Шведам — легче. У них за несколько веков чреватой войнами истории образовалось довольно крепкое дворянство; оно создало множество изысканно-сложных, хитроумных, благозвучных или причудливых фамилий. В Норвегии же, и особенно в Дании, бесчисленные Педерсены, Ларсены, Ольсены, Матсены, завладели всем. Вы видели, как теперь с этой гегемонией фамилий-отчеств приходится бороться.

Заговорив о фамилиях германских и англосаксовских народов, стоит, может быть, упомянуть о некоторых любопытных образованьях такого патронимического (я думаю, вы уже освоились с этим ученым термином) типа.

Одним из крупнейших художников слова Норвегии был и остался великий скандинав Бьёрнстьерне Бьёрнсон (сконч. в 1910 г.). Возможно, вы и не читали его произведений; но сейчас я хочу спросить у вас не об этом. Знаете ли вы, что означают по-русски эти звучные имя и фамилия? Их можно перевести на наш язык так: «Медвежья Звезда Медведич». Нам представляется это совершенно неимоверной странностью: что за народ с такими именами! Но вспомните, что гениальнейший из наших писателей именовался Лев Толстой; попробуйте перевести эти слова на норвежский язык, и вы увидите, что странность тут кажущаяся.

Бьёрнсона вы можете не знать, но вы наверняка знаете, кто такой Чарльз Диккенс. А что означает его фамилия?

Новая неожиданность: Диккенс, собственно говоря, означает Ричардсон. Как так? А очень просто: Дик, Дикки — это уменьшительное имя, которым англичане наделяют своих Ричардов. Диккенс следует расшифровать, как «Диков сын»; сын Дика — это сын Ричарда, а «сын Ричарда» по-английски будет «Ричардсон».

Очень хорошо, если вы запомните это; зато очень плохо будет, если, прочитав в «Евгении Онегине» про старушку Ларину, что «она любила Ричардсона не по тому, чтобы прочла, вы вообразите, что мать Татьяны читала Диккенса. Тот Ричардсон был тоже известным английским романистом, но родился он за сто восемьдесят лет до Диккенса и фамилии Диккенс никогда не носил.

Откуда взят этот заголовок? Конечно, из «Конька-Горбунка»:

представляется герой славной сказки, подскакав к небесному страннику на своем удивительном коне. Но надо заметить: если бы Иванушка знал хоть немного польский язык, он не обратился бы так к своему высокому покровителю; он смутился бы и не наименовал его Месяцовичем. С точки зрения польского языка — это сказочная бестактность.

В самом деле, знаете ли вы, как будет по-польски слово «князь»? Пишется оно «ksiaze», читается так: «ксёнже».

По-русски рядом со словом «князь» существовало всегда слово «княжич»; оно означало «книжонка», «княжьего сына»; и это вполне понятно; перед нами— хотя на этот раз речь идет уже не о собственном имени — тот же самый наш русский (живой и в других славянских языках) суффикс отчества, известный нам «-вич» или «-ич»; он обычно приносит с собой одно и то же значение: «сын такого-то».

Слово «ksiezyc» имеется и в польском языке; произносить его надо, как «ксенжиц», а понимать, как «месяц» (тот месяц, который ходит по небу). Что за странная неожиданность! Или у поляков суффикс «-ич» имеет какое-либо совсем другое, неизвестное нам значение?

Нет, неправда. Это «ксенжиц», возможно, тоже значило когда-то «сын князя». Но у древних поляков было несколько иное представление о родословной небесных светил, нежели у нашего Иванушки Петровича. Они считали Месяц отнюдь не сыном какого-то другого Месяца-отца; они числили его сыном Солнца-князя. Именно поэтому он и стал для них не только в сказках, но и в живом языке «княжичем» и даже остался им до наших дней (хотя, вероятно, сами люди, говорящие по-польски, уже не очень ясно представляют себе, как это получилось).

Кто же из двух несогласных сторон «ошибался» — восточные славяне или западные? Думается, между ними настоящего спора не было. Неправильное отчество для Месяца сочинил не русский народ, а поэт Ершов, автор «Конька-Горбунка». По мнению многих исследователей, наши древние предки, как и их братья-поляки именовали Князем неба именно Солнце, а «княжичем» величали того, кто по ночам отражает солнечный свет. И ведь это довольно последовательно.

Если вдуматься в то, что я только что рассказал, станет ясно: суффикс «-ич» или «-вич» не всегда служил только для образования чистых отчеств. Это происходило лишь тогда, когда он соединялся с именем отца. Но столь же часто и, пожалуй, чем дальше, тем чаще, он связывается не с личными именами, а также и со званиями, профессиями, должностями отцов. Ведь не только сын Ивана — Иванович, но и сын царя — царевич.

В русском языке эта способность «-вича» давать производные слова используется сравнительно редко. Мы не говорим ни «солдатович», ни «генералович», ни «судьич», ни «воеводович». А вот поляки пошли в этом отношении по другому пути.

Отчества в нашем смысле, то есть сочетания «-вич» с именем отца и этого имени с именем сына, которое бы прилагалось к человеку, помимо его фамилии, у них не образовалось. Имена с «-вичами» сравнительно скоро приобрели в Польше значение фамилий: ведь такие их известные фамилии, как Мицкевич, Ходкевич, Сенкевич, по-настоящему не что иное, как наши «отчества»: «сын Мицка — Коли, Миколки», «сын Ходька или Хведька — Феди», и т. п. А вслед за тем стало вполне возможным присоединить это «-вич» (и «-вна» в женском роде) совсем не к имени отца, а к тому слову, которое обозначало общественное положение, род занятий и пр. «Отчество», так сказать, превратилось в «званчество».

Осип Сенковский, сам поляк по происхождению, рассказывает, к каким любопытным последствиям в польском фамильном именословии это иной раз приводило. Представьте себе, что некий «пан Казимеж-президент» (то есть «председатель, господин Казимир») имел сына Францишка. Этот сын имел все основания именоваться по фамилии «паном Францишком Президентовичем». Но сам он мог не заслужить никакого другого, собственного, столь же почетного звания. Тогда его сын обретал право получить титул «Президентовичевича», внук—«Президентовичевичевича» и так далее, до бесконечности (Сенковский свидетельствует, что такие имена «иногда вытягивались на всю длину смешного»). Следует заметить, что сестра Францишка Президентовича, вероятно, называлась бы «пани Анелей или Зосей Президентовной», а не «Президентович»; это показывает, что в таких случаях настоящих фамилий еще не создалось.

Вот каким образом не только у поляков, но и в других славянских языках суффикс «-ич» стал не суффиксом отчества, как у нас, а очень распространенным суффиксом имен фамильных. Загляните в учебник польской литературы или истории. Ни одного «отчества» вы не встретите, но такие фамилии, как Нарушевич, Мицкевич, Сенкевич, Ивашкевич, Руевич, будут попадаться вам то и дело. Обратитесь к югославской культуре,—вы встретитесь с фамилиями Караджич, Миклошич, Ягич, Обренович и множеством других. То же самое в Белоруссии: Богушевич, Богданович, Хадкевич, Последович — так зовутся деятели литературы и искусства братского белорусского народа. Разница только в том, казалось бы, что в Польше суффикс «-вич» образует одни лишь фамильные имена, а в соседней с ней Белоруссии — и имена и отчества. Но это различие очень существенно: Адама Мицкевича, величайшего поэта Польши, никто и никогда не именует Адамом Николаевичем. Он просто Адам. А вот другой Мицкевич, один из самых крупных белорусских поэтов, известный каждому из нас под псевдонимом Якуб Колас, в любой статье о нем называется Мицкевичем Константином Михайловичем. Иваном Доминиковичем Луцевичем звали и второго прославленного поэта Белоруссии, Янко Купалу. Как видите, различие достаточно серьезное.

Очень часто возникали и другие именные образования с тем же «?вич»: в западных районах нашей Родины, на границе двух языков, великорусского и белорусского, сплошь и рядом встречаются названия населенных мест, оканчивающиеся на это «-вич» — Калинковичи, Барановичи, Славковичи, Дедовичи, Пуховичи, Ляховичи. Вполне понятно, откуда они взялись и что означают. Вот местечко Яковлевичи, недалеко от Орши; очевидно, когда-то оно было заселено потомками одного родоначальника, какого-нибудь «старчища Якова». Вот Литвиновичи — недалеко от тех же мест; вполне вероятно, что первым тут поселился некий Литвин (литвин по национальности или по имени-прозвищу); его потомство — все Литвиновичи — дало имя и месту своего обитания. Точно так же в противоположной части Руси, где-нибудь на Урале, вы встретите множество названий, имеющих тот же смысл, но образованных с помощью другого суффикса — «-ата», «-ята»: деревня Оверята, населенная потомками неведомого Оверкия; деревня Кривоносово, основателем которой, первым поселенцем, был давно уже забытый дед Кривонос… Все это имена, на другой лад говорящие о том же.