— Ну, «Черноморец» так «Черноморец», — согласился товарищ Павшин, вписывая в графу новое название модели. — Так и запишем. Так и объявлять?

— Да.

Сперва проводились полеты моделей, построенных новичками, которые сдавали нормы «юасов». Одна за другой взмывали в воздух легкие конструкции. Одни долетали до отмеченной на траве черты, другие опускались перед ней, третьи приземлялись далеко по ту сторону ее. Инструкторы отмеривали рулеткой расстояние, кричали цифры. Товарищ Павшин записывал в книжечку, а Николай Семенович заносил результат в журнал. Потом объявили, что начинаются состязания моделистов на дальность полета. Павшин вызвал на старт записавшихся. Первым вышел к черте старта высокий восьмиклассник из школы № 2, славившейся своими моделистами.

— Начинаем состязание на дальность полета опытных фюзеляжных моделей с резиновыми двигателями! — объявил судья Павшин. — На старте Николай Аржанец, авиакружок школы номер два. Модель собственной постройки, марка «Змей Горыныч».

Девочки из школы № 2 бурно зааплодировали. «Юасы» выжидательно молчали. Аржанец, плечистый стройный подросток, в полосатой футболке с белыми манжетами и воротничком и в черных матросских клешах, вышел на белую линию старта, держа перед собой обеими руками огромную модель с широкими крыльями и далеко вылезающим вперед центропланом. Крылья и фюзеляж были затейливо разрисованы: по борту тянулась зигзагообразная желто-зеленая полоса, вдоль крыльев шли красно-черные зубцы. Зеленый хвостовой киль, на котором были вычерчены такие же зубцы, походил на какой-то странный, вычурный драконий гребень.

— Ну и страховида! — зашептались «юасы».

— Прямо дракон какой-то… Жуть!

Аржанец закрутил резинку своего мотора и встал на черте, подняв над головой свою клювастую и словно хищную модель, скосив глаза к столу судьи и ожидая команды. Володя ревниво следил за каждым движением Аржанца. Он ясно услышал, как стоявший подле Светланы Смирновой Слава Корольков прищелкнул языком, показывая на модель Аржанца:

— Этот сейчас даст всем жизни! Настоящий Змей Горыныч. Всех заклюет!..

На что Светлана неожиданно ответила, пожав прямыми плечами:

— Посмотрим! На всякого Змея Горыныча есть свой Добрыня Никитич.

— Хо! Здорово! — восхитился Корольков. — Тогда уж надо, чтобы его послал Владимир Красное Солнышко.

— А может, и Владимир найдется, — многозначительно произнесла Светлана, как показалось Володе, нарочно громким голосом.

Володя с благодарностью посмотрел на нее. Он уже пожалел, что сгоряча замазал прежнее название. Ведь Светлана еще ничего не знала и, наверное, ждала сейчас минуты, когда в воздухе появится модель «С + С».

Но тут он услышал резко прозвучавшие слова команды и увидел, как Аржанец запустил свою модель. Она понеслась по прямой, качая широкими крыльями, потом стала забирать вверх. Гул пошел по толпе зрителей. Прикрыв ладонью, как козырьком, глаза, зрители любовались круто возносившейся моделью. Однако Володя опытным глазом подметил, что модель Аржанца слишком широка в крыльях — не по мощности мотора, — и от этого ветер качает ее в полете. Восхитивший же несведущих зрителей крутой уход модели в небо был только пустым эффектом, потому что сила мотора тратилась зря, впустую, он не мог далеко утянуть модель, и длина полета скрадывалась, теряясь на подъеме. Он видел, как модель Аржанца круто пошла вниз. Все вокруг зааплодировали. Володя из-за своего маленького роста не мог сначала рассмотреть за головами впереди стоявших, где приземлилась модель его конкурента. Потом он увидел, что помощники судьи бегут уже далеко за тем местом, где опускались модели новичков.

— Сто пятьдесят шесть метров! — объявил через рупор Павшин. — Николай Аржанец установил новый городской рекорд при первой же попытке…

И сейчас же Володя вдруг услышал, будто кто-то над самым ухом его гулко произнес:

— На старт вызывается Дубинин Владимир, клуб «ЮАС» Дома пионеров. Модель собственной конструкции скоростного типа. Марка…

Павшин, оторвавшись на мгновение от мегафона, наклонился над журналом, лежавшим на столе. Володя увидел, как порозовела от волнения Светлана. Эх, зачем он все это сделал?..

— Марка «Черноморец!» — прочел наконец Павшин. Володя боялся взглянуть в сторону Светланы, но чувствовал щекой, что она не сводит с него глаз. А «юасы» вокруг шептались:

— Какой «Черноморец»? Он же прежде «С+С» назывался?

Ребята из школы № 2 насмешливо крикнули сзади:

— Боялся, верно, что выйдет СОС! Спасите наши души!

— Или бы подумал кто, что это по-латыни написано: вышло бы «муха цеце»…

Володя плотно стал на стартовую черту. Правую руку с моделью он вскинул над головой, а пальцами левой руки плотно зажимал так и норовивший вырваться винт с круто поставленными, искусно выточенными, полированными лопастями. Тугая красная резина мотора была им закручена до отказа. Зрители с удивлением рассматривали не совсем обычного вида аппарат: длинный узкий фюзеляж, острые крылья, скошенные назад углом. Володя почувствовал сзади на плече легкое прикосновение. Он быстро оглянулся. За ним стоял Николай Семенович. Он заметно волновался.

— Стабилизатор проверь, — шепнул он Володе. — Не погнулся?

Павшин поднял мегафон ко рту, обратив его издали раструбом к Володе. И опять Володе показалось, что кто-то возле самого уха его гудящим басом изрек:

— Готово? Приготовился! Внимание! Старт!

Володя, стоявший до этого левым плечом вперед, круто развернулся, отбрасывая в сторону левую руку, и упругим толчком мгновенно вытянутой правой руки запустил модель в воздух.

Многим показалось, что маленький загорелый паренек с необыкновенно большими глазами, только что державший над головой красивую птицеобразную игрушку из тонких планок и бумаги, проделал на глазах у всех какой-то непонятный фокус: в первую секунду показалось, что модель вообще исчезла и Володя только сделал вид, что выпустил ее из рук. Но вот мальчишки закричали:

— Вон!.. Вон она летит! По-над склоном!.. Ух, чешет как!..

Тугая резина, раскручиваясь, вращала винт с огромной скоростью, и легкая узкокрылая модель летела с непостижимой быстротой — точно по прямой линии. Она летела близ земли, неслась, как стриж, и многие мальчишки опять не выдержали, опять помчались вслед за ней, чтобы видеть на месте, как она будет приземляться.

Володя стоял с бледным, сосредоточенным лицом, замерев в позе метателя — как пустил модель, так и остался стоять с вытянутой вперед правой рукой.

А искусно рассчитанная модель пронеслась давно уже над красным флажком, отмечавшим место приземления модели Аржанца, и все еще летела, будто уже касаясь земли, но на самом деле не задевая ее. Потом она легла грудью на траву, мягко заскользила по ней и, наконец, остановилась.

Все помчались туда, обгоняя друг друга, спеша узнать результат. Бежали помощники судьи, разматывая на ходу рулетку.

Володя ждал на линии старта. Он повернул голову вправо.

Светлана, приподнявшись на цыпочки, старалась рассмотреть, что происходит у того места, где опустилась модель. Она стояла одна. Слава Корольков убежал со всеми.

Но вот все, шумно переговариваясь, стали подниматься по склону. Впереди карабкался, обгоняя других, запыхавшийся Николай Семенович. Он бережно нес в обеих руках Володину модель и спешил к столу судьи. Прошла еще одна минута, и гулкий голос оглушил Володю:

— Модель Владимира Дубинина, клуб «ЮАС» Дома пионеров, «Черноморец» пролетела двести восемьдесят четыре метра. Таким образом, рекорд Николая Аржанца продержался только пять минут. Новый рекорд принадлежит Владимиру Дубинину и равен, повторяю, двумстам восьмидесяти четырем метрам.

Аржанец отказался повторить попытку, так как видел, что модель его уступает дубининской по дальности полета. Он подошел к Володе и великодушно потряс ему руку. Все кругом аплодировали. Володя прошел к столу, принял в свои руки модель, бережно осмотрел ее, поворачивая в разные стороны, и тут раздался противный, ехидный голос Славы Королькова: