Генри выпалил всё на одном дыхании, боясь, что полковник перебьёт его каким-нибудь вопросом, на который он бы не смог ответить. Но полковник, чуть прищурившись, смотрел на своего будущего зятя и думал «и всё-таки, он весьма странный молодой человек и явно что-то скрывает. Но, что? Как докопаться до истины? Как вывести его на откровенный разговор? И что бы я хотел услышать? Сам не знаю. На предателя он не похож, но и странностей в его поведении немало. Не знаю почему, но он мне, действительно, очень симпатичен не смотря ни на что. Может и не стоит копаться в нём, пусть всё идёт, как идёт? Тем более, что к концу недели мы отправимся на родину, где нас ждут наши родные. Моя дочь, моя маленькая дочурка, приготовила нам сюрприз» думал полковник, но так и не решился сказать Генри о том событии, о котором узнал сам пару дней назад.

К вечеру в консульстве началась суматоха. Офицерский состав, не скрывая радости, отдавал последние приказания своим подчинённым. Действительно, два дня назад прибыла смена. Как, в это время, через большие расстояния, быстро доходили слухи до родины, для Генри было загадкой. Но именно из-за военного инцидента, в посольство была прислана усиленный отряд, ещё большее количество солдат и старших, опытных офицеров, а им всем надлежало отправиться в путь домой. Генри был весьма удивлён столь быстрой смене обстановки. Придя к себе в комнату, он снял мундир и прилёг на кровать. Воспоминания путешествия в будущее и робкая радость от скорой встречи с Виолой теснились в голове. Ближе к полуночи, в дверь его комнаты постучали.

— Кто там? — спросил Генри, поднявшись с кровати.

— Мальчик мой, позвольте войти, — послышался голос Юлиана.

— Конечно же, входите, — Генри открыл дверь и впустил своего старого друга, — вы уже слышали, что послезавтра мы отправляемся на родину?

— Правда?! Да что вы?! Прекрасно, это же прекрасно! — Юлиан потёр ладошки.

— Только представьте себе, там уже в курсе того, что здесь произошло. Но, как? Как они узнали? Странно, как быстро долетела весть.

— О, мой мальчик, в далёком будущем, где мы с вами видели катастрофы, появятся такие средства связи, которые будут переносить информацию на огромные расстояния за доли секунды, — Юлиан посмотрел на Генри сквозь прищуренные веки, — люди будут общаться посредством «телефона», это такая коробочка с двумя мембранами, в одну говорить, а из другой слушать. Как-нибудь, я расскажу и покажу вам этот интереснейший аппаратик. Но потом, люди пойдут ещё дальше и уже без всяких проводов, по эфиру полетят сообщения с одного континета на другой. О, волшебное время, машина прогресса помчится по планете, совершая всё новые и новые открытия в области техники. А пока, приходится прибегать к разным ухищрениям, чтобы кое-что придпринять. Но не будем об этом, слишком много и долго надо объяснять тому, кто пока далёк от этого. Не обижайтесь, я не считаю вас глупцом и недотёпой, просто придёт время и вы увидите всё своими глазами.

Юлиан улыбнулся и обнял Генри.

— Вы, как всегда хитрите и не договариваете мне что-то, — Генри, изучающее, посмотрел Юлиану в глаза, — я прав? Ваше вмешательство в это просто очевидно, тем более для меня.

Юлиан тоже прищурился, сначала отвёл взгляд на мгновенье, а потом открыто посмотрел на Генри.

— Юноша, ну как вам не стыдно? Ну когда я скрывал от вас хоть что-то? — доктор притворно нахмурился, выражая недовольство, потом расхохотался, — дитя моё, но как же так, вы сейчас уличили меня в сокрытии тайн, касающихся вас лично. Нехорошо, нехорошо, мой друг, вы обидели меня. Но я не сержусь, вы молоды и горячи. Кто знает, что, кто и когда вмешивается в наши судьбы, чтобы помочь или предостеречь. Не забивайте себе голову ненужными размышлениями, живите полной жизнью и наслаждайтесь предвкушением будущих перемен. Кстати, вы уже подготовились к дороге? Ведь путь домой короче, чем путь в неизвестное завтра. Если б вы знали, как я рад тому, что скоро мы все окажемся дома, в родных стенах, среди близких людей! Как ни странно, но я соскучился по тому обществу, которое прежде надоедало мне своими интригами. Даже сплетни, которые я терпеть не мог, кажутся мне сейчас весьма интересными. Домой, скорей домой, к моим книгам, опытам и мечтаниям. Я помчался собирать свой нехитрый багаж, да и вам надо закончить свои дела. До завтра, мой мальчик, волны понесут нас к родной земле, сам бог морей Нептун будет помогать нам в плавании.

Юлиан обнял Генри и вышел из комнаты. Смущение овладело им и не отступало. Что было причиной? «Ну конечно, я сам, своими руками, вмешательством в ход событий приближаю неизбежное. Но с другой стороны, я даю ему шанс пройти экстерном обширный курс знаний. Да что я, разве я сам принял такое решение? Нет, указ свыше был чётким и вполне характерным для них. Но как мне больно и грустно, какая невыносимая тоска» думал Юлиан, идя по коридору в свою комнату. Если бы кто-нибудь, со стороны, посмотрел сейчас на него, то мог бы удивиться. На фоне всеобщего радостного настроения, царившего в воздухе, по гулким, полупустым коридорам консульства брёл пожилой человек, с горестно опущенными плечами и вытирал рукавом пиджака выступавшие слёзы.

Генри так и не смог уснуть в эту ночь от мыслей и воспоминаний. Он лежал, глядя в потолок, до самого рассвета, а с первым лучом солнца вышел из консульства и быстрым шагом направился к дому Шалтира, хотел попращаться. Каково же было его удивление, дом был абсолютно пуст. Казалось, что его бросили, по меньшей мере, полгода назад, не было ни мебели, ни людей, ни даже жилого духа, соответсвующего обитаемому помещению. Трава, которая была столь редкой в этих местах и приятно радовала глаз своей изумрудной зеленью, на лужайке перед домом пожухла и пожелтела, порог дома был занесён песком, ветер гонял по пустой комнате обрывки бумаги. Закопчённые камни камина, совершенно ненужного здесь, но приятно напоминавшего о привычках Старого света, были холодны, как лёд. Генри, с недоумением, оглядывался по сторонам, обескураженный такими разительными переменами в доме Первого Радужного Адепта. «Но как же так, такое впечатление, что здесь давно никого нет. Но где Шалтир? Куда он мог исчезнуть? А может, всё что случилось — просто сон? Не может быть, всё было слишком реальным» Генри был в полном сметении.

— Он просто не любит момента прощаний, ведь земное «прощай» не есть истина.

Генри вздрогнул от неожиданности и оглянулся, позади него стоял Юлиан, скрестив руки на груди.

— Но ведь он сказал, что мы ещё встретимся и не раз.

— И он прав, впереди ещё много встреч, важно только научиться узнавать своих старых знакомых, — Юлиан, одной рукой, обнял Генри за плечи и оглядел большую комнату, — это лишь приют для отдыха перед новой дорогой к Вечности. Пойдёмте, мой мальчик, пора, нас ждут.

Они вышли из опустевшего дома Шалтира. Генри бросил прощальный взгляд на ставший почти родным дом и ученик с учителем, быстрым шагом, пошли к посольству.

Колонна солдат и офицеров, обоз с имуществом вышли на пристань. Трёхмачтовый парусник был готов к морскому переходу. Генри стоял на палубе, вглядываясь в пассажиров. «Странно, где же Людвиг и Ядвига? На сколько я знаю, кроме нашего корабля в ближайшее время на родину ни одного корабля больше не уходило. Куда же они делись? Неужели остались здесь? Хотя мне сказали, что ни в нашем посольстве, ни в той провинции их никто не видел. Надо поспрашивать людей ещё раз».

— Ну что? Как настроение? — полковник Юрсковский говорил громко, перекрикивая людской шум.

— Настроение отличное, — Генри козырнул и улыбнулся, — я безмерно счастлив.

— Превосходно, я тоже испытываю те же чувства, скоро мы увидим край горячо любимой земли, где нас ждут, считая дни. Скорей, скорей домой, хоть влезь на мачту и дуй на паруса, — хохотнул полковник.

— Господа, позвольте присоедениться к вашему весёлому обществу, — к ним направлялся Юлиан, держа под мышкой какой-то свёрток, — господа, посмотрите, что за чудную вещь подарили мне в местном монастыре буддистов. О, это уникальная вещица! Генри, друг мой, взгляните сюда, только вообразите, что этой статуэтке уже три тысячи лет!! Невероятно, такая искусная ручная работа! Даже, нынешним мастерам, с их резцами и точными измерениями, подобное не под силу. Мало того, я нашёл здесь древнейшую рукопись, над переводом которой мне придётся потрудиться.