Но Изяслав нашел уже слабое место и продолжал давить:

- А ты жену свою спрашиваешь, когда на промысел едешь? Бабье дело – детей рожать да щи подавать, - высокомерно отвечал он. – А как придут светоградцы к Северомирску, кто защитит город?

Тогда услышала Забава, как заговорил один пожилой, уважаемый всеми воин, сподвижник умершего Болеслава:

- Так-то оно так, князь, да ведь тяжела может быть княгиня. И у Всеволода может сын родится…

Забаву словно обожгло. Даже думать боялась она о своем крохотном счастье, от всех таила, что появится вскоре новая жизнь.

- А если будет так, - уверенно отвечал Изяслав, решая и ее судьбу, и судьбу не родившегося еще ребенка, - не обижу княжича. Сыном мне будет. И Северомирский престол он наследует. А покуда в возраст войдет да меч держать сможет, и им с княгиней, и всей земле Северомирской сильная рука нужна. Потому не хочу долго тянуть: как срок придет – возьму за себя княгиню, чтоб сироту без защиты не оставлять.

Изяслав замолчал, давая всем присутствующим время обдумать эти слова. Слышно было, как шептались в гриднице, но не пытались больше возражать. Потом кто-то из пожилых негромко и будто виновато произнес:

- Что ни говори, а ты, князь, последний в роду. Кому ж как не тебе в столице сидеть?

Другой подхватил:

- А княгиня пусть замуж идет да княжат рожает. Северомирску волчонок нужен.

- Княгиня за Всеволодом хорошо жила, - неуверенно возразил третий голос, - а ну как не захочет она…

Все притихли, видимо, ждали, что скажет Изяслав, но ответил не он, а кто-то из бугровских:

- Наш князь ей честь великую оказывает, что за себя берет! На нашей земле живет, по нашим законам - пусть же чтит их и решение князя исполняет.

Больше Забава не слушала. Отпустила мышонка и открыла глаза. «Бежать! Бежать прочь отсюда! Бежать, куда угодно!» - вот единственная мысль, которая билась в ее голове. Нет больше надежды, что дружинники Всеволода или иной кто на этой земле заступится за нее и подумает о чести князя. Разменной монетой она стала в игре Изяслава.

Ночью княгине было не до сна. Она перебирала все вещи в сундуках, перекладывала свадебные жемчуга и взвешивала на руке серебряные украшения, подаренные Всеволодом. Первой мыслью ее было – подкупить дружинников. Потом нашла в сундучке, привезенном из Светограда, одно зелье, от которого человек засыпал и просыпался только через сутки. Но чем дольше думала Забава, тем все больше понимала, что без помощи Раски и Ратибора ей не обойтись.

Так ничего и не решив, под утро прилегла она на кровать, и тяжелый сон сморил ее.

Вечерние сумерки опускались на маленькую полянку между скал. Все здесь было знакомым, только осень похозяйничала и погасила яркие летние краски: травы пожухли и стали изжелта-серыми, а кусты бузины покрылись инеем.

На плоском прямоугольном камне в центре капища сидела Мокошь в прежнем летнем своем наряде и грустно смотрела на Забаву.

- Что же ты волка своего не зовешь? – услышала Забава то ли голос богини, то ли шелест сухой травы.

- Не слышит он, матушка! И я его не слышу! – опускаясь на колени, ответила княгиня на этот упрек.

- Зови! Волк волчицу завсегда услышит! – едва различимо прошелестел все тот же голос.

- Да какая ж я волчица! – отчаянно сцепив руки, воскликнула Забава. - Я рыжего оленя дочь…

Мокошь отвернулась от нее и тяжело поднялась на ноги.

- Глупости ты говоришь! – не повышая голоса, сказала она. А потом добавила поучительно. - Разве может олениха волчонка выносить? Зови! Волк свою кровь всегда услышит, из Нави явится!

- Так в Нави он? – крикнула Забава вслед уходящей богине.

Но вопрос ее был обращен в пустоту. Светлый силуэт уже растаял в вечерней дымке, будто и не было вовсе. Только холодный камень лежал посреди опустевшего капища.

Глава 22

Рано утром, едва рассвело, в гридницу вошла Раска. По ее неловким, порывистым движениям и взволнованному лицу Забава сразу поняла, что служанка принесла какие-то важные новости.

-Узнала, - без всяких предисловий зашептала служанка, - все узнала, матушка! Не убег Ратибор! Тута он, в подвале держут ироды!

- За что же это? – схватилась за голову Забава. – Да как ты узнать-то сумела?

- Все Лушка, все она сердечная! – садясь возле княгини, так же вполголоса отвечала Раска. - Видать, совесть-то проснулась. Да я что скажу еще: помочь она обещает, говорит: что Забавушка попросит – все сделаю.

Княгиня задумалась. Теперь ничто здесь не держало ее, никто не даст ответы на ее вопросы. Медлить нельзя. Если Изяслав доверяет Луше, она сможет помочь.

- Уезжать мне нужно, Раска! – тоскливо промолвила Забава. – Не верю я Изяславу, что погиб Всеволод.

Раска отшатнулась, поглядела недоверчиво.

- Да что ты! - отрицательно покачала головой. – Неужто князь родную кровь мог предать?

- Он и мою судьбу уже решил, - отвечала Забава.

Раска всплеснула руками.

- Да ведь княжича под сердцем носишь!

- Потому и нельзя мне здесь оставаться. Дитя Всеволода для Изяслава - что кость в горле, - объяснила Забава.

Несколько минут, показавшихся княгине вечностью, Раска молчала. Наконец спросила обреченно:

- И куда же бежать-то?

- А куда бежать - все равно теперь, лишь бы отсюда подальше, - виновато глядя на служанку, отвечала Забава. - Думаю, до Бугрова добраться да сподвижников мужа отыскать. Не верю я, что все в битве полегли. А может, в Светоград удастся вернуться. Ведь дом это мой.

Слушая Забаву, Раска начала всхлипывать.

- На кого ж меня, старуху, оставляешь? – тихо спросила она.

- Ничего я сделать не могу для тебя, - с сожалением ответила Забава. – Если останусь – погубит меня Изяслав.

Раска утерла глаза, задумалась.

- Как же бежать? Ведь стража повсюду?

Но княгиня готова была уже на все.

- Ты говоришь: Луша помощь обещает? – спросила она.

- Обещать-то обещает, да страшно ей поверить после всего, - с сомнением в голосе отвечала служанка.

- Нет выбора у меня, Раска! – воскликнула Забава и не смогла скрыть своего отчаяния. – Только Лушка во все двери вхожа. Если про Ратибора узнала – сможет она мне помочь. Только на нее надежда.

- Что же сделать нужно, скажи? – пытала Раска.

Забава встала и взяла в руки маленький сундучок, привезенный из Светограда.

- Есть у меня порошок из травки одной светоградской, - заговорила она, открывая сундучок и протягивая Раске плотно закрытую скляночку. – Если его в еду добавить, сон да дрема овладеют человеком против воли его. Скажи Луше, если хочет помочь, пусть порошок добавит в квас житный, который дружине бугровской подают. Бугровцы ведь с одного стола едят. А как ночь настанет да уснут стражники, пусть Ратибору дверь отопрет. А ты сюда приходи и одежду принеси попроще.

Раска отрицательно покачала головой.

- А коли не уснут стражники? – сквозь слезы вымолвила она.

- Уснут, - решительно ответила Забава. - Луше передай, что на Бугровской заставе лошади стоят, пусть там меня с Ратибором и ждут.

Княгиня вопросительно посмотрела в мутные заплаканные глаза Раски. Поможет ли служанка? Не сробеет ли? Та, тяжело вздыхая, поднялась со скамьи и пошла к выходу. Почти у дверей обернулась и, морща лицо от набегавших на глаза слез, пообещала:

- Все сделаю, будь покойна.

В полдень Забаве обед принесла Луша. Увидев давнюю подругу свою, княгиня бросилась было навстречу, но та остановила ее, приложив палец к губам. Потом поставила на стол обед и положила рядом небольшой сверток.

- Одежда тут, - кивнула на сверток. - К полуночи готова будь и лишнего не бери.

После ее ухода Забава развернула одежду. Оказалось, Луша принесла ей простой деревенский наряд: длинную сорочку с широким синим поясом, сарафан, шерстяной пониток и узорчатый платок. Все было новым и чистым, будто специально для нее сшито.

Одежду Забава спрятала и принялась ждать. Весь день она торопила время, прислушалась к звукам, доносящимся со двора. Когда наступил вечер и в доме все стихло, она переоделась, сложила в узелок целебные мази, что привезла из Светограда, да драгоценности.