— О том, не устарела ли я. — Потом она посмотрела на Клодию и слегка улыбнулась. — На твоем месте, подруга, я подумала бы о том же самом.

На Пенджии все обернулось скверно.

К счастью, этот пасторальный мирок посещало не так уж много кораблей. Их гиперпространственный след оставался отчетливым. Но псевдоэмоции Дорс Венабили дошли до белого каления.

— Какое-то транспортное средство отбыло отсюда два дня назад, — вслушавшись в себя, задумчиво сказал Лодовик Трема. — А двенадцать часов спустя за ним проследовала флотилия очень быстрых кораблей. Похоже, военных.

Дорс тут же прыгнула в свою яхту и устремилась за флотилией. Когда она рассчитала конечный пункт нового курса, ее тревога за Гэри удвоилась.

— Похоже, они летят на Землю.

Из стоявшего рядом голопроектора донесся тихий женский голос:

— Итак, после стольких лет одна из моих бесчисленных мутировавших копий наконец-то еще раз увидит любимую Францию.

— И Францию Вольтера, — подхватил Лодовик, в сложном позитронием мозгу которого обитала вторая древняя личность. — Боюсь, знакомыми тебе будут только грубые очертания родной страны. Но я тоже не могу дождаться встречи с ней!

Дорс постаралась скрыть дурные предчувствия. Она слышала столько рассказов о Земле… и в большинстве их слышались священный трепет, сожаление и немалый страх. Там когда-то жил легендарный Элайдж Бейли, человек-детектив, дружба с которым так же запечатлелась в «душе» Дэниела Оливо, как жизнь с Гэри — в памяти самой Дорс. На Земле родились роботы… и там же вспыхнула гражданская война между ними.

Когда они летели через сектор Сириус, Дорс ощутила в мозгу легкое покалывание. Ее нельзя было назвать сведущим менталиком. Дэниел не считал нужным учить ее, но она сумела кое-что почерпнуть у Клии и Бранна, которых опекала на Смашелле. Ее способности находились в зачаточном состоянии, и все же Дорс ощутила легкий резонансный толчок на пси-частоте, обычно слишком слабой, чтобы кто-нибудь мог ощутить ее.

— Чувствуешь? — спросила она Лодовика. Тот кивнул.

— Похоже на жискарианский излучатель.

Естественно, Дорс знала об устройствах ментального внушения, вращавшихся вокруг каждой планеты, заселенной людьми. Мысль о создании и использовании таких гипноизлучателей впервые пришла в голову Р. Жискару Ревентлову много лет назад, и Дорс ощущала их мягкое, но настойчивое влияние повсюду в Галактике. Они без устали внушали обитателям этих планет мысль о ценности мира, покоя, терпимости и конформизма. Ощущение было знакомым… но намного более сильным!

Она битый час пыталась определить местонахождение источника. Тем временем корабль совершал один гиперпространственный прыжок за другим. Наконец Дорс поняла, что источник размазан в пространстве.

— Передатчиков несколько, — сказала она Лодовику. — Они все собраны в пучок и находятся впереди. Я насчитала пятьдесят-шестьдесят.

Трема хлопнул себя по лбу.

— Ох… Должно быть, это миры космонитов! Первые межзвездные колонии людей. Те самые, которые сначала стали опасными, а потом окончательно свихнулись.

Дорс согласилась.

— Я читала отчеты. Прошло несколько тысяч лет, а эти планеты так и остались незаселенными. В перечнях имперских служб они значатся необитаемыми. Очевидно, жискарианские излучатели поддерживают их в таком состоянии, отгоняя людей.

Эти миры были дороги роботам почти так же, как Земля. Особенно Аврора, где жил великий изобретатель Фастольф, когда-то умолявший людей рассчитывать лишь на собственные силы… и где мерзавец Амадиро замыслил уничтожить все живое на Земле. Сторонники того же Амадиро впоследствии отправили в космос флот беспилотных кораблей-культиваторов с заданием сделать Вселенную безопасной и удобной для людей, чего бы это ни стоило.

Она снова прислушалась к своим ощущениям.

— Я засекла самый мощный излучатель. Он находится прямо перед нами, в конце нашего пути.

Оба понимали, что это значит. Людям больше нельзя было возвращаться на Землю. И все же мощные сенсоры роботов, обладавшие большой дальностью приема, свидетельствовали, что люди именно это и делают, причем как минимум на дюжине кораблей!

Конечно, даже самый обычный человек мог преодолеть мягкое внушение жискарианского излучателя, эффективность действия которого объяснялась не столько силой ментального импульса, сколько неустанным повторением. Некоторое время экипажи кораблей должны были чувствовать что-то вроде мурашек на коже и желания оказаться в каком-нибудь другом месте, но это чувство можно было преодолеть с помощью решимости.

Увы, у Дорс были основания считать, что чего-чего, а решимости всем этим людям, стремившимся на свою древнюю прародину, было не занимать.

Наше умение моделировать реальность развилось так, как это и не снилось нашим предкам. Даже ваши знаменитые селдониты, тайно действовавшие на пресловутом Тренторе, не могли себе представить, до какой степени эта способность разовьется в наши дни.

И все же мы должны напомнить себе, что данная способность — как личная, так и достигаемая объединенными усилиями — не делает нас богами.

Это не совсем так.

Теперь, когда долгая и мрачная эпоха забвения осталась позади, мы можем восстановить события, разыгравшиеся на заре нашей эры, и по достоинству оценить усилия трагических личностей, которые сражались с невежеством, способствуя достижению нынешнего состояния прогресса. Их воззрения, часто противоречивые и фанатические, расшевелили стоячее болото, создав условия для перестройки и обновления Галактики. Помните, что большинство этих людей были так же уверены в своей правоте, как мы — в нашей. Поэтому некоторые из наших нынешних убеждений также могут оказаться заблуждениями.

Только разница точек зрения помогает не впадать в самообман.

Только самокритика гарантирует нас от ошибок.

Фрагмент листовки, выпущенной Сивеннской Коммуной совместных размышлений в 826 г. А. Э.

Горизонт пылал.

Небо планеты Земля мерцало бесчисленными искорками; эти искры соперничали с рассеянными звездами за обладание ночью. Тем, кто находился у поверхности данного мира, могло почудиться тихое потрескивание радиации, интенсивность которой сильно менялась в зависимости от места. На некоторых клочках она была поистине ужасающей. С помощью очков, врученных каждому роботом Горноном Влимтом, эти места можно было обнаружить по зловещему свечению. Казалось, что над ними парят призраки, пытаясь сбежать от измученной земли.

«Гордость Родии» приземлилась в одном из относительно безопасных мест, неподалеку от бывшего города, стоявшего на берегу огромного пресного озера, которое пеной покрывали пурпурно-зеленые водоросли. Гэри, стоявший на вершине огромного кургана из битого кирпича, видел очертания трех древних городов, каждый из которых стоял на руинах предыдущего.

Наименее древний и впечатляющий из них представлял собой мешанину относительно современных жилищ, построенных под одним куполом в стиле «топан». Этот город был сооружен в эру объединения Тренторианской Империи, когда Земля еще была планетой с довольно приличным населением, составлявшим почти десять миллиардов человек. Южнее стояло гигантское сооружение — город, производивший сильное впечатление как своими необъятными даже по галактическим масштабам размерами, так и древностью. Чудовищный купол, зарывшийся глубоко в землю, когда-то защищал обитателей города от ветра, дождя и зрелища обнаженного неба.

Однако сбиться в кучу тридцать миллионов жителей Нового Чикаго заставила отнюдь не радиоактивность. Когда возник этот город-улей, Земля еще была зеленой и полной жизни. Пустеть он начал лишь тогда, когда плодородная почва внезапно стала смертоносной, — и все, кто мог улететь, бросились в паническое бегство к звездам. А до того устрашающего исхода огромное население теснилось внутри, отделенное от природы лишь тонким слоем стали.