В свете последних событий на Ближнем Востоке эти слова выглядят просто пророческими.

Итак, мы вспомнили о двух битвах, разыгравшихся с промежутком в 17 лет на берегах Суэцкого канала. Они схожи тем, что велись Египтом против одного противника, на одном и том же рубеже. Однако сколь различными оказались политические плоды этих двух исторических битв.

Недаром современные прогрессивные египетские исследователи назвали октябрьскую войну в отличие от Суэцкого кризиса 1956 г. «антисуэцем».

Порт-Саид появился на географической карте, можно сказать, случайно. В первом проекте трассы Суэцкого канала, представленном Лессепсом международной комиссии 30 октября 1855 г., предполагалось, что канал сомкнется со Средиземным морем несколько севернее, в том районе, где в древности находился порт Пелузий. Однако район Пелузия оказался непригодным для строительства глубоководной морской гавани, где могли стоять корабли, проходящие Суэцким каналом. Дело в том, что Пелузий, знаменитый город эллинистического Египта, от которого сейчас остались лишь руины некогда великолепных зданий и обломки колонн, окружали болота. (Кстати говоря, Пелузий по-гречески означает «болото, топь», то же значение имеет и древнекоптское название этого города — «Фероми».) Члены международной комиссии предложили обойти заболоченные места, и северная часть канала прошла западнее руин Пелузия. Здесь в 1859 г. и был основан город, получивший в честь хедива Саида название Порт-Саид.

Песчаная отмель шириной в 100–150 м, избранная для строительства нового города, казалось, совершенно не подходила для этой цели. Едва возвышаясь над уровнем моря, она во время приливов вся заливалась водой. Несколько деревянных бараков, временный маяк, небольшой лазарет и пекарня — вот все, из чего состояло первоначальное поселение. Однако мало-помалу сюда начали стекаться ремесленники, появились лавки, построенные на сваях домики сменились кирпичными зданиями. В конце 1867 г. уже 24 паровых пакетбота осуществляли регулярное сообщение между Порт-Саидом и Александрией. Годом позже правительства некоторых иностранных держав учредили в Порт-Саиде свои консульства.

Порт-Саид рос и хорошел по мере того, как возрастало значение Суэцкого канала. Менее чем за 100 лет он превратился из убогого селения на сваях в современный город. Население его в настоящее время достигло 250 тыс. человек.

Порт-Саид — самый молодой и бурно развивающийся из египетских городов. Однако не это обеспечило ему особое место в истории современного Египта. История Порт-Саида — это прежде всего история Суэцкого канала. В сознании каждого египтянина этот город ассоциируется со славной борьбой египетского народа против попыток колонизаторов превратить Суэцкий канал в оружие эксплуатации Египта и его национальных богатств. Порт-Саид — символ национальной гордости Египта, выдающихся успехов, которые были достигнуты под руководством Гамаля Абдель Насера в борьбе за обеспечение независимости страны.

…Впервые мы попали в Порт-Саид в декабре 1975 г., вскоре после возобновления судоходства по Суэцкому каналу. От Исмаилии до Порт-Саида всего 77 км; дорога проходит по зеленым оазисам, густо усеянным маленькими деревеньками. Каждая из них хранила печать недавно закончившейся войны. По обочинам дороги зияли воронки, встречались дома, полностью или частично разрушенные бомбардировкой. Вдали виднелся остов полуразрушенной мечети. Покосившийся минарет, казалось, вот-вот должен был рухнуть, но по изрешеченной пулями штукатурке стен уже ползли вверх строительные леса: приканальная зона медленно возвращалась к жизни.

Воронок и разрушений становилось больше по мере приближения к Суэцкому каналу. Особенно не повезло бедным лачугам крестьян, которые стояли на холмах и, очевидно, затрудняли обзор местности с израильской стороны. Большинство из них были полностью уничтожены.

А вот и оз. Манзала, отделенное от Суэцкого канала насыпной дамбой. Само озеро в настоящее время обмелело. Ближе к дороге оно давно уже превратилось в заболоченную лагуну с густыми зарослями тростника. Здесь нашли приют грациозные розовые фламинго да чайки, которые носятся над озером, выискивая мелкую рыбешку в его водах. Однообразие болотистой местности нарушается возведенными на одинаковом расстоянии друг от друга огромными песчаными брустверами, на которых во время «войны на истощение» была установлена египетская артиллерия и танки, обстреливавшие израильские позиции на восточном берегу канала.

Порт-Саид появляется из далекой лазоревой дымки, стершей грань между морем и сушей, неожиданно. Сначала начинают вырисовываться контуры четырех-пяти-этажных домов, затем за поворотом сразу вырастает небольшое здание таможни. Посещения Порт-Саида строго контролируются властями: все обязаны при въезде и выезде из него пройти таможенный и паспортный контроль, поскольку с 1974 г. в Порт-Саиде действует режим «свободной зоны», согласно которому товары, продаваемые в черте города, не облагаются таможенными пошлинами. Молодой таможенник за считанные минуты оформил все необходимые бумаги, и мы отправились дальше. Вдоль дороги тянулись длинные складские помещения; по правой стороне, за оштукатуренным забором, виднелись темные бараки.

Должен признаться, что поездка в Порт-Саид в 1975 г. доставила нам мало радости. И виной тому был не столько унылый декабрьский день и пронизывающий до костей зимний ветер, сколько вид самого города: неуютный, неприбранный, хранящий следы трудных военных лет. Порт-Саид только-только начинал отогреваться от леденящих ветров войны, настраиваться на ритм мирной жизни.

В нашем автомобиле от тряски на разбитой танковыми гусеницами дороге разболтался глушитель, и мы вынуждены были заехать в автомастерскую на одной из улиц в центральной части города. Хозяин суетливо выбежал нам навстречу. Мы разговорились. Оказалось, что владелец мастерской все эти годы не уезжал из Порт-Саида и перенес все тяготы и лишения, выпавшие на долю города. Во время бомбардировок он, его жена и старушка мать (дети учились в Каире) прятались в подвале. Через боковую дверь он вывел пас во внутренний двор и показал в глубине квартала дом, в который в 1973 г. попал снаряд, почти полностью разрушивший два верхних этажа. На первом этаже когда-то находилась аптека, сейчас в ее почерневших от пламени стенах зияли пробоины…

Радушный хозяин долго метался по мастерской, подыскивая, чем бы подвязать отвалившийся глушитель. Ни сварочного аппарата, ни более или менее пригодных инструментов у него не имелось. Из шести рабочих, которые трудились в мастерской до войны, остался всего один, 16-летний мальчик, смотревший на наш автомобиль как на техническое чудо XX в. и не знавший, каким образом к нему подступиться. Во всем городе мы увидели всего несколько допотопных, потерявших свой первоначальный цвет автомобилей, по виду похожих на наши довоенные «эмки». Основным средством транспорта в Порт-Саиде в то время был велосипед.

Но как же приветливо встречали нас в бедном, полуразрушенном Порт-Саиде! Хозяин единственной в городе более или менее приличной гостиницы вышел нам навстречу и помог выполнить необходимые формальности. Затем он торжественно проводил нас по ободранной, давно не крашенной лестнице на третий этаж. Любой из номеров был в нашем распоряжении, поскольку гостиница была пуста. Выбрать номер не составляло труда, так как все они были примерно равноценными: в небольшой комнатке стояло две кровати с влажными сероватого цвета простынями и солдатскими одеялами, небольшой колченогий стол и обшарпанный умывальник в углу.

Проголодавшись с дороги, мы решили поужинать в ресторане при гостинице. Это вызвало настоящий переполох. Старичок метрдотель, одетый в допотопного вида смокинг, встрепенулся и, решив не посрамить Порт-Саид в глазах иностранцев, поднес нам меню, в котором на пожелтевшей от времени бумаге были отпечатаны по-французски названия нескольких блюд. Как ни странно, метрдотель изъявил готовность принести любое из них. Наш заказ его явно воодушевил. Услышав про креветки и бифштексы под соусом из шампиньонов, он выпрямился, в глазах его сверкнули искорки удали былых времен. Через минуту расторопный слуга стряхнул с нашей скатерти невидимые крошки и водрузил в центр стола блюдо, где во влажных листах зеленого салата лежали ломтики помидоров, огурцов, политые соком лимона. Затем на столе действительно появились большие порт-саидские креветки, поджаренные на углях, а в ведерке со льдом бутылка молодого египетского вина.