Ажурную чугунную калитку днем не запирают, но на ночь служанка обычно закрывает замок. Хотя вообще-то к магам вряд ли кто рискнет сунуться, у тех ведь и вокруг дома, и в самом доме непрошенных гостей запросто могут ждать весьма неприятные колдовские сюрпризы (и мои папа с мамой в этом смысле не исключение).

Остановившись возле калитки, Джар как-то странно замолчал, взглянул на меня, потом — на Милку и… продолжал стоять, опустив ресницы и кусая губы — как будто колеблясь и раздумывая, не пора ли прощаться и уходить… У меня пересохло во рту, не совсем уж дурочка, догадываюсь — он явно хочет остаться со мной наедине, может даже поцелует,… я буду как взрослая, целоваться с парнем.

— Миола, ты иди,… я сейчас. Маме скажи, ну-у… щас приду, пусть не беспокоится. Или нет, лучше ничего не говори.

Милка бросила на меня короткий лукавый взгляд и бесшумно скользнула во двор. Мы с Джаром остались вдвоем.

Я подняла на него глаза, замирая от страха и сладкого предвкушения. Он не двигался, с улыбкой глядя в моё лицо, и вдруг протянул руки, — иди ко мне!

Сама не знаю почему, но я колебалась, чувствуя холодок, пробегающий по спине и неприятную слабость в коленках.

Не бойся, — прошептал парень, — ну же, я тебя не обижу…

Меня будто что-то подтолкнуло, затаив дыхание, шагнула вперёд, секунда — и вот я уже стою вплотную к нему, в кольце теплых рук.

Хочешь, научу тебя целоваться? — неожиданно просто спросила моя зеленоглазая мечта.

Целоваться я совсем не умела, не с кем было, да и честно говоря, желания особого не возникало… Но с ним это наверняка должно быть совершенно потрясающе… Не зря ведь, Вирна с Селькой когда рассказывают о том, как проводят время со своими дружками, то вечно ахают и закатывают глаза с самым значительным видом. Взгляд и улыбка моего нового друга обещали так много…, не в силах выговорить ни слова, я молча кивнула.

В тот же миг он притянул меня ближе, мужские горячие губы прижались к моим и… всё вокруг исчезло.

Джар целовался умопомрачительно. Конечно, мне, считай, не с чем было сравнивать, но то, что он делал со мной, это было так…странно и сказочно. Я замерла, обессилев. От урагана новых ощущений в голове всё помутилось, мысли будто подхватило и раскидало шквалом внезапных эмоций. Остались только его мягкие губы и влажный шелк языка и спутанные волосы, щекочущие кожу.

Слегка откинув голову назад, к прогретой за день каменной стене, я расслабилась в его объятиях и бездумно глядела в бездонное черное небо, усыпанное крохотными мерцающими искорками. Медленно, как во сне, подняла руки и расстегнув рубашку, обхватила сильную шею, прижавшись всем телом к чужому телу. Первые робкие прикосновения моих пальцев к обнаженной коже заставили его вздрогнуть.

— Какая ты миленькая, девочка моя, у тебя глазки как звездочки, а шейка пахнет медом,… медом и молоком, конечно, ведь ты ещё совсем малышка, — он негромко, чуть хрипловато рассмеялся.

А потом… к его губам присоединились еще и руки. Прогулялись вначале по моей спине и…пониже, затем переместились на другие части тела. Джар действовал так умело, что я и сама не заметила, как воспользовавшись широким вырезом платья, он стянул его с одного плеча, а затем теплая ладонь скользнула внутрь, накрыв грудь.

Я непроизвольно ахнула, задохнувшись от этого прикосновения, как от ожога, и вцепившись в запястье, попыталась оттолкнуть руку, ласкавшую меня.

— Ч-ш-ш, не бойся, маленькая, ну что ты, всё хорошо, тебе не надо меня бояться, доверься мне, лапочка, не дрожи так, я не сделаю с тобой ничего плохого…

Внезапно сладкое волшебство ночи исчезло, растаяв как дым от громкого хлопка двери. Послышались легкие быстрые шаги и Мила торопливо шепнула, высунувшись из-за калитки, — Яна, тебя все ищут, я сказала, что ты осталась во дворе, воздухом подышать, а твоя мама спрашивает: — ей что, мол, плохо?

— Нет, ей хорошо, — мой зеленоглазый тихо засмеялся, — лучше не бывает.

Он в последний раз легонько сжал меня в руках и нежно поцеловал в щеку, — я пожалуй, пойду, и ты иди спать, котенок…, обещаю, мы скоро увидимся.

Я, находясь в состоянии какого-то жаркого безумия, с трудом сдерживалась, чтобы не закричать, — когда?

Только твердое убеждение (кстати, привитое мамой), что так навязываться с первого же дня знакомства — это глупость, которая ни к чему хорошему не приведет, помогло удержаться от этого 'вопля души'.

Нет, так не пойдет, нужно немедленно взять себя в руки, не дай бог, родители что-нибудь заметят, мне почему-то казалось (точнее, я была уверена), что им совсем не понравится моё новое знакомство, а уж тем более столь поздние прогулки со взрослым парнем.

Свежий ночной воздух, пропитанный легкими ароматами цветов, немного прояснил голову. Зайдя в дом и обмыв горящее лицо прохладной водой, я смогла успокоить и колотящееся сердце и частое дыхание. Милка очень хотела бы послушать мой рассказ, я видела это по её косым умоляющим взглядам, которые она бросала на меня, покусывая губки, но я молчала как партизан… Всё, что произошло сегодня, было так необычно… Мне необходимо сначала разобраться во всем самой, подумать как следует…

Миола быстро заснула, а я долго лежала без сна, прислушиваясь к стрекотанию кузнечиков в траве у дома.

Смешно, я раньше никогда не задумывалась о том, что же чувствуешь, когда чужие губы касаются твоих — и сейчас толком ничего не могла вспомнить… Какие же губы были у Джара?? Кажется вначале сухие и горячие, даже немного жесткие, а потом… мягкие и слегка влажные с легким привкусом меда, свежие, как лепестки арсалии. Воспоминания, ускользая, кружились в голове пьяным хороводом… Но всё это не важно, ведь самое главное осталось в памяти — море новых волшебных ощущений, которые он мне подарил!

На следующий день, как ни удивительно, я была полностью (по выражению бабушки) 'в здравом уме и твердой памяти'. Желание видеть моего нового друга не прошло, но оно вовсе не было таким уж безумным и всепоглощающим. Я правда, долго валялась в постели, чувствуя непривычную разбитость и слабость, мама даже встревожилась, но к обеду все уже было в норме и мы с ней решили сходить в Академию, на собеседование, которое уже давно следовало пройти. Папа, помимо своей магической практики, преподает там на первом курсе и ещё читает небольшой цикл лекций на выпускном. Он-то и отдал меня не в абы какую магическую школу, а при самой Митторнской Академии.

Однако, если кто думает, что из неё проще поступить, жестоко ошибается. Многие предметы в школе вели магистры из 'вышки' и знали нас, как облупленных; например, профессор Риэннэль Десм-Илло, к которому мы сейчас направлялись, входил в состав комиссии на школьных экзаменах. И лекции нам на последнем курсе в Школе он читал, так что прекрасно представлял себе способности каждого. А сообществу магов не нужны бездарности. Истинные чародеи слишком дорожат собственным статусом и не собираются рисковать им, одаривая руной недостойных. На самом деле всё было решено ещё на выпускных, комиссия из самых опытных магистров никогда не ошибалась. Мне практически сразу поставили трилистник на виске (пока голубой), но Риэннэль сказал папе (я сама слышала, спрятавшись за колонной в вестибюле), что меня, мол, ждет золотая руна и мой Дар тянет на высшего магистра. Конечно, для этого нужно усердно и много работать (короче затянул известную песню — тоже мне, эльф — пропагандист труда и здорового образа жизни). Однако, родители и наставники считали мой юный возраст помехой в изучении каких-то специфических предметов в Академии и было решено, что между Школой и дальнейшей учебой мне должно сделать небольшой перерыв. И прекрасно, я разве против, отдохну, да погуля-яю! Вот кстати, с Джаром и погуляю.