— Да, а Ниро во сколько звонил?

— В одиннадцать. Примерно в одиннадцать утра.

Ах ты, Ниро-свин!!! И часа не прошло, как звонил мне, а уже успел белую лахудру завести!

— Ну, сейчас я ему все скажу! — А мои пальцы уже набирали его номер телефона.

Через два гудка он взял трубку:

— Да.

Прошла целая вечность длиной в одно мгновение, когда наконец я ответила:

— Это я. Мне передали, что ты звонил по делу. Что-то срочное?

— А, африканыч, привет. Я тебя ищу повсюду.

— Почему это африканыч? — Я оторопела от такой неожиданности. Как он мог догадаться? Или уже установил за мной слежку? Хвоста приклеил?!!

— Потому что только ты можешь выдерживать такую жару. Нормальные люди уже давно плавятся.

— А-а, — это был вздох облегчения. Хвоста за мной нет, и он ничего еще не знает!

— Ну ты как, еще участвуешь в расследовании? — Он даже не поинтересовался, где я была эти три дня! — А то приезжай. Много чего появилось.

— Я сейчас приеду. Я покажу тебе африканыча!!!

Еще не донеся трубку до рычага, я уже сияла от счастья. Благо, что за эти два с половиной дня проделанный мной объем работы равнялся нормальному недельному, поэтому я позволила себе расслабиться и уйти с работы без семи минут шесть.

Выйдя из издательства, я села в машину и уехала.

С вечерними пробками, которые появились в Москве за последние годы (а как было хорошо раньше, лет десять назад, когда пробки мы видели только по телевизору!), добралась я до Николиной горы только через полтора часа.

У меня было время подумать. Все же он позвонил первый, отчего радость переполняла меня через край. Хотя он и не поинтересовался, где я была и почему сбежала… но, может, он сделает это сейчас, когда я приеду, хотя… зная Ниро, в это верилось с трудом. Но все же он меня пригласил к себе, а это можно рассматривать как прогресс в наших отношениях!

А блондинка? Мы еще выясним, кто она такая… или забыть про нее?

С такими рассуждениями я подъехала к дому. Отбарабанив на клаксоне условный сигнал, на что Ниро открыл дверь гаража, въехала внутрь.

Волнуясь, входила я в холл, готовя целую речь, но это оказалось совершенно напрасно. Мой любимый разговаривал по телефону в гостиной. Как только он обратил на меня внимание, на его лице мелькнуло что-то вроде удивления, но ненадолго, на секунду. Закончив говорить по телефону, он сказал:

— Тебе идет. Только костюмчик надо поменять.

Если честно, то такой реакции я не ожидала. Но насчет костюмчика он верно заметил, хотя об этом я еще не успела подумать.

Да! Вот такой неординарный мой любимый мужчина. Все в шоке от моей прически, а ему понравилось! В это время зазвонил телефон. Он кинул со столика мне газету, а сам взял трубку.

В газете фломастером было обведено объявление:

«Компенсация выплачивается.

Пострадавшие от продукции фирмы „Милена“ приглашаются в московский офис фирмы для выдачи компенсации».

Мои мозги сразу переключились на другой режим. Кто мог дать это объявление? Сама фирма точно такого не сделает. Адвокаты? Может быть.

— Ты выяснил? — спросила я, когда он положил трубку.

— Да, только что. — Ну???

— Не фирма точно, не адвокаты. Не-из-вест-ный. Пришел опять молодой человек в сером костюме, представился секретарем фирмы «Милена», даже показал удостоверение под пластиковой корочкой и дал такое объявление. В трех крупных газетах: «Вечерке», «Комсомольце» и «Правде». Этого было достаточно, чтобы офис «Милены» сегодня опять атаковали. Что скажешь? Или ты уже в это не играешь?

Даже не обращая внимания на его колкости, я пыталась найти ответ:

— А что ты сам думаешь?

— Думаю, что в Москве мода поменялась. Мужчины предпочитают бордовым пиджакам серые костюмы, а белые женщины носят африканские прически.

— Я серьезно!

— Я тоже. Потому что это все, что можно сказать. Расследование ведет никуда. Любой может прийти и заказать объявление, даже без корочек фирмы. Здесь было все явно подготовлено, чтобы сфокусировать акцент на документе фирмы «Милена». Мол, представитель пришел, а не просто Федя с улицы. Удостоверение все приемщицы в газетах запомнили.

— Но, может быть, тогда имя что-то скажет!

— Ага. Вася Иванов, или что-то в этом роде, было на фальшивом удостоверении. Ты, если понадобятся фальшивые документы, напишешь на них свое имя?

— Нет, конечно, не совсем же…

— Они, эти некто, тоже так думают.

— Но что же делать, Ниро, нельзя же отступать?

— Я рад, что ты так думаешь, в этом я с тобой согласен. Милиция прорабатывает версию мафии, но что-то мне в это мало верится, да и расследование у них уже застопорилось.

— Но ведь и у нас не продвигается.

— К. сожалению. Не складывается тут многое. Выпадают целые куски. Логики нет. Но подставные факты все это затмевают собою. Слишком уж они явные да к тому же жестокие. Посмотри заголовок статьи рядом с объявлением.

— «Танцовщица осталась без лица и работы». Кошмар!

— Пока «Милена» против таких обвинений может сказать только: «Это не я».

— Неубедительно. Что же нам делать?

— Появилась на горизонте одна личность странная. Надо проверить. Но Ева ведь занята. Говорила, что любит, а сама бросила Нирулечку на три дня.

Он еще и издевается! Хотя отчасти и прав, ведь действительно это я от него уехала… Мне стало смешно. Ладно, Бог с той Африкой, ведь лет… дцать назад это было. Но теперь я точно знаю, что это чудовище умеет любить. А эта женщина, где она сейчас? А я здесь рядом с ним… каждый день… если захочу. От этой мысли мне стало еще веселей.

В этот момент Ниро потянулся ко мне с поцелуем, а я отвернулась от него, не рассчитав свои новые возможности. Потому что половина моих косичек проехалась по его лицу.

— Ну вот, — сказал он обиженно.

— Иди сюда, я тебя пожалею… И я его пожалела…

Утром, предупредив секретаршу, что задержусь, я отправилась в бутик «Колизей», где нашла то, что искала, — соответствующий наряд под мою новую прическу. Брючный костюм от Жан-Поля Готье, цвета раскаленного кирпича с африканскими мотивами, которые, кстати, были в этом году в моде. Теперь я выглядела потрясающе. Брюки были заужены на бедрах и чуть расклешены от колена.

Верх — теперь это называется «топ», а раньше можно было назвать верхней половинкой купальника с короткими рукавами — при движен и и открывал живот. Конечно, это был не совсем деловой костюм, подходящий для моей работы, но было лето, и было жарко. К тому же цена этого костюма позволяла появиться в нем где и когда угодно. В таком виде я потом пришла в парикмахерскую, когда надо было расплетать косички, успев. еще дозагореть у Ниро в саду, и меня оценили по достоинству!

А пока в обеденный перерыв я начала выполнять задание Ниро.

Интерес к делу о «Милене» не ослабевал. Его не могли затмить ни вредность герболайфа, ни крушение «МММ» и прочих пирамид. К сожалению, это было так, потому что факты, как говорится, были на лице. Журналисты вели репортажи уже из больниц, где следили за ходом возможного выздоровления пострадавших от «Милены». Правда, в этих же больницах можно было найти и пострадавших от герболайфа и уж тем более в кардиологических отделениях можно было найти людей с сердечными приступами и инфарктами после потери денег у «МММ». Но их никто не искал.

Ситуация вышла на правительственный уровень. Западные коммерсанты (русские, к сожалению, практически ничего не производят) просят защитить их от произвола (никто не сомневается, что это дело рук русской мафии). Косметические фирмы все это время несут колоссальные убытки, кто им это возместит? А надо признать, что простой за день — это уже много для нашей страны, а неделя с налогами, арендами, НДСами и уже с возвратами товаров пахнет разорением для мелких и средних фирм.