Я посмотрела на Ли: все эльфы умеют снимать боль? Ли кивнул.

Ну что сказать, молодцы! Где-то в глубине души, как бы бредово это ни звучало, я была счастлива, что именно Ли поцеловал меня в лоб и прогнал мою боль. Мне не хотелось, чтобы меня целовал кто-то другой. Хотя это, конечно, уже совсем другая история. И вообще, я не в его вкусе. Но когда… О господи, о чем я только думаю! Не надо мне его поцелуев! Да он и сам не захочет! И зачем мне то, чем пользовалась Фелисити Страттон! Я бросила быстрый взгляд на Фитцмора. Черт, он все это время внимательно на меня смотрел! И улыбался с легкой издевкой.

— Мы можем вернуться домой? — тихо спросила я, пунцово краснея.

— Фей, — отозвался Ли, — сначала мы вернем мальчика отцу. Потом можем вернуться домой.

Надеюсь. Я уже соскучилась даже по моей убогой душной комнатенке под крышей. И еще мне хотелось покоя и уединения.

День тянулся невыносимо долго, ночью было еще хуже. Я не могла уснуть. Что Ли теперь обо мне думает? Он теперь наверняка уверен, что я тоже в него влюбилась. Черт!

— Фей.

Я угрюмо обернулась к Леандеру:

— Ладно, Фитцмор, давай раз и навсегда выясним. Это было спонтанно, накатило, без задней мысли. Ничего серьезного. Ты милый парень, ты мне помог, и я тебе за это благодарна. Больше ничего. И не смотри на меня, как будто ты мой семейный врач и знаешь все мои тайны.

Ли только улыбнулся. Он мне не верил. Это очевидно.

В этот момент я точно знала, что не собиралась его целовать. И вспомнила лицо Ричарда.

Видимо, это было верное средство, чтобы отрезвить Фитцмора. Улыбка пропала с его лица.

— Ладно, понял, — ответил он, — это был просто знак благодарности.

— Именно, — облегченно вздохнула я, — знак благодарности.

Он сразу замкнулся в себе, как будто опасаясь, что я могу прочесть его мысли. У рта обозначилась горькая складка.

— Но мы остаемся друзьями, — уточнила я, — или что?

— Разумеется, — подтвердил он и натянуто улыбнулся.

— Да ладно тебе, Фитцмор, — не унималась я, — тебе ли грустить? За тобой бегают все старшеклассницы. Зачем тебе ревнивая мегера в моем лице? А Шерил Маккенна? Она от тебя без ума.

— Хорошо, Фей, я понял, — простонал Ли и, к моей радости, опять улыбнулся.

— Миссис Хейли-Вуд готовит тебе блистательный аттестат. Только не забывай быть с ней таким же галантным. Пока у тебя не завелась постоянная подружка, ты король в женском королевстве.

— Фей, хватит! — оборвал он, и голос у него дрогнул. — Я уже все понял. Чем-то я тебе нехорош. Не в твоем вкусе. Не твой тип. И хватит меня умасливать.

— Зато ты во вкусе Фелисити Страттон, Авы Гартнер, Шерил Маккенны и Филлис Лассетер. Миссис Хейли-Вуд я уже упомянула. Синтия тоже готова пасть к тебе в объятия. А там еще целая очередь из наших художниц. Они мечтают, чтобы ты им позировал. Еще смазливая Мэри из математического класса, Глория из биологического. И наконец — чуть не забыла! — Матильда из столовой!

Ли обиделся. Мне стало весело. С хитрой ухмылкой я укуталась в шкуры и собралась спать.

— А что с Николь? Или Руби?

— Что?

— Николь и Руби? Они в меня не влюблены?

Николь? Она как-то больше с Кори, мне кажется.

— Ах да, — отозвался Ли, отворачиваясь, — жаль.

— Почему? — я искренне удивилась. — Кори, конечно, не мачо, но парень очень милый.

— Милый. Только его больше тянет к тебе.

Чего?! Не поняла! Я приподнялась на локте.

— Да ладно, Фей. Неужели ты не замечаешь, что мальчик в тебя втрескался? И Джек Робертс тоже.

— Джек Робертс?! Никогда в жизни!

— Точно говорю. Джейдену ты тоже стала нравиться с тех пор, как сняла брекеты с зубов. А Ричарда вообще околдовала с первого взгляда.

— Не верю ни одному слову!

Опять он сумел меня задеть!

— Уж мне можешь поверить, Морган! Ты — сирена поопасней, чем Страттон. С Ричардом у тебя хорошие шансы, остальные еще ни в чем не уверены.

Ричард Косгроув, кинозвезда, как ни крути, интересуется мной всерьез? Сердце у меня отчаянно запрыгало.

И Ли это тоже почувствовал, судя по его ухмылке. Когда я улеглась обратно под шкуры, он тихо засмеялся.

— Зато Руби я совсем не нужен.

— Это почему же? — поинтересовалась я, хотя этот разговор меня изрядно достал.

— Ты думаешь, мне не обидно, что я вам безразличен — тебе, Николь и Руби?

— Я не об этом говорю, — отмахнулась я, — ты знаешь, что Николь ради тебя отправит Кори в отставку. Ты лучше скажи мне, с какой стати парни влюбляются в меня? Посмотри на меня! И приданое у меня не лучше!

Он снова тихо рассмеялся.

— Это феромоны. Чем-то таким от тебя веет, что мужчины подле тебя теряют голову.

— Я серьезно! — выкрикнула я, со стыдом вспоминая все те дни, когда я выходила из дома, не приняв душ.

— Ты умеешь держать удар. С тобой не соскучишься.

А вам не хватает развлечений!

— Ну, не только, — признался он, ухмыляясь все шире.

Мне тут же представился пышный бюст Фелисити Страттон, выставленный на всеобщее обозрение.

Ли уставился на меня в изумлении.

— Еще вопросы есть, Морган? Пошли уже спать. Нам еще Карла домой возвращать, это дня два, не меньше. И приключений еще будет предостаточно.

Он замолчал и улегся на спину. Разговор на том и кончился.

Мне показалось, что я на мгновение тоже смогла проникнуть в его мысли.

Глаза слипались.

— Ли? — пробормотала я.

— Хм?

— Я рада, что ты опять со мной.

Ответа я не услышала. Я уснула.

Со дня нашего возвращения из восьмого века я все больше молчала. Как только мы сдали Карла отцу, Аахен исчез из виду, и, не успела я опомниться, как мы очутились на каком-то захолустном, полуразвалившемся складе в лондонском районе Саутварк. В раннем Средневековье Ли обнял меня за плечи, мы свернули с дороги в тихую, заснеженную рощу, и через мгновение вокруг опять выли сирены, грохотали автомобили.

Над нашими головами проревел самолет, отчего я инстинктивно пригнулась к земле. Кайран и Ли хохотали до слез, хлопая себя по бокам. Белое безмолвие древних франков сменилось типичной декабрьской лондонской промозглой сыростью.

Я поднялась с земли. И снова пришлось переодеваться в какое-то тряпье, обнаруженное на складе. Наглые эльфы все еще хихикали снаружи, пока я, скрючившись за стеной, выискивала шмотки, которые более или менее подходили бы мне по размеру. У меня было немного времени, чтобы осмыслить наше расставание с маленьким принцем Карлом.

Всю дорогу обратно в Аахен мальчик был тих и молчалив. Я воздержалась от общей трапезы в большом зале, и мы с принцем встретились в крепостном саду.

— Что тебе не нравится? Еда или грубые манеры местных жителей? — спросил Карл, протягивая мне две белые булки, которые подавали только к королевскому столу.

Я проглотила обе одним махом.

— Ты считаешь меня слишком уж избалованной, — отвечала я, облизывая пальцы. Булочки были намазаны медом.

Карл улыбнулся. В первый раз. Искренне, по-детски.

— Немного избалована, — признался принц, — зато ты самая храбрая женщина, какую я встречал.

Я скорчила гримасу. Какая там храбрость! Меня стошнило в его присутствии, я чуть не наделала в штаны и оказалась беспомощна против семерых похитителей. Хотя я не дала им совершить с принцем ничего дурного. Очевидно, мальчик именно это счел проявлением бесстрашия. Да, видимо, это. Он покраснел и опустил глаза.

— Вы уезжаете прямо сейчас. Так сказал твой… В общем, Ли так сказал. Я хочу тебе кое-что подарить.

И он протянул мне на ладони крупную брошь из чистого золота с большим желтым камнем посередине. Камень был не отшлифован, но отполирован.

Я безмолвно глядела на его подарок.

— Это фибула, твоя же сломалась, — пояснил принц, как будто извиняясь.

— Я не могу ее принять, — сопротивлялась я, тронутая до глубины души, — она слишком ценная.

— Бери, бери, — настаивал Карл, — твоя сломалась, когда ты спасала меня. Значит, тебе нужна новая. Это справедливо. — И он заколол края моей накидки брошью.