Боб Штейн провел кончиком языка по своим пересохшим губам.

— Но это также и расстояние отсюда до Вестон Супер Маре и обратно… по крайней мере это выглядит так по избранному мной маршруту, — вставил Боб Штейн.

Сократ не обратил внимания на это возражение.

— Девочка сейчас находится в «Луже на болоте», — продолжал он дальше, — охраняется миссис Барк. Каковы ваши дальнейшие планы, я не буду сейчас отгадывать.

— Так. Что же вы сами намереваетесь теперь предпринять?

— Первым делом освободить Молли, затем войти в контакт со Скотленд-Ярдом относительно вас.

— Гм… гм, — пробормотал Штейн. — При таких обстоятельствах самое лучшее будет для вас узнать истинное положение вещей, с тем, чтобы дикие, фантастические картины, которые вы здесь нарисовали, не овладели вами полностью, старый товарищ. Вот что вы недосмотрели…

Он быстро пересек помещение и остановился у стенного шкафа.

— Вы хотите узнать истину? — обратился он к Сократу, который последовал за ним. — Хорошо, вы ее сейчас услышите. Я привел сюда Молли точно так, как привел сюда сейчас и вас, и предупреждаю: если вы пошевелитесь, если издадите хотя бы какой-нибудь самый малейший звук, я буду стрелять.

Боб Штейн на какую-то долю секунды оказался быстрее, так что Смит был вынужден с какой-то застывшей улыбкой поднять руки вверх.

— Теперь я знаю, Боб, что существует еще только одна загадка. — Он испытующе посмотрел на автоматический пистолет в руке Штейна. — Вы убили Менделя?

Глаза Штейна засверкали.

— Я убил его против моего желания, — холодно объяснил он, — Остерегайтесь, чтобы вас не постигла подобная участь. А теперь — в шкаф… Скорее…

Захлопнулись толстые двери и дважды щелкнул замок.

— Мне понадобится четверть часа на сборы, — крикнул Штейн. — Если вы поднимете тревогу или собьете выстрелом замок, я буду стрелять через двери. И, черт возьми, попаду в цель!

Сократ Смит ничего не ответил.

Но когда он услышал гудение тяжелого лимузина, прозвучал выстрел его пистолета.

Мистер Боб Штейн имел слабость ко всему мелодраматическому, а это чувство часто заставляет человека уклоняться от прямого и добродетельного пути. Поэтому разговор с Молли Темальтон происходил совершенно иначе, чем он описал это Сократу. Она сидела с увлекательным романом в библиотеке, но мысли ее были заняты не строками, а обоими мужчинами, которые в данный момент производили расследование в Девоншире, и особенно одним из них. Затем зазвонил телефон, и Боб Штейн прошел из своего кабинета, чтобы ответить на вызов. Произошел короткий разговор, на который она не обратила внимания.

— У меня для вас, Молли, кое-что интересное, — обратился он к девушке со своей обычной улыбкой. — Отгадайте, чем я сейчас занимаюсь?

— Этого я не могу отгадать, — засмеялась она.

— Вашим свадебным подарком.

— Как это неожиданно, — покраснев произнесла Молли. — Но вы ведь мне не сказали, что это такое.

— Конечно, я должен еще это приготовить.

— Но что это? — с любопытством допытывалась она.

— Совершенно новый тип несессера. Только, — он как бы заколебался, — я не знаю, что вы будете туда класть. Помогите мне, Молли, и принесите из своей комнаты ручную сумочку со всем тем, что вы обыкновенно берете с собой в маленькое путешествие или если вы остаетесь ночевать у своей приятельницы.

— Но к чему все это?

— Я должен снять мерку, чтобы знать, что дело у меня пойдет на лад.

— Я понимаю, — сказала она, вставая. — Через две минуты я буду здесь.

— Не забудьте, пожалуйста, пижаму. Я жду вас в своем кабинете.

Когда она положила перед ним на стол сумку, он критическим взглядом осмотрел ее со всех сторон.

— А шляпа и зонтик?

— Но, мистер Штейн, я никогда не кладу шляпу в несессер.

— Это и есть самое главное в моем проекте.

Молли уставилась на него недоумевающим взглядом и рассмеялась.

— Хорошо, я сделаю вам это одолжение.

Несколькими минутами позже она вернулась со шляпой и зонтиком и увидела Штейна стоящим у открытого окна.

Потом он подошел к двери и открыл ее.

— Мой плавательный бассейн, — сказал он, и так как Молли его еще ни разу не видела и даже не знала о его существовании, она заинтересовалась и подошла ближе.

— Ах, как это красиво, — воскликнула она, войдя в комнату.

Тогда он внезапно закрыл дверь и прислонился к ней спиной. Улыбка слетела с его губ.

— Молли, — начал он, — вы знаете, что я вас люблю.

Хотя ее сердце бешено забилось, она заставила себя говорить спокойно.

— Мистер Штейн, я думала, что этот вопрос между нами уже улажен. Я нахожу, что и вам немного не по-рыцарски снова говорить об этом, тем более в вашем доме.

— Вы знаете, что я вас люблю, — настаивал он.

— Я знаю, что вы так думаете!

— Я люблю вас, — продолжал он. У меня есть все, чего бы я ни захотел, за исключением вас, Молли. И я не вижу никаких причин, которые мешали бы мне получить вас.

— Я вижу для этого немало оснований, мистер Штейн. Откройте, пожалуйста, дверь.

— Этого я не сделаю. Вы не покинете этого помещения, пока…

Она почувствовала, как подгибаются ее колени.

— Я хочу сказать, — поправился он, — что вы покинете это помещение только с моего разрешения и тогда, когда я найду это нужным.

— Если мистер Смит…

— Сократ ничего не узнает, — резко оборвал он ее. — Когда он вернется, я сообщу ему о вашем отъезде в Лондон.

— Но ведь это же абсурд, — настаивала она. — Не можете же вы держать меня в заключении, мистер Штейн?

— Это вы сейчас увидите. У этого шкафа хорошие крепкие двери, и для вашего удобства я поставил туда стул. Если будете сопротивляться, то я буду вынужден связать вам руки и ноги, и, пожалуй, даже заткнуть вам рот кляпом, что вам, наверное, не очень понравится… Но сели вы дадите мне слово вести себя спокойно, то сможете здесь находиться на свободе. К сожалению, я должен просить вас снять ваши туфли, чтобы вас никто не слышал. А теперь, Молли, последнее: если вам придет в голову шуметь или стучать в дверь моего кабинета, то… — Он остановился.

— Ну, что тогда? — вызывающе крикнула она.

— Тогда я буду вынужден пристрелить вас. Да, несмотря на мою любовь, я вас безжалостно застрелю, как застрелил Джона Менделя.

Она в ужасе попятилась от него, прижав кулаки ко рту.

— Вы… вы застрелили его? — прошептала она.

— Конечно. Ушло бы слишком много времени для того, чтобы все это объяснить вам. Но будьте уверены, у меня были благие намерения. — Он сказал это так спокойно, как будто рассказывал нечто совсем обыденное. — Чтобы быть совсем кратким: я застрелил его, потому что он боялся меня.

— Вы сумасшедший… сумасшедший, — задыхаясь проговорила Молли. — В противном случае вы не могли бы совершить убийство.

— Я вам это сказал, потому что люблю вас, и вы выйдете за меня замуж. Я увезу вас отсюда, Молли, и когда полностью одураченный Смит вернется наконец из Лондона, мы с вами останемся вместе, пока вы не поймете, что брак со мной будет для вас лучшим выходом.

Молли провела рукой по лбу. Это сон, говорила она себе. И все же это была реальность. Боб Штейн, этот всеми уважаемый человек, у которого для каждого было приветливое слово, Боб Штейн, такой жизнерадостный человек — убийца? Убийца своего самого близкого друга?

— Ну! Что же вы решили? Быть благоразумной или находиться связанной в шкафу? Предупреждаю, что в случае необходимости, если вы будете кричать и взывать о помощи, то умрете так же, как и тот, кто в это время окажется случайно у меня в кабинете. И этим лицом может оказаться, — его губы искривились в издевательской усмешке, — ваш милый Лексингтон.

— Может быть, вы также стреляли в мистера Джефри?

Он кивнул.

— В таком случае, вы сумасшедший, действительно сумасшедший, — прошептала она. — Мистер Смит рассказал мне о смехе, которым мог смеяться только ненормальный человек…