Ночь в тюрьме. — Диалог Бобби и Майкла. — 10 000 долларов, которые они должны Лео Джонсону. — Размышления Джозефа. — Страшная находка Шейлы. — Ее подозрения. — Джозефа, Бобби и Майка выпускают на свободу. — Звуковой дневник Дэйла Купера.

Сдав Донну подъехавшему к «Дому у дороги» Уильяму Хайверу, и строго отчитав ее при этом, Гарри направился в сторону центра города.

Уильям, молча наблюдая, как Донна деловито грузит в багажник автомобиля велосипед Гарриеты, курил. Когда та закончила и уселась на переднее сидение, Уильям, сев за руль, произнес:

— Ну, как погуляла, доченька?..

Та, обернувшись, произнесла:

— Нормально, па.

Машина Уильяма медленно выехала на шоссе. Доктор Хайвер, сосредоточенно следя за дорогой, молчал.

— Не понимаю, — начал тот, когда они миновали где-то половину пути, — какого черта ты поехала за город, в этот идиотский «Дом у дороги», куда порядочному человеку и заходить-то неприлично?.. Донна, положив ногу на ногу, произнесла:

— Папа, почему ты до сих пор считаешь меня маленькой девочкой, за которой все время надо следить, каждый шаг которой надо контролировать… Я уже достаточно взрослая, мне все-таки — семнадцать лет…

Не оборачиваясь, Уильям ответил:

— Ну, допустим, семнадцать лет — это еще не взрослая… А для меня ты всегда останешься ребенком… — Уильям слегка улыбнулся. — Я ведь твой отец…

— Тем не менее, — сказала Донна довольно резким тоном. — Тем не менее, папа… Не будет же так продолжаться все время… Я ведь тоже имею право кое на что, не правда ли?..

Уильям свернул на улицу, ведущую к их дому.

— На что же?..

— Например — на свою личную жизнь… Вспомни, как ты, будучи еще скаутом, убегал на танцы?..

Уильям удивленно повернул голову.

— А это ты откуда знаешь?..

Девушка хмыкнула.

— Ты сам мне рассказывал.

— Я не мог тебе такого рассказывать, — произнес Уильям очень напористо, тем более, что это была чистой воды правда. — Не мог я рассказывать…

Донна не дала ему договорить:

— Ну, значит если и не ты, то мама — какая, собственно, разница?..

Машина остановилась перед светофором — несмотря на то, что в такие поздние часы автомобильное движение в Твин Пиксе практически прекращалось, он почему-то не был отключен.

Уильям обернулся к дочери.

— Ну ладно, ладно… Давай лучше поговорим о тебе, доченька…

— Пожалуйста… Ты только и делаешь, что говоришь о нас с Гарриет.

— Кстати, о Гарриет, — поняв, что Донна находится в лучшей форме для словесных дуэлей, доктор Харвей решил сменить тему на более нейтральную, — кстати, о Гарриет…

— Что…

— Ты выполнила ее просьбу?..

— Какую именно?..

— Накачала ли ты колесо велосипеда, как она просила тебя?..

Донна утвердительно кивнула.

— Накачала, па, — она неожиданно для Уильяма улыбнулась, — не беспокойся…

Твин Пикс никогда — в отличие от Нью-Йорка, Кливленда или Чикаго — не славился разгулом преступности. Поэтому в городе с населением, превышавшим пятьдесят тысяч, была только одна тюрьма, с восемью небольшими камерами, которая размещалась в том же здании, что и резиденция шерифа. В камерах этих, как правило, сидели не местные жители, а исключительно приезжие — водители большегрузных автомобилей, следовавших в сторону канадской границы, которых полицейские обычно задерживали за пьяное вождение, мелкие хулиганы, попадавшие в каталажку за разбитые стекла, гастролеры-угонщики, иногда посещающие Твин Пикс в поисках чего-нибудь путного… Город не нуждался в большой современной тюрьме, потому что преступления были тут достаточно редки.

Приехав в здание, где находился его кабинет, Трумен и Купер тут же направились в крыло, в котором размещалась тюрьма. Пройдя в сопровождении Хогга длинным полутемным коридором, они остановились перед большой металлической дверью. Купер и Трумен долго топтались перед дверьми, терпеливо дожидаясь, пока Хогг справится с замком.

По обе стороны тюремного коридора располагались небольшие, но достаточно светлые камеры открытого типа — роль стены, выходящей к надзирателю, выполняла прочная металлическая решетка.

Купер сразу же обратил внимание на то, что Бобби и Майк были помещены Хоггом в одну камеру — это было вопиющим нарушением инструкций, категорически запрещавшей помещать таким образом подозреваемых, задержанных по одному и тому же делу.

Обернувшись к Трумену, Купер негромко произнес:

— Непорядок…

Тот отмахнулся.

— Ничего страшного…

Трумен решил начать допрос с Бобби.

— Итак, — произнес он, — вы задержаны по трем пунктам: во-первых, — он принялся загибать пальцы, — за управление автомобилем в нетрезвом состоянии. Во-вторых, — шериф загнул следующий палец, — за нарушение распоряжения мэра города Милтона о комендантском часе для лиц, которым не исполнился двадцать один год и, в-третьих — за драку в «Доме у дороги». Вы согласны?..

Боб нехотя кивнул.

— Да…

Шериф продолжал:

— Меня интересует последнее. Скажите, почему вы ни с того, ни с сего набросились на Джозефа Хэрвэя?..

Бобби понуро молчал.

— Повторяю вопрос, — произнес Трумен, подражая интонациям Купера, когда тот беседовал с Донной по поводу видеокассеты, — для чего, с какой целью вы набросились на Хэрвэя?..

Глянув на шерифа исподлобья, Таундеш произнес:

— Я не хочу отвечать на этот вопрос…

— Почему?..

После некоторого размышления Бобби сказал:

— У меня есть на это свои причины…

Шериф обернулся к Майку.

— А у вас, мистер Чарлтон, какие причины?..

Майкл посмотрел на своего приятеля — тот сделал ему глазами какой-то едва уловимый знак.

— Я не хочу отвечать ни на один из ваших вопросов, — ответил Чарлтон.

— Что ж, это ваше право, — произнес шериф, — не хотите — не надо…

Он обернулся к Куперу.

— Ну, что ты на это скажешь?..

Видимо, в мыслях шериф уже обращался к агенту Федерального Бюро Расследований на «ты», но он впервые произнес это обращение вслух. Купер умел располагать к себе людей…

Купер как-то неопределенно пожал плечами.

— Ничего…

Шериф кивнул стоявшему рядом Томми Хоггу — тот держал под руку Джозефа, на котором были наручники.

— В соседнюю камеру…

— В третью?..

Шериф на минуту задумался.

— Нет, во вторую…

Четные камеры располагались слева от входа, нечетные — справа.

— Во вторую… Пусть они посидят тут напротив друг друга, поглазеют… Может быть, чего-нибудь вспомнят и расскажут нам утром…

Купер развернулся по направлению к дверям.

— Как? — удивился Гарри Трумен. Как, вы не будете их допрашивать?..

Не оборачиваясь, тот ответил:

— Нет… По-моему, и так все понятно. Я бы сказал — даже слишком понятно…

Шериф покачал головой и вновь, невольно подражая интонациям агента ФБР, произнес:

— Понятно?.. Хм-м-м… Мне, например, абсолютно ничего не понятно…

Когда Джозеф был водворен Хоггом в камеру, и полицейские с агентом ФБР удалились, Бобби наконец-то спокойно вздохнул. Прилегши на жесткий металлический панцирь тюремной койки, он с удовольствием вытянул ноги, и, глянув на Майка, произнес:

— Ну, как будешь выпутываться?..

Тот махнул рукой.

— Не думаю, что мы тут, в этой каталажке, надолго… Завтра утром, самое позднее — послезавтра нас непременно отпустят…

Бобби раздраженно перебил его:

— Я не о том, Майкл… Сам прекрасно знаю, что выпустят, ничего такого мы ведь не совершали, правда?..

— Конечно, — согласился Майкл, — конечно же, выпустят, Бобби… Что же тебя тогда так волнует?..

— Как мы будем оправдываться перед Лео.

Видимо, напоминание о Лео Джонсоне было Майклу не очень-то приятно — судя по тому, как он сразу же скривился после слов Таундеша.

— Не знаю…

Бобби продолжал:

— Понимаешь, десять штук баксов — это все-таки деньги, особенно для нас… — он приподнялся с кровати, — ума просто не приложу, где нам их взять…