– Это все, что ты хотела сказать? – совладав с собой, спросил он.

Нет, не все! Мне еще много чего хотелось сказать. Например, что он бесчувственный чурбан, который не может нормально ответить даже на слова благодарности! Или что я вовсе не желаю приглашать его дальше ехать вместе с нами. Или что подобное отношение к людям рисует вокруг него замкнутую линию, которая не позволит выбраться из омута ненависти. Как можно избавиться от презрения к себе и к тем, кто рядом с тобой, если ты постоянно всех отталкиваешь?!

Однако я сказала нечто совсем иное:

– Тилар, тот арэйн, который в шутку напал на нас, будет обучать меня магии огня. Он сказал, что ему бы пригодилась твоя помощь. Но, я так понимаю, мое присутствие тебя тяготит, так что на твоем согласии никто не настаивает.

Не желая больше здесь оставаться и выслушивать грубости, я резко развернулась и направилась к двери. Ответ арэйна застал меня уже на пороге:

– Я поеду с вами.

С самого утра ярко светило солнце, словно подбадривало теплой улыбкой и одобрительно кивало, наблюдая за нами, небольшой компанией ехавшими по пустынной дороге. Лес вокруг, золотисто-красный ковер под ногами, бережно сложенный ветром в затейливый узор, чистое небо над головой и, полные приключений, великие деяния впереди. Я чувствовала необыкновенный эмоциональный подъем и с интересом крутилась по сторонам, в каждом штрихе пейзажа находя нечто особенное.

– Всего часов через шесть мы доберемся до дома, который Гихес заранее приготовил для наших тренировок, – увлеченно рассказывал Тилар. – С моей помощью, теоретической, поскольку я мог только давать советы, он выстроил та-акую великолепную защиту из магии льда! Можно будет не волноваться, если твой, Инира, огонь выйдет из-под контроля, но мы с Джаяром все-таки будем тебя подстраховывать. Никогда я еще не работал с потомками эвисов и арэйнов, это так интересно…

А меня интересовало, каким образом Гихес, в отличие от всех остальных арэйнов, ставших зависимыми от эвисов, умудрялся использовать свою стихию. Однако об этом вряд ли кто-то собирался рассказывать мне, поэтому данный вопрос пришлось отложить до лучших времен. Возможно, увидев воочию процесс творения магии арэйном, я смогла бы почувствовать и попытаться разобраться в технике. А может, стоило спросить Тилара, но без свидетелей. Парень казался мне весьма разговорчивым в целом и относительно магических тонкостей – в особенности.

– Джаяр, ты присоединился к нам, и теперь мне хотелось бы узнать имя твоего рода, – сказал Гихес, вспомнив, видимо, о существовании огненного арэйна из слов Тилара. Джаяр ехал чуть поодаль, позади всех, и держался тоже отстраненно, как будто вовсе не был с нами знаком. Ничего не изменилось с тех пор, как нас стало вдвое больше – арэйн Огня по-прежнему нехотя принимал участие в разговорах, к тому же только в случаях крайней необходимости. Но сейчас, благодаря Тилару, меня это почти не тяготило, разве что обидно становилось временами за Джаяра, который, как оказалось, не желал общаться не только с эвисом, но и с арэйнами.

– Зачем вам? – мрачно отозвался он.

– Мы должны знать, с кем имеем дело, – резонно заметил Гихес, а я с любопытством прислушалась – мне тоже хотелось узнать что-нибудь интересное о своем бывшем проводнике.

– Мое полное имя, – чуть помолчав, сухо сказал арэйн, – Джаяр эрт Наир.

– Ого! – воскликнул Тилар впечатлившись. Гихес кивнул, принимая ответ, после чего ушел в глубокую задумчивость.

– И что это значит? – полушепотом спросила я, подъезжая поближе к Тилару.

– Наир – очень известный род крылатых арэйнов, один из самых богатых, я бы даже сказал – богатейший, – с восторженным энтузиазмом пояснил Тилар. – Причем известен этот род не только в обществе арэйнов Огня, но также среди всех остальных. Правда, сейчас они уже не столь богаты… – с сомнением протянул парень, поумерив пыл, и твердо закончил, кивнув самому себе: – Но мы помним их былое величие, не забываем.

– А что случилось? – Сразу вспомнилось небережливое отношение Джаяра к деньгам, но таким образом вряд ли возможно потерять огромное состояние. Разве что спились поголовно все арэйны в роду?

– Видишь ли… – Тилар неожиданно замялся. Пока он с непривычной для него неловкостью пытался подобрать слова, ответил Джаяр, резко бросив, почти выплюнув небрежные слова:

– Случились эвисы.

Сердце сжалось в неприятном предчувствии, но вопрос уже был задан, а Джаяр, нарушив традицию, и дальше молчать не собирался.

– Думаешь, мы можем жить нормальной жизнью, когда эвисы постоянно выдергивают нас к себе, заваливая идиотскими приказами, принуждая служить? – зло спросил он. – Мы почти не можем работать на себя, не можем заниматься каким-то делом, потому что в любой момент нас могут выдернуть из привычной обстановки и заставить подчиняться прихоти эвисов. Вам ведь все равно, болеет арэйн или нет. Все равно, если отец должен кормить свою семью, а мать вынуждена терпеть разлуку с маленькими детьми. Конечно, мы разоряемся. Потому, что принудительная служба вам отнимает все. Отнимает нашу жизнь.

Когда Джаяр хотел, он умел говорить, да так, что пронимало до самой души – настолько его слова были полны горечи, отчаяния и чувства полной безнадежности. Услышать подобные размышления оказалось больно. Как будто я сама кого-то лишила жизни. Как будто сделала кого-то несчастным вместо того, чтобы помочь. Но разве я виновата? Виновата в том, что родилась эвисом? Виновата в том, что по наследству получила каплю огня? Горячую, искристую, живую. Этот прекрасный дар не должен стать мучительным проклятием. Божественный дар, который вызывает восхищение. И я не хочу думать иначе. Не хочу!

Слишком трудно осмыслить, прочувствовать, принять. Как можно в одно мгновение поверить, что всю жизнь думала неправильно? А мама… выходит, моя мама была права?

Я растерянно посмотрела на Тилара, но тот лишь пожал плечами, словно говоря этим жестом: «Извини, ничем не могу помочь. Все так и есть на самом деле».

– Но… у вас ведь есть слуги? – неуверенно спросила я. – Обычные арэйны работают на аристократов. В любом обществе каждый кому-то подчиняется – королевским арэйнам, кхартам, императору.

– Но при этом ни королевские арэйны, ни кхарт, ни император не лишают возможности жить, – возразил Джаяр.

– Да неужели! А как насчет того, что любой приказ королевского арэйна… да что там приказ – любой каприз должен выполняться другими арэйнами неукоснительно! – обиженно возмутилась я. Такой подход к ситуации действительно казался мне возмутительным. – Не понимаю, чем это отличается от тех отношений, которые сложились с эвисами? Неужели все дело в том, что мы люди, которые просто не достойны ничего более, кроме как быть вашими рабами? Это несправедливо!

– Вы больше не рабы. Теперь люди свободны, и никто не делает попыток вас подчинить, – мягко заметил Тилар, опережая Джаяра. – Просто подумай над этим. – И, оглянувшись через плечо на мужчину, сказал нечто непонятное: – Не спеши.

А я вдруг почувствовала себя очень глупо. Зачем обижаться за всех людей сразу, если время рабства прошло тысячи лет назад? Весьма кстати вспомнился забавный момент из истории, как маги спорили о том, кто придумал одно из лучших исцеляющих заклинаний – Виарт по прозвищу Святой или Агдан Далакский, бывший когда-то гениальным исследователем в области влияния магии на живые организмы. Самое забавное, что спор произошел спустя двести лет после создания заклинания и чуть ли не дошел до самой настоящей войны между потомками двух этих людей. И тем, и другим хотелось стать носителями славы своих предков. Выслушав рассказ, мы тогда весело посмеялись, ведь в конечном итоге не важно, кто изобрел заклинание. Главное, что оно принесло много пользы впоследствии, особенно во времена страшной лихорадки, принесенной небольшой командой путешественников из заселенного змееподобными такийцами леса.

Я не застала то время, когда люди были рабами арэйнов, а потому нет никакого смысла теперь это обсуждать и тем более – обижаться от подобных разговоров, если кто-то придерживается другой точки зрения. История всегда оказывает влияние на настоящее, но порой от нее нужно отойти, чтобы взглянуть на ситуацию объективно. А кто и кому сколько зла причинил, можно спорить до бесконечности. Главное – то, что есть у нас именно сейчас.