– Я позвоню вам, Соссак, когда закончу дела с этими господами, – сказал ему Тидон.

Клерк поднялся с разочарованной гримасой и вышел из комнаты, не сводя глаз с Ано и в результате ударившись носом о дверную панель.

– Бедный Соссак! – засмеялся Тидон. – Его сердце разбито. Здесь так мало событий – кража облачения кюре до сих пор было едва ли не самым значительным, – а тут происходит это ужасное преступление, Соссак видит из окна, как к префектуре подъезжают великий мосье Ано и его знаменитый друг мистер Рикардо, но беднягу отсылают из комнаты!

Магистрат положил шляпу и коричневую трость на боковой столик, придвинул к своему столу стулья для Рикардо и Ано, потом остановился позади стола, глядя на них.

– Как видите, – продолжал он, снова усмехаясь, но на сей раз виновато, – мы здесь пользуемся дискредитировавшими себя методами – свет направлен мне в спину, а вам в лицо. Каждый допрашиваемый тотчас же разгадывает этот трюк и старается следить за выражением лица. Но я сохраняю все по-прежнему, так как, когда я пишу, свет падает прямо на бумагу.

Мистера Рикардо интересовало, является ли причиной легкомысленной болтовни магистрата стремление создать непринужденную обстановку или же нервозность, вызванная серьезной проблемой, с которой ему пришлось иметь дело. Тидон опустился в кресло за столом, переводя взгляд с одного визитера на другого, а затем склонился вперед, положив на стол руки в ярко-желтых замшевых перчатках.

– Обезоружу себя признанием, – с улыбкой сказал он. – Я родом из Парижа, где у меня имеются влиятельные друзья, и со временем, несомненно, смогу быть полезен тем, кто сейчас полезен мне. – Тидон посмотрел на Ано. – Мне хочется, чтобы это время наступило поскорее. Выбрав профессию судьи, я хорошо знал, что мне придется пройти испытательный срок в провинции, но такая глушь мне не по душе, и сейчас представился случай ее покинуть – с вашей помощью. Это дело прогремит на всю Францию благодаря славе, которой пользуется вино «Шато-Сювлак», социальному положению жертвы, таинственному и зловещему характеру преступления. Я должен заполучить убийцу и такие доказательства, которые обеспечат его осуждение. Помогите мне в этом, и я смогу перебраться в Бордо – все-таки это город, где можно нормально питаться. Л от Бордо до Парижа один шаг! Я уже вижу себя там, – весело добавил он, повернувшись к Рикардо. – Ибо Париж… в вашем языке имеется на этот счет подходящая идиома.

– Разумеется! – воскликнул Ано, встревая в разговор, прежде чем мистер Рикардо успел ответить. Кто, как не Ано, мог вспомнить нужную идиому? – Париж – ваш спиртной дом![29]

– Вот именно! – отозвался магистрат, и двое мужчин с удовлетворением поклонились друг другу. – Английские идиомы необычайно выразительны. – И мосье Тидон отвесил вежливый поклон мистеру Рикардо. – Итак, задача ясна. Мы втроем ищем преступника и доказательства. А теперь, мистер Рикардо, видели ли вы тело нашей молодой жертвы?

– Да, мосье.

– И опознали его?

– Да. Это тело миссис Эвелин Девениш, гостьи в Шато-Сювлак.

– Отлично! Это уже что-то. Что вам о ней известно?

– Ничего, – ответил мистер Рикардо. – Я познакомился с ней только вчера вечером. До тех пор я никогда не слышал ее имени. Но я обратил внимание, что, хотя ее представили мне как «миссис», она не носила обручальное кольцо.

Лицо магистрата приобрело хитрое выражение.

– Наш первый маленький след. Итак, вы предполагаете, что эта Эвелин Девениш вела… э-э… беспорядочную жизнь?

Мистер Рикардо в ужасе отпрянул, но потом задал себе вопрос: может ли он честно сказать, что не предполагал этого? Однако ему не хотелось подтверждать столь безответственные догадки.

– У меня нет ни малейших оснований предполагать что-либо подобное, – осторожно ответил он. – Женщина может оставить кольцо на умывальнике.

– Обручальное кольцо?

– Она могла снять его много лет назад и развестись с мужем.

– Но при этом сохранить его фамилию?

– Возможно, Девениш – ее девичья фамилия. Я этого не знаю, но мисс Тэсборо знает несомненно.

Вопросы тревожили мистера Рикардо, о чем свидетельствовала краткость его ответов.

– Мне бы хотелось избавить эту молодую леди от огорчений, – заметил магистрат, и мистер Рикардо покраснел, почувствовав упрек. – Вы ее друг и можете рассказать мне все.

Мистер Рикардо задумался. «Все» означало определенное количество мелких деталей, выглядевших, используя его любимое слово, странно. Например, беспокойство, которые письма Дайаны пробудили в Джойс Уиппл. Конечно, между автором и читателем могла существовать подсознательная телепатическая связь, а слова писем – играть роль телеграфной строки. Но было бы несправедливо предполагать на столь шатких основаниях, будто Дайану во время написания этих посланий тревожила какая-то угроза, о которой она старалась не сообщать ни единым намеком. Нет, о письмах лучше не упоминать. Во-вторых, Дайана провела лето в Биаррице вместо Лондона. Ну, такая мелочь вовсе недостойна упоминания. В-третьих, она дала своему возлюбленному от ворот поворот. Но любая девушка может так поступить. Вчерашний герой сегодня оказывается обычным занудой – тут ничего не поделаешь. Это может служить подходящей сплетней для газет, но не доказательством преступления. В-четвертых, на стене над кроватью Дайаны висела картина, которую мистер Рикардо очень хотел бы видеть. Но он не увидел ее, да и в любом случае это дело Ано, а не его. Наконец, в-пятых, он – мистер Рикардо – гость в доме Дайаны, и даже десять тысяч Тидонов, спешащих перебраться в Париж, не должны заставить его скомпрометировать ее. Поэтому мистер Рикардо тепло отозвался о положении Дайаны в обществе, о ее многочисленных друзьях и любви к спорту.

– А вчера вечером вы не заметили никаких изменений в этой молодой леди? – быстро осведомился магистра г.

Мистер Рикардо был несколько озадачен.

– Вчера вечером? – медленно переспросил он и, покачав головой, пустился в описание растущего ужаса Дайаны сегодня утром, когда обнаружили исчезновение ее подруги. – В конце концов она упала в обморок, и мосье Ано пришлось отнести бедняжку в ее комнату.

– Да, мосье, – подтвердил Ано. – Никто не мог быть потрясен сильнее. Я слишком резко сообщил плохие новости, и мадемуазель Дайана потеряла сознание.

Мосье Тидон делал заметки, покуда говорил мистер Рикардо. Теперь же он с неудовлетворенным видом постукивал карандашом по столу. Перспектива переезда в Париж казалась более чем отдаленной.

– А другая молодая леди, мисс Уиппл, разумеется, знала мисс Тэсборо и до вчерашнего дня?

– Да.

Мистер Рикардо ощущал колоссальное облегчение. В конце концов самым главным было как можно скорее раскрыть тайну исчезновения Джойс. Он рассказал магистрату то, что знал о ней, и добавил:

– Но я никак не ожидал увидеть ее в Шато-Сювлак. Два месяца назад в Лондоне она говорила мне, что вряд ли сможет туда приехать, так как должна возвращаться в Америку, используя при этом странную фразу: «Золушке следует покидать замок к полуночи». Странное замечание для молодой владелицы нефтяной скважины в Калифорнии! Я этого не понимаю.

– И я тоже, – сказал Тидон. – У нее есть родственники?

– Замужняя сестра.

– В Америке?

– Да.

– А жених?

– Не думаю.

Магистрат выглядел все более обескураженным.

– Конечно, мы наведем справки в Англии. – мрачно произнес он, – но они проходят через столько каналов! Пройдет немало времени, прежде чем мы получим ответы, а когда мы их получим… – Тидон поднялся и развел руками в перчатках, – пойдет ли это на пользу? Существовало ли когда-нибудь более запутанное дело, мосье Ано?

Детектив не стал его ободрять.

– Его делает еще более запутанным история с браслетом, – сказал он.

– С браслетом? – воскликнул магистрат. – С каким браслетом?

– С браслетом Джойс Уиппл, который я нашел в корзине полчаса назад. – Ано поведал о том, как он обнаружил браслет и как мистер Рикардо опознал его, закончив парой вопросов: – Браслет случайно соскользнул с отрубленной руки? Или его намеренно положили в корзину, чтобы он был найден при обыске и подозрение пало на Джойс Уиппл? Кто может ответить?