Виола а и Юлиан сидели возле Генри молча, никто из них не мог найти друг для друга слов поддержки. Генри то ли спал, то ли был без сознания. Бледное, серое лицо, впалые щёки, жёлто-синюшные пальцы не оставляли ни какой надежды. Хотя Юлиан, где-то в глубине души, уже начал воспринимать происходящее с достоинством просвящённого человека, но встретив немой вопрос в глазах Виолы, в нём снова поднялось возмущение: «Как не справедливо! Я дожил до старости, а он так молод, сколько он мог ещё успеть узнать! Сколько я мог ему ещё рассказать и объяснить! Ничего не понимаю, где логика — оставлять жить беспомощных стариков и забирать молодых?! Бедная девочка, а малыш?! Почему ему достаётся такая судьба — рости без отца, да ещё такого отца, которому открывались тайны мироздания! О, господи, разве кто-то может разгадать твой замысел?!». От мрачных мыслей его отвлёк тихий стон Генри. Открыв мутные от боли глаза, он пошевелил рукой, словно подзывал кого-то. Юлиан встал и подошёл к изголовью. Почувствовав, что Генри хочет что-то сказать, он потёр ладони и, произнося вполголоса какие-то певучие фразы, закрыл глаза. С покрасневшим от натуги лицом, словно разрезая руками воздух над головой Генри, что по всей вероятности довалось с трудом, он совершил какое-то действо, от которого взгляд Генри стал ясным и осознанным. С лица умирающего сошла смертельная бледность, он даже улыбнулся. Юлиану была известна старинная, магическая техника снятия боли путём замораживания группы нервных окончаний, отвечающих за болевые ощущения. В его практике было несколько случаев, когда умирающие пациенты уходили в мир иной без ощущения страшных мучений, в полном сознании. Вот и сейчас всё получилось. Генри выглядел настолько здоровым, словно и не было этой пугающей синевы пальцев и щёк.
— Виола, дорогая, прошу тебя, иди отдыхать, — попросил Генри, — у тебя совершенно измождённый вид. Родная, иди поспи, со мной Юлиан, а значит, я буду в полном порядке.
Виола, словно сомнабула, от нечеловеческой усталости едва передвигая ноги, вышла из комнты. Юлиан проводил её печальным взглядом: «бедная девочка, как она изменилась за это время, сколько она пережила. Что твориться в этой измученной душе — страшно представить».
— У меня было астральное видение, учитель, — начал Генри довольно бодрым голосом, — мне явились три человека, вернее, их астральные проэкции. Кто это был, я незнаю, между нами состоялся разговор.
— Скажите, это были именно люди или сущности другого мира? — заинтересовался Юлиан.
— Всё было так, как я привык видеть, их голоса показались мне знакомыми, вернее, один из голосов. Тембр, да-да, как я не догадался! Именно этот голос говорил со мной в самые ответственные моменты! Но я никогда не видел его обладателя. Сколько раз я просил показаться мне, ответить на множество вопросов, возникавших у меня, но он никогда не обозначивал себя. А теперь явились целых три духовных проводника. Я вспомнил одно из ваших выражений: «когда ты перестаёшь упорно искать что-либо, то оно находить тебя само».
— Да, мой мальчик, на всё в жизни есть ответы, надо только правильно задать вопросы тем, кто знает, что отвечать.
— Путь поиска ответов заканчивается тогда, когда сам решил его закончить, так получилось в моём случае, я оступился, не доглядел, не проанализировал и свернул с пути. Что ж, исправить уже ничего нельзя и надо принять с достоинством.
Генри печально улыбнулся и посмотрел на Юлиана. Тот, не в силах выдержать взгляд ученика, встал и отошёл от кровати.
— Мне трудно философствовать вместе с вами сейчас, когда мои мысли заняты решением задачи, как помочь вам. — Большинство людей лгут, изворачиваются, они думают, что солгав, не сказав правды, не смогут узнать то, что их интересует больше всего. Необязательно быть мудрецом чтобы сделать вывод: что люди видят и говорят — не одно и тоже, чем взгляд на вещи, когда их об этом спрашивают. Оставьте, и вы и я прекрасно знаем, неизбежное не за горами. Не отравляйте притворством о мнимом незнании последние минуты и не заставляйте меня уходить с тяжёлым сердцем.
Генри произнёс это таким просительным тоном, что Юлиан поёжился.
— Давайте не будем тратить время, которого не так уж и много, на успокаивание друг друга, — Генри дотянулся к прикроватному столику, взял стакан воды и жадно выпил его.
— Это хорошо, что ты пьёшь сырую ключевую воду, — словно за соломинку схватился Юлиан за этот жест своего ученика.
— Вода — кровь земли, — заговорил Генри, вытерая капельки воды с губ, — она всегда была символом очищения и покаяния. Вы же знаете, я, с самого детства обожаю воду. Море, его просторы. Мне всегда было спокойно под шум дождя. Даже отдых в 12-ом доме я выбрал именно в водной стихии.
— Да, это было прекрасное время нашего общения, — улыбнулся Юлиан, — но что сказали эти трое, которых вы видели в своём видении? Как выглядели они?
— Как обычные люди, как мы с вами. Они не называли свои имена, но дали мне понять, что небезымянны, — Генри помолчал немного, вспоминая встречу, — я не давал им обет молчания о нашем разговоре. Да, я срашивал их о том, что там, за горизонтом жизни, за той чертой, которая разделяет миры. Но они лишь улыбались и уверяли меня, смерть — не значит конец. Да, больно расставаться с этим чудом, больно даже не физически, больно морально. Эти рассветы, закаты, смена времён года. Как страшно потерять связь с близкими людьми. Вы знаете, мне всегда казалось, когда я умру, то всё равно буду знать, что происходит в этой жизни с теми, кто мне дорог. Казалось, я всегда смогу контролировать их жизнь, помогать, пусть не физически, а морально. Подсказывать выход из положения в том, или ином случае. Вообщем, не уйду без права появлятся в этом мире. Я всегда твёрдо верил только в это. Как вы думаете, почему такие мысли?
— Вы не единственный, мой друг, так мечтают многие, если не все, — Юлиан почесал затылок, — признаться, я тоже мечтал об этом, пока мне дали понять, что откровенно вмешиваться в жизнь даже самых любимых людей — верх неприличия. Каждый из них имеет право на собственные победы и поражения. Мир мёртвых даёт клятву не передавать свои знания, ибо тогда люди начнут жить, не оглядываясь на свой путь, а ведь только в этом может быть смысл продвижения по лестнице духовной эволюции. Мистически одарённые хотят добиться такой астральной проэкции, чтобы с земным сознанием заглянуть по ту сторону жизни, узнать секретные сведения иных миров. Но посвящение и состоит в понимании невозможности пересечь две паралелльные жизни и смерти. Мы никогда не сможем родиться в том времени, которое прошло и не умрём в том, которое ещё не наступило для нас. Не бойся, мой мальчик, будь мужественным. Надеюсь, нам ещё предоставиться возможность встретиться и говорить, говорить о том, о чём не успели в этой жизни. Смотрите в будущее с оптимизмом.
— А разве в моём теперешнем положении есть будущее? — Генри горько усмехнулся.
— Есть, уверяю тебя, — Юлиан взял Генри за руку, — не хочу говорить тебе банальные вещи, но смертно лишь тело, сосуд, в котором заключено сознание. Пусть кажется фантастичным моё следующее высказывание, но скажу всё равно. Множество воспоминаний людей, услышанных мной, сводятся к определённо единой системе. Как часто кажется, что с тем или иным человеком ты уже виделся когда-то, что-то связывало вас. В одном вы видите настоящего друга, которому можно доверять безоговорочно и вы верите, а он может так подвести в нужный момент, что от потрясения вы потеряете почву под ногами. Когда друг кричит о том, что ни разу не подводил вас в жизнь, не стоит слепо в очередной раз полагаться на этот факт, подумайте, будет ли ему под силу новая ноша, возложенная на него. От другого хочется бежать без оглядки, но вы, почему-то держите его рядом и в некоторых случаях оказываетесь правы, он может встать на вашу сторону при таких обстоятельствах, где даже верные друзья спасуют. И всё это может быть в противоположном направлении. Друзья в новом вашем воплощении так и остаются вашими друзьями, а враги так и будут врагами. После очередного разочарования, я собираюсь с мыслями, расскаладываю по полочкам факты, предществующие этому, нахожу просчёты и откладываю в банк памяти, чтобы впредь не допускать подобного. И этому надо учиться каждый раз, подниматься, падать, вставать и снова тянуться к высотам. мне всегда казалось, что наш создатель с большим чувством юмора. Иногда шаг вперёд, это результат пинка в зад, — как-то грустно рассмеялся Юлиан, — Ведь Он знает всё, видит всё, слышит всех и вся. От него нельзя скрыться ни при жизни, ни при смерти. Все наши мысли ему известны так же, как и дела. Я не думаю, что ему доставляет удовольствие видеть, как мечутся от непонимания наши души. И опять же, рассказы многих людей пестрят восторженными впечатлениями об успокаивающих души видениях. Разве можно сомневаться в истинной природе этих явлений? В самый последний момент обязательно придёт нужное знание, после которого станет легче и не так изнуряющее страшно. Вот и ваша встреча с тремя сущностями явно из этого числа. Я без всякого сомнения уверен в том, что они многое успели рассказать тебе, поэтому ты так спокоен, скажи, я прав?
