— Приготовьтесь, буквально через десять-пятнадцать минут эти люди придут сюда, — Шалтир торопливо накидывал на себя одежду.

— Какие люди? Что они будут делать? — спросил Генри.

— Давайте договоримся, что вы — молчаливые наблюдатели, а при необходимости я буду говорить вам, что делать? — Шалтир уже шёл к пещере.

— А где мы спрячемся? Ведь придётся объяснить наше присутствие? — неунимался Генри.

Юлиан, догнав его, дёрнул за рукав и приложил свой палец к губам.

— Они не увидят нас и не будут знать о нашем присутствии. Даже если вы щёлкните их по носам, они почувствуют только лишь щекотку. Теперь невидимость это наш дар и преимущество. Друзья мои, я чувствую, всё будет хорошо и с малышом ничего не случиться, — Юлиан хлопнул в ладоши, — они идут, я слышу их голоса.

Все трое остановились возле скалы и стали ждать. Как не прислушивался Генри, он не слышал никаких голосов. Но вот, шорох гальки и падение нескольких маленьких камешков со скалы убедили его в том, что кто-то идёт. Он посмотрел наверх, где была еле приметная тропинка и только тогда увидел мужчину и женщину с младенцем на руках. Женщина крепко прижимала ребёнка к груди и шла чуть позади мужчины. Ребёнок улыбался, теребил её волосы, выбившиеся из-под головной накидки. Она, смотря на малыша, тоже улыбалась и целовала его личико. Мужчина шёл молча, сложив руки за спиной.

— Ну, почему? Ты уверен в этом? Мы столько ждали его! — английский язык, без изменений диалекта, голос женщины дрожал.

Но мужчина лишь глянул на неё и ничего не ответил. Они спустились на берег, оглядев округу, мужчина остановился у кромки воды, повернулся к женщине и кивнул головой, не произнося ни слова. Женщина посмотрела ему в глаза, несколько секунд постояла молча и, посадив ребёнка на шею, вошла в воду и поплыла от берега.

— Я понял, о чём она говорит, она спрашивает мужчину, уверен ли он. Откуда я знаю её язык, на котором не говорит мой народ? Что она хочет сделать? Утопиться вместе с ребёнком? — заволновался Генри.

— Нет, мой мальчик, она хочет утопить только его, — с чудовищным спокойствием сказал Юлиан, — дар понимать языки, без их изучения, дан нам только сейчас. Когда мы вернёмся, то будем знать только тот, на котором говорили с детства.

— Надо остановить её! Что же она делает? Почему? — вскричал Генри.

— Вот поэтому мы и появились сегодня здесь. Не волнуйтесь, Радужный Адепт, наша встреча в нашем мире была предопределена именно из-за этого, хотя радужные Адепты встречаются только в других измерениях, но спасибо небесам за их заботу о будущем, — Шалтир поднял глаза к небу и поклонился.

— Может, отложим благодарности на потом, а сейчас спасём малыша? Она отплыла довольно далеко, — нервозно спросил Генри.

Юлиан покачал головой и укоризненно посмотрел на своего неучтивого ученика. Но Шалтир не ответил на резкость Генри, только сложил руки лодочкой на груди и снова поклонился.

— Идёмте, ваша нервозность — плохой знак для вас самого. Следуйте за мной. Шалтир подошёл к кромке берега и занёс ногу над гладью воды. Его первый шаг привёл Генри в сметение. Шалтир пошёл прямо по воде! Нет, не рассекая воду, не входя в неё, а по самой глади! Он уверенно шёл вперёд, словно под водой был невидимый помост. От его ног не оставалось кругов, будто он даже не касался воды, а шёл по воздуху. Океанский бриз раздувал его свободную одежду.

— Ну, что же вы, так торопились, а теперь застыли, разинув рот? — Шалтир остановился, повернулся к своим спутникам, — смелее, вам это тоже под силу.

Генри рванулся к воде и, в нерешительности, остановился.

— Пойдёмте, мой мальчик, верьте в себя и всё получиться, — нагнал его Юлиан и сам ступил на воду.

Он, так же как Шалтир, пошёл, не касаясь воды, чем привёл Генри в полное недоумение. Генри решился. Первые несколько шагов дались ему с трудом. Он ощущал некоторое неудобство, не чувствуя привычной тверди под ногами, ступал очень осторожно, в любую минуту готовый просто поплыть. Но чем дальше он удалялся от берега, тем увереннее становилась его поступь. В несколько шагов, он догнал Шалтира и теперь они вместе шли по обе стороны от плавущей женщины, а Юлиан немного позади. «Это нереально, этого просто не может быть! Мы идем по воде, женщина не видит нас! Это чудо да и только!» думал Генри.

Отплыв от берега на значительное расстояние, женщина сняла ребёнка с шеи и положила на воду. Ребёнок, оказавшись в воде, не подавал признаков беспокойства, раскинув ножки и ручки в стороны. Он прекрасно держался на водной поверхности, маленькие волны, накатывающие на его личико, приводили мальчугана в восторг.

— Но неужели, она будет нарошно топить его? — хриплым от волнения голосом, произнёс Генри.

— Сейчас посмотрим, если она или кто-нибудь станет прилагать усилия, то нам придётся вмешаться, — Шалтир стоял возле качающегося на воде младенца, сложив руки на животе.

— Как же мы сможем ему помочь, если она не видит нас, а мы, словно безтелесные, идём по воде? — Генри недоверчиво посмотрел на Шалтира.

— Это не составит труда, мы подхватим его и перенесём в другое место, если так будет угодно небесам, — слова Шалтира звучали гулко, словно в пустой комнате, а потом эхом разносились над водой, — смотрите, в отличии от неё, он видит нас и совершенно спокоен.

Генри увидел на лице Шалтира добрую, лучистую улыбку. Оглянувшись на Юлиана, он заметил на лице своего учителя точно такую же улыбку нежности.

Тем временем, ребёнок уже погружался в воду. От его тела расходились круги, его захлестнула маленькая волна и он стал уходить на дно. Ребёнок был спокоен, не захлёбывался, не паниковал, словно смирившись со своей участью. Отдалённость от берега не оставляла сомнений, что глубина в этом месте была довольно значительной. Генри дёрнулся к малышу, но Шалтир схватил его за руку:

— Не торопитесь, мы должны быть полностью уверены, что это именно тот мальчик.

— Даже если он другой, неужели мы не должны спасти его? Ведь сейчас он наглотается воды и погибнет, — Генри был разочарован в медлительности своих учителей.

— На всё воля божья, если это не наш малыш, то мы ничего не сможем сделать, наших возможностей будет недостаточно. Запомните, мы не всегда вправе вмешиваться в ход событий, — Юлиан подошёл ближе, — ещё несколько секунд и всё станет ясно. Смотрите и молчите, а то пропустите самое интересное.

А тем временем, ребёнок погружался всё глубже и глубже. Но удивителен был тот факт, что чем толще был слой воды, тем светлее она становилась, словно её освещал сам ребёнок. Распахнутые глазки малыша, улыбка, раскрытые ладошки, он дрыгал ножками и был похож на ангелочка на рождественских посланиях.

— Как вы можете быть столь равнодушными? — Генри чувствовал, как в нём закипает злость.

Но ему никто не ответил, Шалтир смотрел в небо, а Юлиан на ребёнка.

— Вот оно, дождались, — встрепенулись оба пожилых мужчины, — смотрите, Генри, вот чего я ждал.

Шалтир показал рукой на небосклон, заставляя Генри взглянуть туда же. Среди бела дня, на небе, вспыхнула яркая звезда и от неё потянулось радужное свечение. Разноцветный луч света, мгновенно пересёк огромное расстояние и остановился прямо в том месте, где под водой был ребёнок.

— Ну, вот, Радужный Адепт, теперь наша очередь, подойдите ко мне, нам нужно сконцентрироваться и поднять ребёнка наверх, — скомандовал Шалтир, — встаньте напротив меня. Вспомните, как расступились воды Красного моря. Так, теперь представьте себе, что гладь воды в середине от нас стала плотной, словно ткань, и разделилась напополам. Нагибайтесь и тащите свою половину на себя. Начали.

Женщина держалась на воде и, судя по всему, не видела радужного луча. Она смотрела в то место, где исчез под водой малыш. В глазах отразилась душевная мука и отчаяние. Лицо женщины было мокрым не понять от воды или от слёз. Генри, услышав в голосе Шалтира стальные, жёсткие нотки, стал выполнять его распоряжение. Просто чудо, он правда почувствовал плотность воды и, ещё не веря самому себе, потянул за свою половину! Вода, словно покрывало, потянулось за его руками! Он поднял глаза на Шалтира и увидел, что тот отступает назад, тащя свою сторону. Генри тоже стал отступать, прийдя в неописуемый восторг от того, что толща воды от верха до самого низа и правда, как в святом писании, раздвинулись, отступив от младенца. Она не захлёстывала ни Генри, ни Шалтира, а распределялась поровну в отдалении, перекатываясь через их ноги на уровне колен. Ребёнок не лежал на дне, а мирно покоился на бьющем из донного песка роднике. Родник стал подниматься к поверхности, бурля вокруг тела малыша. Видимо, клокочущая вода щекотала ребёнка, потому что он рассмеялся звонким, заливистым смехом. Поднявшись над океанской гладью на несколько сантиметров, родник остановился, качая младенца, словно в колыбели.