Советник прервал чтение, не в силах узнать, чем всё завершилось, и сохранить при этом невозмутимое выражение лица.

– Заставь дурака Богу молиться, – пробормотал он. Его захлестнуло резкое и до боли неприятное чувство разочарования. Советник чертыхнулся, проклиная себя за то, что сразу поверил вредному злодею и позволил ему себя обмануть.

«Волшебники, черт бы их побрал! Ни грамма совести нет, такими шутками шутить вздумали! Наступил на самое больное место, „добрый“ злыдень, растоптал, раздавил, разбил и смешал с дорожной пылью!»

– Такое хорошее настроение загнали в могилу! – рявкнул он. Ксенофонт испуганно отпрянул. – Это не тебе, куда поскакал?! Что это у тебя за кружка? Пиво пьешь в рабочее время? Один? Без меня?!

– А-а-а… м-м-м… я…

– Что в кружке?

Ксенофонт протянул ее начальнику.

– Господин советник Логвин, наши агенты прознали про вашу огромную беду – пережить столько издевательств со стороны злого волшебника – и решили сделать вам маленький подарок. Точнее, не столько вам, сколько вашей супруге! – выпалил он, открывая крышку и показывая советнику горсть шариков. – Они отыскали это редкое сокровище во время возвращения домой и решили, что эти драгоценные минералы должны хотя бы чуть-чуть скрасить жизнь, изрядно испорченную злодеяниями Змейго Рыныча. Эти камушки невероятно и настолько редки, что вы их больше не найдете ни в одном царстве-государстве! Не откажите, примите от нас этот скромный, но очень дорогой и величественный подарок!

– Не откажусь! – Советник схватил кружку, высыпал на ладонь горсть шариков и посмотрел через них на свет. – Необычно сияет!

– Этот минерал еще не имеет собственного названия, и мы думаем, что вы имеете полное право назвать его в свою честь! Ваше имя сохранится в веках!

Логвин обрадовался.

– Ты знаешь, как вернуть бодрость духа потерявшему ее руководителю, Ксенофонт! – Кружка исчезла в недрах гигантского стола. – Будешь и дальше радовать меня хорошими новостями – быть тебе на моем месте после моего ухода. Ты свободен. И передай агентам мою благодарность за проделанную работу!

– Слушаюсь, господин советник Логвин! – гаркнул Ксенофонт, со счастливым видом выходя из кабинета, перекрестившись и переводя дух: ему показалось, что советник с минуты на минуту взорвется от ярости и сдерживает себя из последних руководящих сил. Минуты через три советник выглянул в коридор, убедился в том, что никого рядом нет, выхватил из-за стола дубинку и в бешенстве заколотил ей по каменной стене, выплескивая накопившееся за неполные сутки нервное напряжение.

– Обманули! – дико рычал он, колошматя безмолвные камни так, что стена гудела от возмущения. Дубинка вылетела из его рук и ударилась в ножку шкафа. Советник устало выдохнул и повалился в кресло. – Ну, Змейго Рыныч, когда я найду тебя и узнаю о наилучшем способе твоего убийства – ты мне ответишь за издевательства! По полной программе! Ты этого просто не переживешь, я тебе говорю!!!

Старый шкаф покачнулся – сломанная дубинкой ножка надломилась и раскололась. Шкаф потерял устойчивость и повалился на пол, выбрасывая из себя кипы бумаг и мелких предметов. Со шкафа сорвались и рассыпались по паласу многочисленные рулоны карт соседних стран. Кабинет заволокло облако пыли. Советник скрестил руки на груди и удрученно сплюнул на захламленный пол.

– Хитро мы провернули дело с каретой! – веселился Доминик.

Советник Ларриан одобрительно кивнул, хотя отдавать на растерзание собственную карету ему было искренне жаль: новая модель и так удачно собрана, до сих пор ни одной поломки не было. Некоторым утешением служило то, что там остались ненавистные парики, и кто-то другой отныне будет мучиться, надевая их по утрам и расхаживая в них целыми днями напролет.

Лилит розыгрыши пришлись по душе, и у нее появилась возможность самой насолить ненавистному советнику. Она выделила путешественникам карету из собственного парка и в компании преданных друзей, с шумом, гамом, песнями и плясками отправилась на стоянку в качестве провожающего лица. Охранники не посмели их не пропустить, и гомонящая толпа окружила карету Ларриана, делая вид, что прощается с гостями. Обнимались напоследок, восхищались дизайном салона кареты и заодно упросили царевича разрешить всем желающим немного посидеть внутри. Карета раскачивалась от постоянного передвижения желающих забраться внутрь. Благодаря этому прикрытию, Кащей и охранники Доминика быстро сняли багаж с крыши, сделали вид, что занесли его в карету, сменили номера и вынесли из самой кареты всё необходимое.

Кащей наспех настрочил прощально-объяснительное письмо, вложил его в лукошко, достал из вместительных кармашков плаща три «разговорника» и включил их на уровень плавного перехода от бесед о свадьбах и высокой моде до сплетен о политиках и их темных делишках.

Извозчику дали кошелек с нормальными монетами, рядом посадили прихваченный по дороге из дворца наряженный манекен, а Кащей включил и настроил «навигатор» на поездку без остановок до полной разрядки аккумуляторов. Извозчику пожелали долгих лет счастливой жизни и приказали: как только представится удобный случай, пусть спрыгивает. А потом идет, куда душа пожелает и выданные средства позволят.

Дружно попрощавшись с пустой каретой, окружившие плотным кольцом Кащея, Доминика, советника, их охрану и багаж друзья протопали к ряду личных карет царевны, усадили путешественников и пожелали им счастливого пути.

– Будем ждать в гости! – сказали напоследок Лилит и Эрнест, толпа помахала руками, и карета отправилась в дальний путь.

– Должен сказать, что этот розыгрыш понравился мне намного больше, чем обычные соревнования по остроумию, – заметил советник Ларриан, на всякий случай заглядывая на полочки для сумок: не завалялся ли там из вредности какой-нибудь парик? Салон сверкал первозданной чистотой и радовал отсутствием посторонних предметов. – Я могу сравнить соревнования разве что со столкновением теоретиков юмора, а ты, Змейго, показал, что подобные шоу надо проводить практически – эффект просто потрясающий, можешь мне поверить, я довольно опытный в этих делах человек!

– С этим трудно поспорить! – уклончиво сказал Кащей. Советник решил было уточнить, но довольно быстро понял, что ответ идеально подходит под каждую фразу, и довольно хмыкнул.

До границы двадцать, третьего царства они доехали без особых приключений. Два охранника сменяли друг дружку для того, чтобы быстрее добраться до цели, и карета почти безостановочно находилась в движении. Лошадей меняли на станциях и попутно спрашивали о новостях из царства Ниты. Как ни странно, но именно оттуда шли самые прекрасные, неимоверно фантастически красочные известия о том, как там живут и что делают люди. Про саму царевну никто не говорил, но частенько упоминал имя одного графа, появившегося при дворе несколько лет назад и с тех пор выбившегося в фавориты царской семьи.

«Граф был то, граф был се, – говорили люди, – благодаря ему каждый раз всходило солнце и сияла по ночам луна. Он был лучшим, он был могучим…»

– Он делал по утрам зарядку и ел манную Кащу! – с пафосом добавлял Кащей, и выбитые из колеи его словами люди кивали в ответ, не зная, как правильно реагировать.

– Офигеть! – комментировал советник. – Лишь бы не овсянку!

– А то однажды говорит он слуге, – вдохновенно продолжал Кащей, указывая на советника пальцем и переходя на старый, но веселый анекдот: – Что это у меня в ботинке хлюпает?

– Каща, граф! – отвечал за слугу царевич.

– А что она там, собственно говоря, делает? – выспрашивал Кащей.

– Хлюпает, граф, она там хлюпает! – объяснял царевич.

Народ расходился в легком смятении.

На границе было хмуро; взбудораженные чужой райской жизнью люди мелкими и крупными группами постоянно пытались пройти через нее в поисках лучшей доли, но пограничники, повсюду ходившие с особо кусачими собаками, не пропускали никого из тех, у кого не было предварительно оформленного разрешения на въезд. Успевшие проскочить обнаруживали, что границу обнесли колючей проволокой и настроили вышки, с которых наблюдали за местностью вооруженные, зоркие и меткие солдаты.