— … что? Я не понимаю… — Имба совсем растерялся, кажется, даже сгорбился еще сильнее.

Пес выбросил руку вперед, схватил его за шею и притянул к себе, что-то зашептав на ухо. Шун не разобрал ни слова, но лицо имбы выглядело потрясенным, узкие глаза его округлились, а губы мелко задрожали. Словно услышанное было для него не просто чем-то важным, а сакральным.

Когда Пес отпустил его и сделал два шага назад, Тони еще стоял несколько секунд, рассматривая пол. Потом хохотнул и тихо сказал:

— Твою ж мать…

— Не стоит корить себя слишком уж сильно. — В голосе Пса послышались такие теплота и участие, что Шун не поверил ушам. — Сомневаюсь, что ты один смог бы повлиять на ситуацию. А что еще хуже — натворил бы дел, пытаясь вернуть контроль. Так что даже хорошо, что все обернулось подобным образом.

Тони кивнул и тяжело опустился на колени. Шун давно уже потерял нить этого странного разговора, он молча сидел неподалеку, безучастно таращась на имбу. Зачем он вообще пришел? Не нужно больше врать себе и оправдывать свои действия долгом. Его привело одно лишь тщеславие? Желание поквитаться? Что-то доказать лично Стальному Псу? Возможно. Но его привело не только это. Однако, вслед за телом, усталость добралась и до сознания Шуна, спутав немногочисленные мысли. Ему оставалось лишь слушать чужой разговор краем уха да пытаться хоть что-то из него запомнить.

— Шун был отвлекающим маневром, вы же в курсе? — спросил Тони, стоя на коленях. Правой рукой он медленно потянул свою перевязь-бронь, скинул ее на пол. — Они сомневаются даже во мне. Поэтому подсадили вам жучок. И теперь могут отследить вас в любой момент.

— И как же они это сделали? — поинтересовался Пес. — Подобраться ко мне незамеченным довольно трудно.

— Миро вел Шуна очень осторожно, но все равно существовала вероятность, что вы обо всем догадаетесь. И поддадитесь соблазну посмотреть на принца лично. Тогда к нему приставили Рину, а в ее игровом теле прописали небольшую вирусную программу, которая должна была передаться нужному носителю от любого соприкосновения.

— И что же им это дает? — спросил Пес. — Я и так постоянно на территории дворца.

— Если мои с вами переговоры не увенчаются успехом, они планируют запустить абсолютный выброс. Они нашли узловые точки, связывающие Землю с пространством Даона. — Тони принялся расстегивать тонкую рубашку-кольчугу. — И в любой момент могут разорвать эту связь в одностороннем порядке.

— Ну, чего-то похожего я и ожидал, — кивнул Пес. — Они довольно предсказуемы. А жучок останется в моем сознании и поможет найти меня в реальности, как только все очнутся.

— Именно.

Тони рванул край рубашки в сторону, оголяя грудь. Пес молча наблюдал за его действиями, словно хорошо понимал, к чему все идет. Погладив себя чуть ниже ребер, имба коротко хохотнул и добавил:

— Знаешь, этот чертов мир нас не любит. Ни тебя, ни меня. У нас с ним не заладилось с самого начала. Иначе… я просто не могу все это объяснить.

— Точно! — рассмеялся Стальной Пес.

Слышать его громкий, веселый смех было так дико, что Шун выпал из своего усталого транса. А может, это Лиам перестал его удерживать, позволяя очухаться и нормально сесть. Шун зажмурился, энергично растер лицо ладонями, возвращая себе власть над телом. Надо выбираться отсюда! Приходить было такой ошибкой! Глупейшей ошибкой! Словно какое-то наваждение! Неужели Пес прав, и тщеславие так вскружило ему голову, что совершенно отключило инстинкт самосохранения?

Поверх смеха наложился еще какой-то звук, неприятно влажный и пугающий. Шун замер, осторожно открыл глаза. И от увиденного его дыхание перехватило болезненным спазмом.

Имба стоял на коленях, правая рука его медленно тянула из груди небольшой подрагивающий комок. Сосуды лопались, заливая пол кровью. И в темно-красных лужах красиво отражалось золотое свечение.

Есть у человека одна особенность — он умеет распознавать порядок. Вернее упорядоченность, закономерность. Среди громкой какофонии звуков он услышит ритм и заявит, что это музыка. Проследит, как меняют свое положение на небе звезды, и вычислит, где они будут через тысячу лет. Человек разглядит причину и сможет просчитать следствие, каким бы удаленным оно ни было. А главное — он интуитивно почувствует логику происходящего, даже если вокруг него начнет твориться абсолютное безумие.

Пальцы имбы подрагивали, осторожно сжимая все еще бьющееся сердце, кровь сочилась с задранной вверх ладони, пачкая рукав. Глаза его успели остекленеть, но поза оставалась неподвижной, словно тело имбы насадили на железные штыри. Сильнейший игрок оставался несгибаемым даже после смерти.

Розоватый туман сгустился вокруг его застывшей фигуры, подобно падальщику, сдвинулся по спектру в кроваво-красное. В вышине, под золотым сводом зала, началось какое-то движение, едва заметное глазу. Казалось, что исполинское невидимое существо опустилось на пирамиду, просочилось, посмотрело сонно и протяжно вздохнуло.

Стальной Пес подошел ближе, медленно разогнул пальцы имбы, доставая сердце. И в этот момент Шуну стало предельно ясно, что все происходит по какому-то заранее оговоренному сценарию. От самого первого дня, когда он заявился на одиночную битву и не смог поднять на арене свой духовный меч, и до вот этого момента… А может, все началось еще раньше, а он, Шун, был лишь тонкой ниточкой, что вплелась в общий узор под самый конец.

Вот только кто же создавал этот рисунок? Какой смысл пытался в него заложить? И, что важнее всего, — как все это касалось непосредственно его, Шуна? Многочисленные дежавю, сновидения о других мирах, настороженность и опаска со стороны Миро и Асвальда, имя еще это странное… Шанти. Почему Роско говорил с ним, будто с совершенно другим человеком, чуть ли не старым другом? И та фраза Пса… "Жду не дождусь, когда ты снова станешь моим".

— Так кто может причинить человеку самую сильную боль? — спросил Пес, развернувшись в его сторону.

— Близкие… — через силу ответил Шун, тяжело поднимаясь с пола. — Самую сильную боль человеку могут причинить те, кого он любит больше всего.

— Какое у нас сегодня лиричное настроение, — усмехнулся Пес, подходя ближе. Сердце в его руке продолжало трепетать, кажется, Шун даже расслышал, как оно бьется. Тук-тук. Тук-тук. — Но ответ все еще неверный.

— Что вам от меня нужно? — спросил Шун, задрав голову и уставившись в холодные серые глаза. Сейчас в них отражался красный туман, но выглядело это довольно красиво.

— Не мне, — ответил Пес. — Я такой же исполнитель, как и ты. У нас общая цель. Я контролирую процесс, а ты… — Пес убрал руки за спину, пряча сердце имбы, — ты завершающее звено. Точка.

— Что происходит? — почти умоляюще протянул Шун. — Я не понимаю…

— Ты и не должен понимать. Точке не обязательно знать, о чем говорится в предложении. Возможно, автор воспевал любовь принца к прекрасной принцессе. Или описывал кровавую сцену военного сражения. Но мысль получила свое логическое завершение, и точка обозначила его, обрезала нить слов. Вот и все твое предназначение. Идем.

"Куда?" — хотел спросить Шун, но тут в его сознание что-то ворвалось, практически закричало:

"Шун! Ты меня слышишь?!"

"Миро? — мысленно спросил он. — Миро, это вы?"

"Я, я, — затараторил тот. — Ты что творишь? Зачем ты отправился в Цитадель один? Это же смертельно опасно! Я ведь сказал ждать меня!"

"Вы все не приходили и не приходили…"

"Значит, на то были причины!"

Золотая стена впереди пришла в движение, отдельные плиты знакомо "утонули" в кладке, открывая взору еще один темный коридор. Красный туман стянулся к потолку, сделав окружающее пространство очень четким. И Шун невольно вздрогнул, когда фигура Пса, отошедшего уже на приличное расстояние, неожиданно пропала, словно по щелчку. Раз — и его нет. Шун не успел сообразить, что случилось, а рука в перчатке уже сжимала его горло, и тихий голос шептал со спины: