Дорс задумалась. Эта была одна из миллионов копий двойников Жанны, вместе с таким же количеством двойников Вольтера и древних существ-мемов обитавшая в межзвездном пространстве и постепенно вымывавшаяся из Галактики потоками частиц, которые возникали при вспышках сверхновых звезд. Сорок лет назад Гэри изгнал эти кибернетические создания с Трентора. Но до их окончательного исчезновения было далеко; запрограммированные существа еще могли вмешиваться в людские дела и препятствовать выполнению Плана Селдона.

Несмотря на все усилия избавиться от них, некоторые копии сумели задержаться в реальном мире. Хотя Дорс держала «свою» Жанну в строгой изоляции, она не могла не испытывать невольной симпатии к ней. Кроме того, в преддверии свидания с Лодовиком ей отчаянно хотелось с кем-то поговорить. «Наверно, это идет с тех лет, когда я могла беседовать с Гэри о чем угодно, — думала она. — С единственным человеком в космосе, который знал о роботах все и считал их своими ближайшими друзьями. За несколько коротких десятилетий я привыкла советоваться с человеком. Это правильно и вполне естественно. Я знаю, Жанна тоже не человек. Но она чувствует и поступает в точности как люди! Наполнена противоречиями и при этом яростно отстаивает свое мнение».

Дорс понимала, что привязанность к ней Жанны в немалой степени объясняется завистью. У той не было ни тела, ни возможности испытывать физические ощущения, ни власти в реальном мире. И все же она продолжала считать себя настоящей женщиной, живущей страстями.

— Я попала в затруднительное положение, — наконец сказала Дорс. — Враг пригласил меня на встречу.

— Ага, — кивнула Жанна. — Военные переговоры. И ты боишься, что это ловушка?

— Я знаю, что это ловушка. Он предложил мне «подарок». И я уверена, что этот подарок будет опасным. Лодовик расставил мне западню.

— Испытание веры! — Жанна захлопала в ладоши. — Уж что-что, а это мне знакомо Годы, проведенные с Вольтером, меня многому научили. Раз так, Дорс, я знаю ответ на твой вопрос.

— Но ты еще не слышала подробностей!

— Это и не требуется. Ты должна ответить на вызов. Иди вперед без страха и сомнений. Ступай, светлый ангел, и храни веру в Бога.

Дорс покачала головой.

— Я уже говорила тебе…

Но двойник Жанны поднял руку, не дав Дорс договорить.

— Да, конечно. Бог, которого я почитаю, всего лишь суеверие. Раз так, милый робот… ступай вперед и храни веру в Нулевой Закон роботехники.

Решив избегать Шуфинских гробниц, Гэри выбрал для следующей прогулки один из участков Императорских Садов, открытых для публики. Эту щедрую уступку сделал новый умник, посаженный на трон Комитетом Общественного Спасения, Император Семрин.

Раньше каждой из пяти каст — гражданам, эксцентрикам, бюрократам, меритократам и аристократам — был предоставлен свой небольшой уголок сада площадью в несколько тысяч акров каждый. Но Семрин использовал ограниченную власть Императора, чтобы открыть для посещения всеми классами больше половины огромного пространства. Он стремился завоевать любовь народа. Конечно, большинство уроженцев Трентора скорее позволило бы выдернуть себе ресницы, чем рискнуло бы нюхать цветы под открытым небом. Они предпочитали свои теплые стальные пещеры. Но планету посещало множество транзитных пассажиров — купцов, дипломатов, послов культуры и туристов, — не считая «Серых», молодых членов Ордена бюрократов, ненадолго прибывавших на планету-столицу для учебы. Почти все они прилетали с планет, где по небу еще бродили облака и по зеленым горным склонам в моря текли потоки дождя. Вот они-то и не уставали славить щедрость Семрина. Каждый день посетители вытаптывали сотни миль здешних тропинок. Поначалу они нервничали и изо всех сил пытались насладиться местными красотами впрок, но постепенно начинали чувствовать себя тут как дома.

«Мудрый политический шаг, — подумал Селдон. — Но Семрин может поплатиться за него, если не будет осторожен. Подарить легко, отнять трудно».

Конечно, психоисторические уравнения не отражали такие ничтожные изменения. Для них не имела значения даже личность правящего монарха. Падение Империи было процессом инерционным, который можно было немного ускорить: с помощью людей, хорошо знающих, как это сделать. Все остальные были обречены покорно нести свое ярмо.

Обычно Гэри доставляло удовольствие следить за открытыми пространствами и бесконечным разнообразием дворцовых земель. Но, увы, это зрелище напоминало ему о бедном Грубере — садовнике, который хотел ухаживать за своими скромными клумбами, а вместо этого стал убийцей Императора и впал в отчаяние. «Это было много лет назад, — подумал Гэри. — Грубер давно превратился в прах. Так же, как и Император Клеон… Скоро и я присоединюсь к ним».

Керс повез коляску по незнакомой тропинке, и внезапно они оказались в том уголке сада, где росли кусты, похожие на лишайник. Они управлялись таким образом, чтобы образовывать сложное, изысканное и непринужденное переплетение ветвей. Это было древнее искусство, но Гэри редко сталкивался с таким мастерством. Оттенки цвета постоянно менялись в зависимости от угла падения солнечных лучей и близости тени. Результатом были спиралевидные лабиринты, форма которых менялась каждую секунду. Это зрелище приводило прохожих в трепет. Они буквально прирастали к месту и лишь по прошествии некоторого времени отправлялись любоваться следующим чудом. Но Гэри жестом велел Керсу остановиться и начал водить глазами направо и налево, почувствовав в этих кустах скрытый вызов. Их сложность но имела ничего общего с безумным хаосом Шуфинских лесов. Гэри быстро узнал систему образования узоров. Органический псевдолишайник был запрограммирован на основе частных производных последовательности преобразований Фикарн-на-Джулии. Это было ясно и ребенку. Хитрость заключалась в другом. Гэри прищурился и вскоре понял, что узор определяется отверстиями между ветками, в ходе роста отступавшими назад с полуслучайными интервалами.

«Вредители, — подумал он. — Какие-нибудь вирусы или паразиты, в обычных условиях губящие лишайник. Но это создает не только любопытный вторичный эффект. Это необходимо для поддержания всей системы в здоровом состоянии, для преодоления смерти и постоянного обновления!"

Но вскоре Гэри понял, что одного вида вредителей для этого мало. Нет, тут работала настоящая маленькая экосистема — специально созданная для художественной цели.

Мозг Селдона начал быстро вычислять алгоритмы следов этих вредителей, использованные виртуозом-садовником. О нет, садовник не был гениальным математиком. Однако для подобного сочетания достижений генной инженерии с работой вредителей требовались не только изящество и оригинальность мышления, но и как минимум чувство юмора. Гэри едва не рассмеялся…

И тут он кое-что заметил.

Просветы, которые не исчезали!

Здесь. Там. И еще в нескольких местах. Клочки открытого пространства, в которых лишайники почему-то расти не осмеливались. Там был свет и нежный питательный туман. Усики осторожно тянулись к пустотам… а затем раз за разом отдергивались и устремлялись в другие места.

Но это было не единственной странностью. Вот оно, вот! Место, где живая материя морщилась, изгибалась, но неизменно возвращала себе прежний темно-голубой оттенок по прошествии примерно восьми секунд. Вскоре Гэри насчитал по крайней мере дюжину аномалий, которые он не мог объяснить. Они не имели четкого математического характера. И все же существовали.

Селдон вздохнул и покачал головой. Ситуация была знакомая. Она преследовала Гэри всю его профессиональную жизнь.

«Состояния притяжения, — подумал он. — Они описаны и в психоисторических уравнениях, и в учебниках истории. Мне удалось объяснить большинство, но кое-что осталось. Спектры, которые невозможно смоделировать, которые снижают точность формул и грозят разрушить все наши теоретические парадигмы. Но как только я подбираюсь вплотную… они ускользают от меня».