Здесь тоже есть свой Бам — это небольшой городок на юго-востоке Ирана. Сижу на солнышке во дворе мечети, ем финики и пишу письмо.

От Кума до Бама мы проехали стопом через Кашан, Исфахан, Керман. В Исфахане трёх из нас (меня и ещё двух) хитро обокрали люди, сказавшиеся полицейскими. У меня, например, украли 200$. Случай для Исфахана весьма редкий. Однако, мы не расстроились и продолжили путь; у меня, например, есть ещё целых 100$, что соответствует 1000 кг апельсинов в этих местах, или 20.000 лепёшкам хлеба. Полагаю, этого хватит.

Сейчас подробнее опишу технологию воровства. На одной из улиц Исфахана к нам подруливает белый «Пейкан» (жигуль местный). В нём — два усатых человека.

— Полис, — говорит один из них, предъявляя удостоверение с фотографией и непонятными надписями на фарси. Нас жестами приглашают сесть в машину, рюкзаки — в багажник.

— Паспорт, — и господа, сидящие на переднем сиденье, кропотливо изучают наши паспорта. — Гашиш? наркотик?

— Ноу-ноу, — уверяем мы.

— Open pokets, I want to see pokets, — интересуются господа, и мы послушно предъявляем содержимое карманов. Спектакль продолжается минут пять, господа делают вид, что ищут наркотики, даже нюхают чего-то. — Do you have dollars? False dollars? I want to see! — (Доллары? фальшивые?) Поскольку после недавнего случая с пропавшим рюкзаком О.Матвеева я переложил все свои деньги в ксивник, месторождение долларов на виду, и полицейские с интересом изучают наши деньги на просвет.

— О-кей, о-кей, — и пока напарник водителя выгружает на землю наши рюкзаки из багажника, главный «шмональщик» кладёт все наши паспорта и деньги в найденый у нас же полиэтиленовый пакетик, возвращает их нам, и машина уезжает. Мы (уже подозревающие что-то) хотели переписать номер, но увы: номер был специально заляпан и затёрт белой краской.

Пересчитали деньги — так и есть! большая часть денег отсутствует. Мы, конечно, направились в полицию, потом в российское консульство, но успеха не имели. Белых «Пейканов» в Иране пруд пруди. Но не переживать же из-за денег! И мы продолжили гулять по Исфахану.

Мы направились на площадь имама Хомейни — ту самую, которую нам так и не удалось обойти прошлым летом из-за того, что местные жители зазывали нас в гости. Да и сейчас — идём, навстречу наш юный друг, продавец ковров.

— О, my friend! Мы встречались в прошлом году! Я помню! Заходите! — и вся наша компания подверглась очередному показу ковров. К счастью, необычно холодная для Исфахана погода разогнала других гуляющих, и больше никто смотреть площадь нам не мешал.

Когда же настал вечер, мы озаботились ночлегом. Разбились на две партии. В моей были Руслан, Макс, Лена и Владимир. Мы отправились на юг города, в район Исфаханского университета, желая попутно подружиться с какими-нибудь англоговорящими студентами и заночевать у них.

Первое знакомство, с молодыми курдами, не привело нас к успеху — студенты постеснялись предложить нам ночлег, а мы постеснялись попросить. Зато следующим человеком, заинтересовавшимся нами в тот момент, когда мы шли вдоль университетской ограды, был преподаватель геологии этого университета, Рахмат Элхами.

Рахмат, великолепно говорящий по-английски (он несколько лет работал в… страшно сказать… U.S.A.), заинтересовался нашей сущностью. «У вас есть какие-то проблемы?» — «Да, мы хотели бы переночевать, но чтобы это было бесплатно,» — честно ответили мы. — «О, вы можете переночевать в студенческом общежитии, пойдём, я вас впишу,» — и мы направились к воротам университета.

Исфаханский университет, с обучающимися там двадцатью тысячами студентов, представлял собой целый городок. Мы зашли на вахту, преподаватель, путём долгих переговоров по телефону, получил «добро» от начальства, и мы поехали на машине к нужному нам зданию общежития. Машина, кажется, принадлежала Рахмату. «Четверых парней, — сказал Рахмат, — можно поселить сюда, а девушка, если захочет, может переночевать у меня дома. Завтра утром я завезу её на машине к вам.»

Так оно и вышло. В нашем распоряжении был целый этаж («Вам сколько комнат — одну, две, три?»). Койки были застелены чистым бельём, батареи жарко натоплены, имелся душ и горячая вода — настоящий студенческий рай. Других жителей на этаже не было. Мы заняли одну комнату, помылись, постирались и превосходно заночевали. Наутро Рахмат, по пути на свою преподавательскую работу, завёз нам накормленную Лену Крымскую, мы поблагодарили иранца и продолжили осмотр Исфахана.

Этот день был по-ирански тёплым и солнечным. Мы осмотрели длинные древние каменные мосты и поехали на автобусе в западную часть города.

Там находилась знаменитая мечеть с качающимися минаретами, которую мне так и не удалось посетить в прошлый визит в Иран. Сейчас мы располагали временем. После долгой торговли со стражами минаретов — стражи хотели 5.000 риалов с носа, а мы предлагали открытки с видами Москвы и металлические рубли — мы поднялись наверх. Башенки-минареты действительно качаются, и человек, поднявшийся наверх, легко может в одиночку раскачать один из них. Амплитуда колебаний составляет 10–15 см. Интересно, что в это же время начинает самопроизвольно раскачиваться (с амплитудой 5 см) и соседний минарет.

Мы недолго гадали, как средневековым строителям удалось достичь такого эффекта. Самую правдоподобную теорию предложил Руслан: «Построили хреново, всё шатается, ну и объявили это чудом света!» Покачавшись на минаретах, мы направились дальше, туда, где на большой горе находился древний, ныне заброшенный храм огнепоклонников. Религия огнепоклонников (зороастрийцев), возникшая на территории современного Ирана 2500 лет назад, ныне имеет совсем немного приверженцев. Большая часть оных, спасаясь от нашествия древних исламистов, 1200 лет назад бежала в Индию, где их потомки проживают и поныне.

Древний храм, когда-то представлявший собой настоящую крепость, был в запустении. Никаких сторожей, взимающих деньги, не было видно. Спрятав рюкзаки в местных садах-огородах, мы поднялись наверх. Вершина горы оказалась увенчана круглой глиняной башней. Это была, вероятно, так называемая «Башня тишины»: сюда поднимали тела умерших, чтобы они были съедены птицами. Мёртвые существа давали жизнь живым…

С башни открывался вид на город Исфахан, на дороги, горы и сады. Я достал лепёшку хлеба и принёс её в жертву духам древнего храма, духам города и духам дороги, прося их послать успех нам и всему человечеству.

Я просил, чтобы наше путешествие в Индию и обратно прошло благополучно,

чтобы все люди, которые помогали нам в дороге, все, кто подвозили, вписывали и кормили нас в пути, получали бы не меньшую, чем мы, радость от этого,

чтобы воры, похитившие вчера у нас 500$, истратили их на благие дела,

чтобы водители, подвозящие нас по трассе бесплатно, не чувствовали себя обиженными,

чтобы наши родители, читая наши письма, не беспокоились о нас и знали, что всё с нами будет хорошо,

чтобы все наши приключения пошли нам на пользу, и чтобы во всём мы увидели смысл,

чтобы после нашего путешествия о нём создалась полезная книга,

и чтобы все путешественники, которые прочтут эту книгу и поедут в Индию по нашим стопам, достигали успеха.

Вчера, применяя автостоп, мы въехали на восток Ирана — это настоящая иранская провинция. Даже пахнет провинцией. За исключением городов-оазисов, здесь всё пустыня. Перепады температуры очень велики. Ночью ниже нуля, а днём +25 в тени и выше. Едешь по трассе несколько десятков километров, всё безжизненно и пусто, но подъезжаешь к городу — цветут цветы, растут пальмы. Всё в зелени. Мечети повсюду.

В пустыне сутки назад мы разводили ночной костёр из верблюжьей колючки, чтобы согреться. Горит она хорошо, но «стреляет» искрами, и я прожёг в своей палатке вентиляционные отверстия. В другом месте мы поставили палатку в каких-то развалинах посреди пустыни. Судя по размерам развалин, это мог бы быть целый базар или дворец.

А вчера вечером нас подвозили наркоманы, которые в кабине курили гашиш. Нам с Максом тоже предлагали, но мы отказались.

Интересна технология курения гашиша в кабине грузовика. Это происходило ночью. Пока один водитель рулил, его напарник доставал большой красный газовый баллон (как у нас на даче) и зажигал горелку. Брал в правую руку металлическую проволоку и нагревал её докрасна. В левой руке мужик держал тёмную колбаску, похожую на смолу, это и был гашиш. Прислоняя к колбаске раскалённую проволоку, он получал дым — испарения гашиша, которые тут же всасывал через бумажную трубочку, которую держал во рту. Курильщик веселился, предлагал нам покурить и помогал нам изучать язык фарси, пока его напарник вёл грузовик по ровной, гладкой дороге через бескрайнюю пустыню. Перед постами местного ГАИ мужик выключал газ и прятал гашиш. И не зря: в Иране за употребление, распространение или хранение наркотиков применяется смертная казнь!

Я уже знаю сотню слов на фарси, чего хватает на 5 минут разговора. Даже часто понимаю, о чём меня спрашивают.

Хм, 9.30 утра, а так жарко. Проснулись мухи. Я сворачиваю писание. Привет всем!