Она была само совершенство! Испанская кровь бурлила в её жилах, придавая особый шарм. Пряный запах её тела сводил с ума тех, кто был рядом с ней. Не минуло это и меня. Я задохнулся и земля ушла из-под моих ног, когда я первый раз увидел её на улице. Лёгкое платье струилось по её стройной фигурке, будоража воображение. Упругие грудки мерно колыхались в такт походке. Я был близок к сумашествию, едва представив её в своих объятиях. Женщины для меня были всегда чем-то вроде бабочек-однодневок, я быстро терял к ним интерес, добиваясь взаимного чувства. Но здесь было иначе. Я сгорал от желания, а эта смуглая бестия только смеялась мне в лицо! Ни роскошные подарки, ни самые ухищрённые посулы не приближали восхитительного часа обладания объектом моего вожделения. Несколько месяцев безрезультатных ухаживаний иссушили меня, но я не терял надежды. Хитроумные планы покорения этой неприступной крепости, один за одним, возникали в моём воспалённом мозгу с ошеломляющей быстротой. Мир моих надежд рухнул в одночасье, когда я услышал чудовищную весть. Она вышла замуж за своего соплеменника, сопляка с пустыми карманами! Она отвергла меня, мужчину, который был готов бросить к её ногам весь мир, чтобы радоваться жизни с таким же голодранцем, как она! Своенравная дьяволица, иссушившая меня, будет наслаждаться любовью и нежностью тогда, когда я был на грани безумия! Мне начали сниться кошмары, в них они предавались любовным утехам на моих глазах и насмехались надо мной. Вы даже не можете себе представить ту боль, ту чудовищную муку, которая поселилась во мне на правах хозяйки. Ревность, испепеляющая ревность туманила мой разум. Я начал походить на дикого зверя, запертого в четырёх стенах, лишённого свободы и смысла жизни. Я впадал то в бешенство, то в какое-то оцепенение, потерял счёт дням или месяцам, превратившись душой в чёрную головешку. Но в конечном итоге решение мстить возродило меня к новой неведомой жизни. Я упивался чувством отчаяния и того страшного замысла, созревшего в моём воспалённом мозге. Я решил убить и её и того сопляка, который отнял у меня счастье. Я начал с него. Несколько дней, словно зверь в засаде, я провёл на узких улочках возле их домишка и в конце концов, подкараулил его поздним вечером. Первый удар ножом нисколько не отрезвил меня. Огромный военный тесак вошёл в тело моего соперника, словно в мягкий песок. Мальчишка только охнул и обмяк в моих руках. Но этого мне показалось мало. Я начал наносить удар за ударом в уже мёртвое тело и захлёбывался наслаждением. Брызги крови летели мне в лицо, я не вытирал её, а только сильнее пьянел от этого солёного вкуса. Улица была тиха и пустынна, словно всё замерло от ужасного зрелища. Чейто дикий крик будто кипятком ошпарил меня. Подняв глаза, застланные кровью, я увидел её. Зажав рот рукой, она медленно пятилась назад. Первое, что мне бросилось в глаза, это её чуть округлившийся животик, в котором зародилась новая жизнь, жизнь их ребёнка. Это ошарашило меня так, что сердце замерло на несколько мгновений. Пока я страдал, они наслаждались любовью и уже успели зачать ребёнка! Они оба достойны умереть на моих руках мученика! Видимо, эти мысли отражались на моём лице, она всё поняла и побежала прочь. Я бросил безжизненное тело её возлюбленного и погнался за ней. Глупая, она решила, что стены их лачуги смогуть преградить дорогу моему гневу и ненавести! Словно ураган, я сорвал двери с петель и, ворвавшись в крохотную комнатку тут же нашёл её, забившуюся в угол, с раскрытым в немом крике ртом. Она закрывалась от меня своими тонкими ручками, которыми ещё недавно обнимала ничтожного мальчишку, валяющегося сейчас в луже собственной крови на пыльной улочке. Мельком оглядев комнату, я увидел их любовное ложе и тут же понял, что сделаю дальше. Схватив за волосы, я оторвал её от пола, бросил на нищую лежанку и сорвал с неё одежду. Она должна поплатится за мои страдания и уже ничто не сможет спасти её от заслуженного наказания. Я взял её силой, во мне проснулся сам дьявол и теперь он управлял моим телом. Безумство насилия продолжалось до тех пор, пока я не почувствовал, как её тело подо мной забилось в смертельных судорогах. Всё вокруг было в крови, это была её кровь и кровь неродившегося младенца. Я машинально нащупал жилку на её шее и понял, она мертва. Это слегка отрезвило меня, но полное осознание так и не наступило. Я сел на кровати, возле мёртвого тела моей мечты и сидел так долго, что ноги затекли. Не волновало то обстоятельство, что меня может кто-то увидеть, застать на месте преступления. Я встал и побрёл прочь, не видя ничего вокруг. Я был опустошён.

Дальше жизнь потекла как в тумане. Спустя несколько дней к посольству подошла толпа разъярённых людей и что-то кричали, бросая камни в окна. Я отдал приказ и солдаты просто расстреляли толпу. Только потом до меня дошли слухи, что люди кричали о том, что я-убийца. Но кто им поверил, слухи были пресечены на корню и всё затихло. А потом началось самое страшное. Призрак девушки начал преследовать меня повсюду. Я постоянно видел её, окровавленную, поддерживающую руками свой живот. Она приходила во снах, на яву, то молчала, то кричала, насылая проклятья на мою голову. Меня обуял страх, доводивший до безумия, от меня стали шарахаться подчинённые. Силы медленно покидали меня, я перестал походить на человека и уже сам готовился к смерти. Грязный и заросший волосами, словно звериной шерстью, я бродил по городу в надежде, может кто-нибудь прекратит моё существование. Но всё было тщетно, убить меня было некому, ибо толпа, расстрелянная солдатами, была всей роднёй убитой мною пары. А больше никто не хотел брать грех на душу. Казалось, что даже сама смерть отвернулась от меня.

В одном из очередных походов на поиски смерти я очнулся от чьего-то прикосновения. Неясный силуэт, закутанный в яркокрасную ткань, ни лица, ни пола я не разобрал. Он очень плавно двигался чуть впереди меня, казалось, плыл по воздуху. Он будто звал меня за собой и я, как безропотная овца, пошёл следом, стараясь неупустить из виду красную, развевающуюся ткань. Но силуэт пропал, словно растворился в воздухе на пороге какой-то ветхой лачуги. Внутренним чутьём я почувствовал, что за дверями этого странного жилища я найду то, что искал и смело шагнул за порог.

Зловонье ударило в нос, едва я распахнул скрипучую дверцу. Полумрак и ощущение тревоги вернуло меня реальность, но отступать я был ненамерен. Когда глаза чуть привыкли к темноте, я увидел хозяйку этого дома, больше похожего на склеп. Старуха представляла комическое и одновременно жуткое зрелище. Руки, скрещенные на животе, были худы и прозрачны, скручены, будто корабельные канаты. Торчащие из-под засаленной косынки пучки нечесаных, давно немытых волос, больше похожих на паклю, обрамляли её сморщенное лицо. На ней было надето невероятное количество холмотьев, совершенно не подходящих друг другу: кофты, юбки, платья, всё вместе, будто она была готова броситься в бегство в любую минуту. Дырявая шаль дополняла ансамбль.

Удивляли только её глаза: узкие щелочки сначала, но при моём появлении, вылезшие на мгновенье из орбит и снова превратившиеся в маленькие буравчики, прожигающие насквозь. От её взгляда бросало то в холод, то в жар. Эти два, быстро сменяющихся чувства, вводили в состояние почти обморока. Внутри меня мгновенно возникла уверенность, что это жуткое существо женского пола избавит меня от мучений или так или иначе. Я едва открыл рот, как старуха расхохоталась скрипучим, похожим на кваканье, смехом.

— Ты долго искал дорогу ко мне, — вытирая тыльной стороной ладони глаза, почти прошипела старуха, — но стоящая за тобой чище и благороднее, чем ты. Она уже успокоилась и довольна своей работой. Ты сам почти мёртв.

— Я умер душой, но не телом, так умертви его!

Я почти прокричал свои слова, но старая ведьма так посмотрела на меня что продолжение просто застряло комом в моей глотке.

— Твоя дряхлая оболочка никому не нужна, ты ещё не искупил свой грех и будешь до конца своих никчёмных дней нести его на своём горбу.