- Нет, - прошептала она. – Не отталкивай меня.

Он уперся обеими руками в дверь, она неподвижно напряглась, и они уставились друг на друга в бешенстве.

- Ты не соображаешь, что я тебе сделаю больно?

Она чмокнула его в щеку:

- Ты не соображаешь, что я должна тебе помочь?

- Этим ты не поможешь. – Он знал, что он ее подстрекал, но изменить ничего не мог.

- Подожди, - пробормотала Сюзанна, снова целуя его щеки, потом губы, которые Люк упрямо держал закрытыми. Не смущаясь, она прижалась губами и языком к его плечу, потом к груди. Он все еще сопротивлялся, пока она не зарылась зубами в его плечо и не прикусила его. Жестко.

Тонкая ниточка, на которой висело его самообладание, порвалась. С рычанием он стащил с себя джинсы и отшвырнул их. Все еще обхватив ее руками и ногами, он подошел к тумбочке и дрожащими руками достал из ящика еще один презерватив, опустился на кровать и без предупреждения проник в нее. 

 Она была тесной и мокрой, и он, полный ярости, вцепился в нее. Снова и снова входил, пока его гнев не закипел, и мир вокруг него не погрузился в черноту. Его тело стало железным, и он выгнул спину, испытывая самый сильный свой оргазм. Слишком поздно он понял, что она не успевает за ним. Он просто брал то, что ему было нужно, не заботясь о ней. Содрогаясь и смущаясь, он опустил голову. Он не мог встретиться с ее взглядом.

- О, Господи, - пробормотал Люк, когда снова обрел дар речи. - Мне очень жаль. Очень.

- Почему?

В голосе Сюзанны не звучали ни злость, ни обида. Люк поднял голову и посмотрел на нее с высоты своего роста. Она улыбнулась. Озадаченный, он нахмурился.

- Разве я не сделал тебе больно?

- Немного. Я это пережила. Как ты себя чувствуешь?

- Хорошо, - осторожно ответил он.

Она закатила глаза:

- Пожалуйста. Я была там, не забывай об этом. Это чертовски хорошо.

Он сдержанно выдохнул:

- Согласен. Но я был эгоистичен. Я совсем не думал о тебе.

- Я знаю. Но уверена, что ты скоро наверстаешь упущенное. Итак, как ты себя чувствуешь сейчас?

Его усмешка оказалась заразительной.

- Чертовски хорошо.

Она подняла голову и поцеловала его.

- И я видела твое лицо в зеркале, - добавила она торжествующе.

- Зеркала вводят в заблуждение. На этот раз все было по-настоящему.

Ее усмешка стала мягче, улыбка засияла.

- Ты думаешь, что обманул меня ради моего удовольствия. Но ты понятия не имеешь, о чем идет речь, Люк.

- Тогда объясни мне.

Ее улыбка полностью исчезла, а взгляд был полон тоски.

- Ты хоть знаешь, что значило для меня сидеть за столом с твоей семьей? Ты знаешь, что я никогда раньше не делала ничего подобного? Никогда в своей жизни я не обедала или не ужинала с семьей, которая любила друг друга. Ты сделал мне этот подарок. - Люк открыл рот, но Сюзанна приложила палец к его губам. - И ты дал мне намного большее. Ты вернул мне себя. А я хотела кое-что сделать для тебя. Ты вел себя, как эгоист для того, чтобы что-то сделать для меня.

- Я не хотел причинять тебе боль.

Она окинула взглядом его лицо, потом покачала головой.

- Нет. Ты не хотел, чтобы кто-то причинил тебе боль.

Он посмотрел в сторону:

- Ты права.

- Я знаю, - сухо сказала она.

Он опустил голову и прошептал:

- Я так устал. И это никогда не прекращается.

- Я знаю, - снова сказала Сюзанна. - Спи. Я буду здесь, когда ты проснешься.

- Будешь? - спросил Люк, и она слегка улыбнулась.

- Что? Здесь, когда ты проснешься? А куда мне деваться? Мне больше нечего надеть.

Люк неохотно отстранился и прижал Сюзанну спиной к своей груди.

- У тебя же есть вещи, которые купила Стейси.

- Я их ей вернула. Мне бы не хотелось надевать их в зал суда, если Хлойя решит начать судебное преследование. Судья подумает, что меня обвинили в проституции. - Ее ироничный тон не мог его обмануть.

- Что ты собираешься делать? - пробормотал он. - Могут ли они на самом деле лишить тебя лицензии?

- Естественно. Конечно, я могу подать протест, но Хлойя права. Зал, полный репортеров, - не самое подходящее место для нарушения закона. Я буду показана на первых страницах через несколько часов. Вчера вечером меня уже показали по телевизору. - Она вздохнула. –Я буду главной темой для разговора во время обеденного перерыва. Когда я в пятницу утром садилась в самолет, то знала, что так все и будет. Но все нормально. В худшем случае я получу негативную известность и осуждение за административное правонарушение. Хлойя предложит сделку, и я соглашусь.

- Этот пистолет не из дома твоего отца, - тихо сказал он, но она молчала. - Сюзанна.

- Некоторые вопросы лучше оставить без ответа, Люк. Если бы ты знал, тебе пришлось бы говорить правду на официальном допросе. Но в любом случае, я сделала бы это снова. А ты?

- Я тоже. Тем не менее, Лео получит больший рождественский подарок в этом году. И в следующем тоже. - Люк одернул на Сюзанне рубашку, и поцеловал в обнаженное плечо. - И что ты собираешься делать, если тебе больше не разрешат быть прокурором?

- Я еще не знаю. Я должна обдумать то, что сказала сегодня этому репортеру. Что каждая женщина имеет право обнародовать сексуальное преступление или нет. Я каждый день призываю женщин выходить на публику с таким заявлением.

- Ну, это твоя работа. Добиваться обвинительного приговора.

- Да, я знаю, и до сих пор я хорошо служила государству. Но во время процесса... Я все время думаю, что было бы, если бы мне тогда пришлось обо все рассказывать. Мне было бы страшно и стыдно. И этим женщинам тоже. Им приходится повторно проходить через это. Государство судит преступника, но никто на самом деле не заступается за жертв.

- Ты раздумываешь, не стать ли тебе адвокатом жертвы?

- Если я буду освобождена от должности прокурора. Но даже если это не так, в будущем мне будет трудно отвлекать внимание от себя, и от жертв в зале суда. И что бы Хлойя не решила, мне, наверное, мне придется начать что-то новое. Ха, кто знает, может, я открою свой собственный Кул-Эйд бренд.

Люк широко зевнул:

- И будешь продавать лимонад со вкусом вишни?

- Винограда, - сонно ответила Сюзанна. - Виноград нравится всем. А теперь, наконец, спи, Луканико.

Он распахнул глаза:

- Что? Что ты только что сказала?

- Что всем нравится виноград. И ты, наконец, должен поспать, - сказала она немного раздраженно. - Так что спи.

- Нет, что с Луканико.

Она повернула голову так, чтобы посмотреть на него через плечо.

- Лео сказал, что это твое настоящее имя. Из-за чего твоя мама называет тебя Лукамоу.

Люку пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться.

- Ах, Лукамоу.Это что-то вроде ... мой любимый. А Луканико - толстая жирная колбаса.

Сюзанна скривила лицо, затем мрачно сдвинула брови.

- Мне очень жаль. Лео виноват.

- Мой брат Лео только что проиграл второй большой рождественский подарок.

Она снова прижалась к нему:

- Хотя можно сказать, что прозвище в некотором смысле подходит.

Он глупо хихикнул:

- Благодарю. Я подумаю.

- А теперь, наконец, спи, - тихо велела она. – Лукамоу.

Его рука крепче обвилась вокруг нее, и он удовлетворенно вздохнул, погружаясь в сон.

Атланта,

понедельник, 5 февраля, 7 часов 45 минут

Что еще было в той коробке? Сюзанна задавалась этим вопросом, сидя на следующее утро в кабинете Люка. Люк оторвал взгляд от своего рапорта. Сюзанна выглядела свежей, выспавшейся и прекрасной в черном платье, которое в субботу ей одолжила Хлойя. Пока она спала, платье как по мановению волшебной палочки появилось в его шкафу. Естественно, что следы крови, земли и другой грязи отсутствовали. Хорошо иметь родственника, занимающегося химчисткой.

- Ежегодники, - сообщил он. – Со всех школ, находящихся в радиусе двадцати пяти миль от Даттона. С их помощью мы идентифицировали жертв с фотографий Саймона.