Дорс уже была готова бросить жребий, когда буквы вспыхнули снова.

«В ОБЛАКЕ ОБНАРУЖЕНО ПРИСУТСТВИЕ НОВОГО ТРАНСПОРТНОГО СРЕДСТВА. ЕГО КООРДИНАТЫ…"

Дорс быстро включила защитные поля корабля и соединилась с компьютером напрямую. Теперь она и сама ощущала присутствие быстроходного скачкового звездолета. Им мог быть либо один из лучших имперских крейсеров, либо пиратское судно какого-нибудь хаотического мира…

… либо корабль, которым управлял робот.

«МЫ ОБНАРУЖЕНЫ. ПИЛОТ ВЫЗЫВАЕТ ДОРС ВЕНАБИЛИ».

Дорс кивнула. Должно быть, Дэниел узнал про ее отступничество и отправил за ней погоню. Она много дней ломала голову к и тем, что скажет Дэниелу или одному из его посланцев, если тот попытается вернуть ее, воззвав к чувству долга. Несмотря на отвращение Дорс к событиям прошлого, Оливо наверняка будет настаивать, что у нее нет другого выбора, кроме как помогать реализации его планов по спасению человечества.

«Если я попытаюсь бежать, вполне возможно, что они откроют огонь». И все же Дорс испытывала сильное желание показать клевретам Дэниела нос. Это действие говорило бы об отвращении куда красноречивее, чем слова.

«ПИЛОТ ВНОВЬ ПРИБЫВШЕГО ТРАНСПОРТНОГО СРЕДСТВА ПОВТОРЯЕТ ВЫЗОВ. ТЕПЕРЬ ОН СООБЩАЕТ СВОЙ ИДЕНТИФИКАЦИОННЫЙ КОД И ПЕРЕДАЕТ ПОСЛАНИЕ…"

Дорс неохотно открыла проход в защитном поле.

— Привет, Дорс. Я был убежден, что это ты. Ну как, у тебя было время пораскинуть мозгами? Не думаешь, что пора поговорить?

Она удивленно отпрянула. И в то же время Дорс казалось, что она давно ждала этого. Закон симметрии требовал, чтобы они с Лодовиком Тремой встретились еще раз.

Стоящее рядом голографическое изображение юного средневекового рыцаря вздрогнуло, а затем улыбнулось.

— Я чувствую Вольтера! Он близко, в одном из своих воплощений.

Программы псевдоэмоций очень правдоподобно сымитировали огорченный вздох, и Дорс промолвила:

— Ладно. Давай послушаем, что нам хотят сказать эти парни.

Гэри смотрел на Пенджию и пытался понять, чем поразила его эта планета. При взгляде с орбиты она ничем не отличалась от типичного имперского мира со сверкающими синими морями и обширными плоскими равнинами, представлявшими собой поля зерновых и прекрасные сады. Было ясно, что небольшие городки не играют здесь важной роли. Должно быть, это буколическое место не менялось в течение нескольких тысяч лет. И все же широкие плодородные долины казались Гэри странными, потому что теперь он знал, откуда взялись эти геометрически безупречные участки. Их создала невероятная машина. Ему представилось время — не такое уж далекое, по галактическим масштабам, — когда с неба лился искусственный огонь, выжигая и превращая в пыль целые водоразделы, прокладывая идеальные русла рек, а потом засевая поля новой Пенджии семенами растений, необходимых колонистам.

И гут Гэри осенило.

«Я видел не так уж много „типичных“ имперских миров. Почти всю свою жизнь я носился по Галактике, изучая странное, пытаясь понять отклонения от законов психоистории. Стремясь учесть все разнообразие миров, все исключения и отразить их в нашей развивающейся модели. Меня никогда не тянуло посещать неинтересные места, где рождается подавляющее большинство человеческих существ. Где люди живут почти той же жизнью, что и их предки, и умирают более-менее довольные или недовольные собой — в зависимости от собственных личных драм».

Даже Геликон, на котором Рэри провел свои юные годы, все считали аномалией. Хотя основу экономики планеты составляло сельское хозяйство, здесь процветало строительство коттеджей. По счастливой случайности, на Геликоне рождалось множество математических гениев, впоследствии становившихся меритократами или бюрократами. Ничего странного, что Дэниел выбрал это место для поиска и эксперимента!

«Может, это место и типично, но я больше не убежден, что данное слово имеет какой-то смысл». Чувствовать смирение в его возрасте было удивительно удобно. Конечно, все эти странные мысли могли быть результатом недавнего сеанса омоложения. Гэри ощущал, что его конечности налились новой силой, походка стала уверенной, а это в немалой степени способствовало хорошему настроению, которого он, по иронии судьбы, не хотел признавать, зная, что обретенная бодрость имеет чисто искусственное происхождение.

И все же мысль о том, как мало он изменился, заставляла Гэри удивляться. «Я по-прежнему старик. Мои взгляды не изменились. Я чувствую, что мне добавили немного сил, но искренне сомневаюсь, что это продлит срок моей жизни. Неужели между достижениями ренессанса, о которых рассказывала Сибил, и тайной биотехнологией, развитой кельвинистами за века пребывания в подполье, почти нет разницы?"

Гэри смутно чувствовал — если только это не было сном, — что, пока он лежал в большом белом ящике, у него взяли столько же, сколько и дали. Случилось нечто более важное, чем ожидалось.

Изображение красивой голубой планеты в иллюминаторах становилось крупнее: Р. Горнон Влимт вел «Гордость Родии» на посадку. Почему-то во время спуска все смотрели на восток. Никого не интересовал запад, хотя картины были практически одинаковыми. Джени Кьюсет сидела в подвесном кресле, едва двигалась и поочередно боролась с приступами жара и озноба.

Хорис Антик не сводил глаз с раскинувшейся внизу панорамы и возбужденно делился с Бироном Мейсердом соображениями о том, как была создана эта местность. Гэри хорошо понимал жадное интеллектуальное наслаждение, которое испытывал маленький бюрократ, но все же слегка посмеивался над своими молодыми друзьями.

Сибил и Планш сидели у переднего окна и негромко бормотали. Гэри догадывался, что их заботит. Младшие члены команд ктлинского корабля и «Гордости Родии» недавно были загипнотизированы Р. Горноном и приняли порцию лекарства. Эти люди выполняли свои обязанности с таким видом, словно проглотили язык. Было ясно, что они ничего не помнят о невероятных событиях последней недели.

«Сибил и Планш гадают, когда настанет их черед, — размышлял Гэри. — Они либо пытаются придумать план, который позволил бы им избежать этого, или сговариваются послать тайную весть друзьям. Я знаю это, потому что на их месте сам поступил бы так же».

Антик и Мейсерд казались менее озабоченными. То ли они рассчитывали на заступничество Селдона, то ли просто заслуживали большего доверия. Похоже, никто из них не собирался поддерживать то, что может вызвать хаос. И все же Гэри был настороже.

«Р. Горнон действует так, словно у них с Дэниелом одна цель. И все же он убил одного из агентов Дэниела и улепетывает, будто боится попасть в руки Бессмертного Слуги».

Видимо, тут были свои сложности, которые Гэри никак не мог ухватить. Едва ли Бирону и Хорису следовало слишком уповать на то, что дружба с Гэри позволит им сохранить память о происшедшем.

Планш и Сибил пришли к какому-то выводу. Они подошли к Гэри, угрюмо сжав челюсти.

— Мы признаем, что вы снова выиграли, Селдон, — сказала женщина с Ктлины. — Поэтому давайте заключим сделку.

Гэри покачал головой.

— Говорить о том, что я что-то выиграл, — явное преувеличение. Честно говоря, эти последние «победы» обошлись мне куда дороже, чем вы думаете. Кроме того, с чего вы взяли, что я нахожусь в той позиции, когда можно заключать сделки? Гораздо проще навязать ее силой.

На лице Сибил отразилось разочарование, но космический торговец Морс Планш остался непреклонным.

— Мы не понимаем происходящего, но наши возможности ограничены. Даже если вы не можете отдавать команды этой штуковине, — он кивнул в сторону Р. Горнона, — то все же имеете на него кое-какое влияние. Эти тиктаки высоко ценят вас.

«Вернее, пытаются оценить, насколько я могу быть им полезным», — с непонятной горечью подумал Гэри. Конечно, это было несправедливо. По-видимому, все роботы, даже враги Дэниела, по какой-то причине чтили Гэри больше, чем кого-либо из представителей его расы. Он был близок к идеальному облику знающих и искусных хозяев, которые существовали в заселенной людьми Вселенной много тысячелетий назад.