь прямо в кучу паззлов.

— ???

Но ни мальчик, ни мужчина не пожелали ответить на ее молчаливый вопрос.

— Как твои дела, Джеффри? — бодро начала Брук, решив направить разговор в нужное русло.

— Я принес обещанную книжку про ковбоев, вмешался Мэтт и выудил из-за спины детскую книжку, зачитанную практически до дыр. Ему пришлось не один час провести в библиотеке деда, чтобы найти любимую книгу детства.

Внезапно Брук увидела его маленьким мальчиком — этаким сорвиголовой с торчащими волосами и вечно разбитыми коленками, который умилительно просит: «Бабушка, пожалуйста, прочитай еще разок». Волна нежности захлестнула ее, и Брук покачала головой, чтобы стряхнуть наваждение.

— Я хотел встретиться с тобой и поговорить. До встречи с ювелиром и твоей матерью.

— Э… — Интересно, о чем же им говорить? Обговорить сумму — максимум того, что Мэтт готов потратить на кольцо? — Сначала я должна позаниматься с Джеффри.

— Я нашел ее, Мэтт! — раздался ликующий вопль мальчика, но стоило ему поймать взгляд Брук, улыбка сразу же исчезла с детского личика.

Подобно свившейся в кольцо ядовитой змее, ревность развернулась в ней. Да кто он такой?! Почему, почему она так долго не могла найти контакта с ребенком, а Мэтт сделал это с первой встречи?

— Отлично, ковбой, — ползал по комнате в поисках своих ковбойских сапог Мэтт. — А теперь я пойду, чтобы вы с доктором могли пообщаться.

— Останься, пожалуйста, — попросила Брук, чем дико себя удивила. Что она сказала? О чем только что попросила? Хотя, если честно, ее просьба единственный выход из сложившейся ситуации. Вы двое уже спелись, как я погляжу.

— Конечно, — мгновенно отреагировал Мэтт. Но ты должна присоединиться к нашей сидячей команде.

Вздохнув, Брук поставила портфель на пол и аккуратно опустилась на коврик. Чувствуя себя неуклюжей коровой, Брук вытянула ноги, отчаянно про себя ругаясь. Ее рабочая одежда не совсем подходила для такого рода забав. Доджер был не согласен. Он рухнул рядом с Брук, положив свою тяжелую голову ей на бедро.