Встречаются. Зреет план нового, теперь уже обдуманного, преступления, для которого нужно оружие. А цель преступления — деньги. Для чего? А для того, чтобы «красиво жить». В их понимании «красивая жизнь» — это когда можешь войти в магазин и купить ту бутылку, которая на тебя смотрит, а не ту, что подешевле. Это когда можешь сесть в такси и сказать шоферу: «Прямо. Есть желание отдохнуть под свист ветерка». Ну и потом с большими деньгами в кармане ты уже не шпана на танцплощадке, а король. Любая девчонка пойдет за тобой как овца, если у тебя много денег. Так они представляли. Потом, на следствии, Павел Степанов добавит к этому: «Зачем деньги? Если честно, надоело уродоваться на стройке. С большими деньгами можно организовать себе жизнь получше».
Итак, цель — деньги. Жизненный опыт подсказывал, что к концу рабочего дня их должно быть немало в магазинах и ресторанах. Если иметь оружие, то любая кассирша протянет их дрожащими руками и еще будет рада, что осталась жива.
Значит, задача номер один — достать оружие. Коляда предлагает объект, который находится за городом. Дежурит там иногда пожилая женщина, и справиться с ней не составит труда. За месяц до преступления они тщательно исследовали это место, составили план нападения.
В первом пункте этого плана стоял транспорт. Не пешком же тащиться за город.
На смену я заступил в четыре часа дня 9 августа и должен был работать до часу ночи. В начале первого останавливают меня на шоссе двое. Время позднее. А у меня правило: пьяных в такой час не брать. Смотрю, парнишки вроде приличные, один в очках. Так как смена заканчивается, говорю: «Если далеко, не повезу». Отвечают: «Недалеко, батя». Назвали место, оказалось, далеко, да по пути. Повез. Подъезжаем, и тут один, что сидел сзади, говорит: «Вот, батя, и приехали». Как только он эти слова сказал, у меня сердце и зашлось, почувствовал я неладное. И сразу почувствовал удар по голове, и рука шею душит и тащит назад. Собрал я все силы, схватился за сиденье и вырвался. Тут второй тоже на меня: «Батя, батя, еще сопротивляешься?» Били сильно, выбили шесть зубов, я кровью зашелся, потерял сознание. Очнулся, лежу на заднем сиденье, руки связаны. Один из бандитов сидит на моем месте и ведет куда-то машину.
Я левой рукой схватил Берсенева за шею, а правой бил в лицо и еще не помню куда. Когда он перестал сопротивляться, Коляда сел за руль, и мы поехали. У леса остановились, шофера перетащили в багажник и уже ехали прямо туда, где должны были добыть оружие.
В контрольно-пропускной пункт электростанции, где в эту ночь несла дежурство Александра Иосифовна Петкевич, вооруженная служебным пистолетом, бандиты вошли, прикидываясь заблудившимися гуляками.
— Где здесь б-б-ближайшая автобусная остановка?
И не успела Петкевич ответить, как удары в голову и живот свалили ее на землю. Попыталась подняться. «Тихо, тетка, тихо, не рыпайся», — с этими словами Коляда вытащил из кобуры пистолет и рукояткой его нанес дежурной удар по голове. Степанов в это время перерезал телефонный провод. «Если очухается, не скоро дождется помощи».
После этого случая я долго лежала в больнице с сотрясением мозга и другими травмами. Очень боялась людей. И теперь боюсь. Иногда слышу явственно вот этого подсудимого Коляды голос: «Не рыпайся, тетка». Что-то у меня с головой. Не работаю. Оформили инвалидность.
Очнулся я в багажнике. Машина стоит. Открывают багажник: «Так ты, оказывается, жив, батя?» Закрыли меня снова в багажнике и куда-то повезли. Привезли в лес. Вытащили из багажника, Коляда в упор наставал пистолет. Ну, думаю, вот и смерть моя пришла от подлецов. И почему-то не страшно, а обидно и как бы даже стыдно смерть из рук такой гадости принимать. Говорю им: «Такое я видал. Только ведь и вас расстреляют. Шкура-то своя не дорога?» Терять мне было нечего. Мысль такая была, что если они меня не застрелят, то все равно не выживу, до того они у меня внутри все отбили и сверху измордовали. «Что за матери вас родили, — говорю, — что вы хуже палачей?» — «Ладно, батя, — отвечает Степанов, — хватит брехать. Садись под сосну». В общем, не стали они в меня стрелять, привязали к сосне и уехали. К рассвету я высвободился, перетер шнур и утром был в Даугавпилсе, в милиции.
Преступники бросили такси на дороге и расстались, чтобы завтра встретиться вновь. Невдомек им было, что уже через час после того, как они покинут шоссе, на поиск их поднимутся десятки и сотни людей. По тревоге будет поднят личный состав даугавпилсской милиции, будут сформированы оперативные группы.
Пока же Коляда и Степанов ничего этого не знают. Уверенные в том, что за содеянное им не придется отвечать, они спешат побыстрей приступить к осуществлению своего плана. Теперь, когда оружие есть, надо побыстрей найти себе хотя бы пару сообщников.
Недалеко от Даугавпилса на разных стройках принудительно работают, отбывая условные сроки заключения, Владимир Кашин и Виктор Аксенов.
Мы вместе со Степановым приехали в Даугавпилс, встретили Коляду. Пошли в буфет на пристани и там пили вино и водку. Деньги давал Коляда, а покупал в буфете я. Потом поехали к Юрке Коляде на дачу. Там на столе лежали десять рублей, отложенные, чтобы заплатить за квартиру. Юрка взял эти деньги и отдал их Степанову и Кашину, сказал, чтобы они шли и купили водки. Когда они ушли, Коляда достал пистолет и выстрелил из него два раза в электрическую лампочку. Потом дал пистолет подержать мне. Потом сказал: «Вымети осколки». Я взял веник и вымел стекляшки. Вернулись Степанов с Кашиным, принесли водку. Выпили. Юрка Коляда играл на гитаре и пел. Степанов очень смешно рассказывал, как они с Юркой вчера «обработали» шофера такси и как у бабки отобрали пистолет. Степанов говорил: «Лупанули по голове, она и кувырк, лапочка». Мы смеялись.
Юрка Коляда спросил у меня: «Как ты относишься к тому, если мы с оружием пойдем «на дело»?» Я ответил: «Если игра стоит свеч, то согласен». Тогда он еще спросил: «А в Витьке Аксенове можно быть уверенным?» Я ответил: «Аксенов — своя ворона».
Мы договорились ограбить ресторан «Стропы». Если там сорвется, то будем брать магазин какой-нибудь поблизости. Я спросил у Коляды: «Юра, а что я буду делать в ресторане «Стропы»?» Он объяснил: «Ты будешь сидеть в машине и ждать нас. Я со Степановым пойду в ресторан и буду стрелять вверх. Степанов заберет выручку, а Кашин будет охранять вход в ресторан...»
Здесь мы ненадолго прервем документальное воспроизведение событий. И причиной тому фраза в показаниях Виктора Аксенова: «Юра, а что я буду делать в ресторане «Стропы»?» Что это? Неразвитость, детское отношение к преступлению? Или заскорузлость ума, которую подчас называют инфантильностью?
Самому младшему из четверых в то время восемнадцать: Самому старшему — двадцать один. Они говоруны, остроумны, строки их показаний далеки от их подлинной речи. Но фраза: «Юра, а что я буду делать в ресторане «Стропы»?» — подлинная, именно с этими словами обратился Аксенов к своему главарю. И если бы Коляда ответил: «Будешь душить, убивать людей, будешь делать все, что я тебе прикажу», — Аксенов бы не возразил. Почему? Об этом разговор впереди. Здесь же хочется добавить вот что. Они не считают маршрут в ресторан «Стропы» последним (машину, опять такси, на этот раз увели, когда шофер вышел), им совсем не кажется, что это путь в бездну. Наоборот, они веселы, в них живет уверенность, что все сойдет с рук. Юрия Коляду ждет дома невеста. Месяц назад отнесли заявление в загс. У Владимира Кашина жена и маленький сын. То, что он отбывает условное наказание, временная неприятность. Скоро кончится срок, и семья будет в полном сборе. Не порваны связи с жизнью у Степанова и Аксенова, они тоже понимают разницу между условным и реальным заключением. Так что в «Стропы» они торопятся вовсе не с мыслью поскорее сесть на скамью подсудимых. Отнюдь. Наоборот, чтобы завтра быть еще более неуязвимыми и сильными. И не вздумайте им стать на пути. У одного из них в кармане оружие.
