К вечеру этого дня в госпиталь стали поступать первые раненые. Лазарет заполнялся с невероятной скоростью. В следующие три дня поток увеличился до ужасающий размеров. Нескольких человек медперсонала лазарета уже не хватало и Генри вспомнил о Януше Дробиче. Найдя его в казарме, Генри сказал, что сейчас Януш, со своими медицинскими знаниями, нужен гораздо больше в лазарете, чем на посту и они вдвоём отправились к раненым.

Януш, лишь только переступил порог дома страданий, сразу же, деловито, взялся за дело. А Генри, ошеломлённый и подавленный страшной картиной увиденного, шёл по огромной комнате, где сам воздух был пропитан болью. Раненные солдаты, просящие о помощи, кровавое постельное бельё, которое ещё не успели убрать после смертей, запах гниющей, разлагающейся плоти. Искалеченные солдаты, лежащие, кто на кроватях, кто прямо на полу, общий гул, переходящий в монотонный вой. Медсёстры-монахини, с впалыми глазами, измождённые от многочасовой работы, не имеющие время поспать, не то что поесть. И стук железной кружки о чан, в котором была вода. Глоток чистой, хотя и тёплой воды на короткое время взбадривал уставших людей, но не приносил им облегчения. Жара, духота, солнце, будто нарошно, раскалилось добела, не давая передышки.

Было трудно дышать от жары, от запаха крови, воздух был тягучим, густым, словно сотканным из боли и страдания. Генри был потрясён, никогда в своей жизни он ещё не видел такого чудовищного сгустка ужасной действительности. «Это какой-то кошмарный сон. Но я не имею права, чтобы эмоции захватили меня, я обязан направить свои силы, чтобы облегчить их боли» думал Генри. Он взял себя в руки и начал помогать раненым. Переходя от одного к другому, читал Молитвенный Код, делился своей жизненной энергией с нуждающимися. Хвала господу мужество и рассудительность не покинули его. А встреча с монахиней, сестрой Влада Загорвовича, только придала ему сил.

Он не сразу узнал её, не потому что забыл лицо. Склонившись над молоденьким солдатом, он чувствовал, что смертный час юноши уже наступил. Но те остатки жизненной силы, что ещё теплились в израненном теле солдата, были чистыми. Генри видел, душа этого паренька незапятнана ничем плохим и стал упорствовать в своём решении спасти того от смерти. Он взял солдата за руку и, читая молитвы, ощутил, как через него и его руки к раненому стали проходить живительные, энергетические токи. Генри почувствал, как пальцы юноши в его руке шевельнулись. «Ну вот, значит, теперь всё будет впорядке» усталость навалилась как-то сразу. И тут, прикосновение чьей-то руки заставило Генри оглянуться. Перед ним стояла сестра Влада.

— Я рада нашей встрече. Хвала небесам, вы живы и здоровы. Я всегда вспоминала вас в своих молитвах и господь, услышав мою просбьу, уберёг вас в этой бойне.

— Я там не был, — тихо ответил Генри, почувствовав неловкость за своё благополучие на фоне этого кошмара, — сестра Маргарет, но как вы оказались здесь, за тысячи миль от дома?

— По господнему повелению. Я и ещё двенадцать человек приплыли сюда, ибо господь указал нам, где наше место, — монахиня говорила без всякого пафоса.

— И долго вы здесь пробудете?

— Пока наша помощь будет нужна, может месяц, а может до конца наших дней.

Монахиня перекрестилась и собралась отойти от Генри, услышав чей-то стон на соседней кровати.

Но тут юноша, которого Генри вернул к жизни, открыл глаза и глубоко вздохнул.

— Боже мой, Генри, это невероятно, — монахиня ахнула, — никто уже не верил, что он выживет, как вам это удалось?

— На всё воля господа, этот чистый душой юноша не хотел умирать, он будет жить для того, чтобы исполнить предначертанное ему, — вздохнул с облегчением Генри.

Монахиня посмотрела Генри в глаза и улыбнулась каким-то своим мыслям. По её лицу было видно, что она сомневается в непричастности Генри к чудесному исцелению юноши. Но вслух она ничего не сказала, только склонилась к раненому и вытерла крупные капли пота с его лба и, посмотрев на дрожащие руки Генри, снова встретилась с ним взглядом.

— Я искренне рада, Генри, что при этой жизни смогла встретиться и говорить с вами. В вас заключена огромная, божественная сила, я чувствую это. Господь через вас несёт нам свою милость. Храни вас бог.

Монахиня перекрестила Генри и пошла между рядов коек, кому одеяло поправила, кому доброе слово поддержки сказала. А Генри наклонился к юноше и взял того за руку. Юноша приоткрыл глаза и невидящем взором обвёл помещение.

— Как вас зовут, солдат, — тихо сказал Генри.

— Велдис… спасибо…

Даже своё короткое имя солдат произнёс с большим трудом, сил на продолжение разговора у него больше небыло. Он устало закрыл глаза и заснул. Генри прислушался к его ровному дыханию и окончательно поверил в благополучное выздоровление юноши.

— Ну, вот и хорошо, — сказал он себе самому и улыбнулся, он радовался своей победе и надеялся, в будущем она будет ненапрасной.

Он пошёл от раненого к раненому, в ком ещё теплилась жизнь, поливал её ростки живительным удобрением своей энергии, а тем, кто уже ушёл из жизни, закрывал глаза с молитвой.

До самого вечера Генри находился среди раненых солдат. Когда усталость стала валить его с ног, он вышел на улицу, чтобы хоть немного глотнуть воздуха. Присев на камень, он собрался с силами, чтобы теперь помочь самому себе восстановиться. Тихие шаги сзади заставили его оглянуться, к нему шла монахиня. Устало опустившись рядом с ним, она вздохнула.

— Скажите, Генри, как вы себя чувствуете? У вас очень усталое лицо.

— Ничего-ничего, я в полном порядке, — улыбнулся Генри, — немного отдохну и снова ринусь в бой. А вот вам не мешает пойти и прилечь, сон поможет взбодриться.

— Да-да, я собиралась пойти прилечь, но увидела вас, — сестра Маргарет улыбнулась Генри в ответ.

— Расскажите мне, что произошло там, почему случился весь этот кошмар?

— Беспорядки начались через несколько дней после нашего прибытия. Даже офицеры удивлялись отъявленной наглости и беспощадности своих солдат. Они крушили всё на своём пути, грабили, убивали, насиловали. Тащили всё, что попадалось им под руки. Казарма стала похожа на склад. Деля добычу от своих набегов, они дрались между собой за каждую мелочь. Это было ужасно. Опустошительные набеги и бесчинства, подозреваю, были для них привычной жизнью. Дело в том, что этот полк был набран из самых отдалённых поселений. И я думаю, в этот поход собрались все те, кому разбой был понутру.

Ещё в пути я наблюдала за солдатами и видела какой-то лихорадочный блеск в их глазах. Все их разговоры, которые мне удавалось услышать, сводились к тому, как каждый из них обогатится в чужой стране. Сначала я ничего не понимала из их слов, но вскоре всё разьяснилось. Они действительно ехали туда для того, чтобы любыми путями накопить состояние. Их интересовал только тот факт, что эта чужая страна весьма богата на золото. И самым поразительным было для меня то, что эти люди, по все вероятности, были собраны в одну шайку бандитов одним и тем же человеком. Кто-то называл его одним именем, кто-то другим, но суть его разговоров с каждыми из них была абсолютно одинаковой. Нет стимула сильнее, чем деньги и месть, предательство и ревность, любовь и измены, жадность и отвергнутость. Видимо это всё и объеденяло их. Как и когда он разговаривал с ними, я незнаю. Он словно специально ездил по стране и собирал их всех в армию под своим командованием. Как паук, он провёл к каждому из этого сброда паутинку и намотал целый клубок на свои лапки. И в этом походе он был вместе с нами. В пеших переходах я искала его в толпе, но он был словно под прикрытием незримого колпака, делающего его невидимым. И на кораблях, он никак не обозначивал себя. Какая-то гнетущая сила была над нами всеми. Я чувствовала это, но не могла определить причину и объект, который источал её. Но всё тайное когда-то становиться явным и вот, только по прибытии сюда, я увидела того, кто внушал мне опасения.

Монахиня посмотрела на Генри, чтобы увидеть реакцию на свой рассказ. А тот уже всё понял, ему не надо было озвучивать имя, он прекрасно догадался, о ком идёт речь. «Опять это чудовище во плоти появилось на моей дороге. Это удивительный или всё-таки естественный факт? Ведь только не далее чем вчера я вспоминал о нём и отложил нашу встречу навремя. Но оказывается его величество „случай“ уже вел его сюда. А случай ли это, или замысел проведения? А может, здесь потрудились те силы, чьим верным помощником и проповедником он является? Ну, что ж, посмотрим, на чьей стороне будет очередная победа» думал Генри. Он повернулся к Маргарет и ободряюще пожал её руку.