– Нет, не стоит отказываться. Вместе мы сила, помнишь?!– развернулась я к нему и уверенно продолжила:– Держи друга при себе, а врага ещё ближе! 

– Хорошо, пусть будет так, как хочешь этого ты. Только, прошу, что бы ни случилось, не пытайся действовать в одиночку. Помни, нас двое! Обещаешь?!– посмотрел мне в глаза Давид, пытаясь понять, что он упускает. 

– Обещаю!– пылко выдохнула я и по-детски скрестила пальцы за своей спиной.

ЭМИЛИ

Я сидела за рулём спортивного гоночного автомобиля и вспоминала неделю, проведённую в пансионате с моим гонщиком-красавцем. Это были лучшие дни моей жизни. Днём мы гуляли по лесу и купались в красивейшем озере, а ночью... Ночь у нас была одна на двоих! Страстные вздохи и крики, казалось, заполняли весь окружающий периметр так, что нас переселили после первой ночи в самый отдалённый домик, сказав, что он для молодожёнов. Помню лицо управляющей, как она пыталась деликатно попросить нас переехать. Мы ещё долго с Давидом вспоминали и весело смеялись, а после вновь падали на кровать и занимались безумным сексом. Сердце сжалось от воспоминаний. Сегодня я опять переодета и сижу в этой злосчастной машине с очередным приказом вывести противника из игры. И приказ этот отдавал не Паучара, а отец Давида, лично прибыв в наш бокс. Увидев его, у меня выпал шлем из рук, и, кажется, я совсем потеряла дар речи. Чего он добивается? Хотя, что за глупые вопросы? Понятно ведь чего! Отец Давида хочет вывести меня из игры! Тогда почему он просто не пришёл и не рассказал всё моему мужу?! Неужели его гордость настолько велика, что он хочет сделать как можно больнее своему же сыну. Выслушав его приказ, я решила отказаться и пойти во всем признаться Давиду. 

– Постой, Эмили. Не спеши отказываться,– попытался остановить меня он.– У меня есть для тебя очень интересное предложение. Ты ничего не теряешь, выслушав меня. Мужчина подошел ко мне ближе, и тут я поняла, что это не Паучара. Такой, как он, проглатывает свою жертву целиком и полностью, не разжёвывая. Сглотнув, я сделала шаг назад и произнесла: 

– Говорите, только быстро. Скоро начнутся гонки, и я хочу признаться до, а не после! 

– Можешь не беспокоиться, я много времени у тебя не отниму,– сказал отец Давида, достал какой-то документ и протянул его мне. Сомневаясь всего долю секунды, я взяла документ и, не выпуская его из своего зрения, принялась читать, изредка поглядывая в его сторону. После того, как до меня, наконец, дошёл смысл прочитанного, я ахнула, и неуверенно посмотрела на мужчину. 

– Да, ты правильно поняла! Всё это,– он обвёл рукой пространство.– Твой автодром. И всё, что к нему прилагается, возвращается в твое владение. К тому же у меня достаточно компромата на Максима Андреевича, чтобы его посадить. Ну и, естественно, оправдать твоего отца. Я там немного пошуршал, и дела у вас плохи. Если ты не примешь моё предложение, то твой отец сядет, а все это перейдет его партнёру. 

– Что вы хотите взамен?– не узнавая свой голос, прошептала я. Ведь все проще, чем дважды два. Он хочет, чтобы я рассталась с его сыном. 

– Я должна развестись с Давидом и оставить его?– кажется, я не выдержала, и мой голос сорвался. 

– Нет! Ни в коем случае. Ты сделаешь всё так, как я тебе скажу,– довольно ухмыльнулся мужчина и продолжил:– Давид не отстанет от тебя. Упертый, весь в меня! Ты будешь до конца играть свою роль. А когда наступит момент, то ты без всяких пререканий дашь ему развод. 

– А если я сейчас откажусь от вашего предложения, пойду к нему и всё расскажу?– я посмотрела прямо ему в глаза, не испытывая больше страха. 

– Я знаю Давида. Он всё равно тебя не простит за предательство. Ты останешься не просто одна, а ещё и нищенкой! Насколько мне известно, ваш дом находится под залогом у банка. Неужели хочешь влачить жалкое существование и даже не иметь возможность отправить посылочку отцу на зону?!– его слова вызвали ужас и возымели желаемый эффект. 

– Что я должна делать?– спросила я ни живая ни мертвая. 

– Ничего особенного. Доведи сегодня свое дело до конца и профессионально. Давид не должен прийти к финишу первым. Мне всё равно, если кто-то поймёт твой замысел. Главное, покажи себя на все сто!– мужчина развернулся и покинул меня, оставив две папки с бумагами, что сулили моему отцу свободу. Прокручивая всё вновь и вновь, я пыталась себя убедить в том, что поступаю правильно, хотя с большим трудом сдерживала слёзы. Впереди загорелся красный свет светофоров. Перед глазами всё расплывалось, боль разрывала всё мое нутро. Я предала! Предала нас обоих! Когда вспыхнул зеленый свет, я ударила по газам, сразу демонстрируя свои намерения. Битва на трассе была не на жизнь, а на смерть! Давид ловко пытался уйти от меня, но я– гонщик с очень большим стажем и не уступала ему ни на каплю. Мысли, что я должна его вытеснять до последнего, пока его машина не встанет, даже несмотря на то, что он уже потеряет драгоценные секунды и не сможет прийти вовремя, отчётливо крутились у меня в голове. Я должна довести приказ до конца, это то единственное условие! Вбиваясь ступнёй в педаль и резко подрезая его на очередном повороте, я еле сдержала крик от того, что произошло потом. Все могло бы закончиться очень печально, так как неожиданно подоспел ещё один гонщик. Чтобы избежать жёсткого столкновения, Давид резко вывернул вправо, и его начало крутить вокруг своей оси. Не справившись с управлением машины, он врезался в стену. Словно во сне, я выскочила и на ходу сняла шлем. Ноги несли меня с немыслимой скоростью к его машине, чтобы убедиться, что он цел. Вой сирен скорой помощи разрывал мои ушные перепонки. Похоже, от всего происходящего я потеряла рассудок, мысленно повторяя, словно мантру, заученную наизусть: «Главное, чтобы с ним ничего не случилось!». Добежав до машины Давида, я кинулась и открыла дверь, затаив дыхание от страха перед неизвестным. Его голова покоилась на руле, а по виску стекала тоненькая струйка крови. 

– Давид!– выкрикнула я что есть сил и была готова свалиться на месте. В этот момент Давид поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза. В его взоре плескалась самая настоящая боль! Столько эмоций было на его лице! И я поняла, что настоящую боль он испытывал именно в тот момент, когда понял, кто его предал. 

– Эмили...– с непередаваемой болью в голосе прошептал Давид. И в этот момент подоспела бригада скорой помощи, отодвинув меня в сторону.

Предательство, словно яд, распространяло по моим венам нестерпимую боль. Я стояла посреди гоночной трассы и наблюдала, как увозили моего мужа. Теперь, наверное, бывшего. Эта мысль, словно гвоздь, вонзилась в мою голову и взорвалась яркой болью. Я начала задыхаться. Беззвучные слёзы покатились по моим щекам, и мне хотелось кричать. Да так сильно, чтобы освободиться от этого чувства предательства, чтобы оно покинуло меня и не душило больше. Словно в тумане, я двинулась пешком к ангару, совершенно не обращая внимания на продолжающуюся гонку и не боясь попасть под колеса какого-нибудь гонщика. Визг тормозов вывел меня из глубокого транса, и спустя две секунды я увидела перед собой лицо Домовёнка. Он что-то кричал, но я находилась, словно в вакууме, и его слова до меня просто не доходили. Схватив за руку, Славик потащил меня к машине, усадил на заднее сиденье и затем сел за руль. 

– Ты с ума сошла?! Ты что творишь?! Ты ведь могла погибнуть!– закричал он и, кажется, плакал вместе со мной.– А Давид? Боже, как же так! Что теперь будет? Зачем ты только высунулась из машины? Он ведь тебя не простит! 

– Всё равно...– еле выдохнула я. 

– Что?!– выкрикнул Домовёнок, смахивая слёзы. 

– То! Всё равно Давид узнал бы! Главное, что он жив!– я схватилась за голову, осознав до конца, что наделала. 

– Ах, Гайка! Сейчас я тебя отвезу к себе домой, потом поеду в больницу, чтобы узнать, как там Давид,– решил посвятить меня в свои планы Слава. 

– Нет...– еле слышно выдохнула я.