Но когда уже собирался скомандовать готовить сухпай на ужин, Фрол молча жестом показал мне на воду. После чего, подавая пример, скользнул в переплетение корней. Я поступил точно так же, бесшумно растворившись в ряске и оставив на поверхности только перемазанную голову в накидке поверх панамы. Мы заранее присмотрели места поудобнее, где среди кочек замаскироваться проще всего. Еще пара таких же ничье внимание и не привлечет.

Вещи у нас все время были припрятаны, нас теперь чтобы найти, это надо в метре стоять и присматриваться. Но визит в любом случае неприятный. Какого черта их сюда понесло?

Издали донесся треск, потом всплески весел. Метрах в десяти по соседней протоке шел баркас, в котором сидели пираты. Судя по всему, это возвращался один из отрядов, которые проверяли холм.

— Дурак Евсей, — долетело до меня. — Какой приватир сюда залезет, даже опустив мачту?

— Ну, он так в молодости к берегу подходил ночью, чтобы не видно было.

— В молодости он на шлюпке у соседей рыбу из сетей таскал, а нам теперь по его милости веслами ворочать.

— Может, в лицо ему скажешь?

— Подожду пока. Штурмана в походе трогать — последнее дело. Но как домой вернемся, колени уроду прострелю… Ну что, видно хоть чего-нибудь?

В ответ долетел отборный мат. Понятно. Не я один здоровой паранойей обладаю, у кого-то после драки явно подозрения появились. Правда, этот осторожный Евсей на приватирскую яхту или какой баркас грешит. Не может в голову взять, что по кустам всего лишь два умника лазают, приключений на пятую точку ищут. Но нам же лучше, если ничего не найдут и успокоятся. Я сегодня достаточно тигра за хвост подергал, надо паузу взять. Поэтому — гребите, ребята, мы вас не побеспокоим. Нет нас здесь. И не было.

Скоро стемнело, незваные гости убрались, и мы смогли выбраться на сухое место. Сняли с себя одежду, отжали и развешали на корягах. Достали сменные рубахи, которые у каждого были с собой, и переоделись. Попутно старательно обмазались вонючим бальзамом от насекомых. Пожрали нас уже изрядно, но это не повод продолжать кормить комаров и мошек.

Поужинали без особых изысков и запили водой из фляг.

— Если завтра гости не уйдут, придется в любом случае сниматься. У нас вода заканчивается.

Фрол осторожно поболтал тарой, согласился:

— Да, на два дня максимум. А из реки лучше не пить, заразы полно.

— Одна надежда, что пиявок не подцепим.

— Все равно придется штаны надевать или ночью околеем. На теле досохнут. А с водой все просто. Нам придется холм обогнуть по старым следам, как пришли. Затем двинуться на север, параллельно реке. Как до тропы звериной доберемся, уже на запад повернем. Там полно в джунглях бамбука, с него воды наберем. И с лиан. Я раньше часто так делал. Так что от жажды не умрем.

Хорошо, когда со знающим человеком по незнакомым местам путешествуешь. Он и путь подскажет, и с голоду помереть не даст.

— Ладно, с этим уже завтра разберемся. Что сам скажешь о драке сегодняшней?

— Удачно ты выстрелил, что еще скажу. И негра главного, и турка в расход списали. Видел, как его вместе с телохранителями на шхуну грузили. Похоже, придется пиратам объясняться на Тортуге, почему столь уважаемых людей так бездарно потеряли.

— Будь моя воля, я бы их всех здесь похоронил. Но это уже выше наших сил и возможностей. Если даже каким-то чудом мы оставшиеся корабли перетопим, остатки команд точно каждую кочку перетряхнут и просто так мы уже не вывернемся. Поэтому пускай убираются, откуда приплыли. А мы домой пойдем.

На этой оптимистичной ноте стали спать укладываться. Легли рядом, прижались спиной друг к другу, и я начал засыпать, укрывшись накидкой. Над головой уже вовсю сияли звезды, стоял над камышами бесконечный комариный звон. И лишь со стороны стоянки пиратских кораблей изредка доносились крики боли и ругань. Этим вечером почему-то никто больше не пировал. Видимо, повода не было.

Утром я проснулся рано. Конечно, майская погода это вам не в январе по сугробам прятаться, но все равно замерз. Покрытые травой кочки под тонким ковриком и накидка — лишь бы воспаление легких не подхватить. Но радости такая ночевка доставляет мало. И не согреться толком: костер разводить нельзя, прыгать-бегать тоже в список доступных развлечений не входит. Поэтому осторожно размялся, отжался раз двадцать и счел себя окончательно готовым к новым свершениям. Фрол отжиматься не стал, но глаза открыл, поворочался, потом проскользнул поближе к воде и умылся.

Перекусив, снова заняли облюбованные позиции. Осмотрелись и вернулись на место лежки, поделиться впечатлениями.

— Похоже, сегодня они снимутся, — я отпил глоток воды из фляги, покатал его во рту и проглотил, растягивая удовольствие. Сижу на болоте, кругом сырость, а пьем лишь то, что проверили. Вернусь, самовар чаю выдую, не меньше. Потому что можно будет не экономить и не считать каждый глоток.

Фрол прикусил очищенный кончик камышинки и подтвердил мое предположение:

— Лагерь сворачивают. Пока дозорных выслали еще раз округу проверить и барахло на берег сгребают. Но там на две-три ходки для шлюпки, вряд ли больше. Все ценное еще вчера на шхуну переправили. Так что как солнце окончательно поднимется, так и отчалят.

— Убитых хоронить не станут?

— Вряд ли. Это же Тортуга, там нравы простые. Если кто из влиятельных головорезов, того в брезент завернут и могут до дома довезти в ящике. А расходный материал в джунглях бросят и забудут тут же. Были бы пленные, заставили бы могилы копать для убитых. После незатейливых похорон несчастных без лишних сантиментов пристрелили бы. Но сами в глине пираты ковыряться не станут. Отбрешутся, что нападения ждали. Еще потом себя же героями выставят и по всем кабакам будут хвастать, как всех негров от побережья до гор перебили.

— Если всех перебили, то кто же напасть должен был? — усмехнулся я.

— А вот за такие вопросы у них обычно в рожу дают. Сомневаться в пиратской храбрости и данном слове нельзя. Свои же не поймут.

— Понятно. Врать и бахвалиться по любому поводу — это можно. И над работягами смеяться, которые дурную вольницу не признают, тоже по их законам… Ладно, разберемся с Тортугой, никуда не денется. Давай пока лучше обратный маршрут прикинем. Потом некогда будет детали уточнять.

Когда я услышал выстрелы, то удивился. Громыхнуло достаточно далеко, эхо долетело еле слышно. И хлопнуло раза четыре, если правильно сосчитал.

Сразу после этого на верхушках деревьев разорались попугаи, еще дальше заголосили обезьяны. Хвостатых иногда отстреливали ради развлечения пираты, поэтому умные звери старались от людей держаться подальше. И после вчерашнего боя наверняка разбежались в разные стороны. Но любопытство и утренняя тишина могли подманить поближе. Все же обезьяны дико любопытные, стараются везде нос сунуть.

По направлению, вроде как с востока стрельба. И это не столкновение с неграми, там бы так быстро не закончилось. Да и на берегу особо никто не всполошился. Как грузили барахло в лодку, так и продолжают. Тогда зачем порох жгли?

— Фрол, что они тащат? Мешки какие-то? — спросил я через десять минут, заметив в бинокль группу пиратов, которые неспеша выбрались из кустов и теперь важно топали мимо покосившихся навесов.

— Это жака. Птица местная. Те негры, кто у болот живет, вместо кур держат. Если корма достаточно, большой вырастает. Крылья подрезают и во двор выпускают.

— Выходит, дичиной разжились?

— Похоже, так. Жака стаями обычно держится. Если подобраться, то без добычи не останешься. Глупая птица, на заросли надеется. На открытое место обычно не выходит.

Тем временем охотники уже подошли к берегу и принялись хвастаться охотничьими трофеями. Насколько я мог из зарослей видеть, три тушки они притащили. В самом деле, здоровая птица, чуть меньше индюка. Черная раскраска, длинный хвост и гребень на шее, словно у петуха.