Так что ей не нужно переживать по этому поводу. Изабель уже предупреждала ее, что после «той истории» Рик стал совсем другим и его юмор, соответственно, тоже...

Ох, Изабель-Изабель, подружка, как мне тебя не хватает!.. Не хватает твоей поддержки, твоей болтовни, твоего смеха, охов, твоего возмущения по любому поводу и даже без оного... Мне так не хватает наших совместных вечеров, повествования – непременно шепотом! – о собственных проделках и громкого рассказа – о проделках Антонио, рассказах о мальчиках и невинных девичьих секретах, с этими мальчиками связанных...

– Нас встречает Изабель, – сказал сеньор Габриель, но Кристин уже видела подругу, стоящую у ограды. На ее лице сияла тысячеваттная улыбка во все тридцать два зуба, но и этого ей показалось мало, и Изабель принялась приветственно махать обеими руками.

Не успела Кристин вылезти из машины, как Изабель заключила ее прямо-таки в медвежьи объятия.

– Как я рада, что ты наконец-то приехала! – закричала она. С объятиями возникли некоторые трудности, поскольку Изабель за два года, что они не виделись, очень сильно выросла, и теперь Кристин едва доставала макушкой до ее носа. – Я почти час топчусь здесь, ожидая твоего приезда! Пойдем скорее в дом.

Изабель потянула Кристин за собой, и та со смехом подчинилась.

Ничего не изменилось, и какое это было счастье: она словно вернулась домой после долгого и утомительного путешествия по дальним странам и континентам...

Краем глаза Кристин заметила, что какой-то мужчина остановился посреди двора и пристально смотрит на нее. Когда Кристин рассмотрела его, бедное сердечко девушки дрогнуло.

– Изабель, кажется, это Алекс?..

Если Алекс здесь, значит, и Рик... Неужели она уже сегодня увидит его?!

– Да, это Алекс. – Изабель пожала плечами, словно ничего особенно здесь нет, а потом спохватилась: – Да ты же ничего не знаешь! Алекс теперь работает на ранчо помощником управляющего. Мартин стал совсем стар и постоянно все забывает.

Испытывая приступ жестокого разочарования, Кристин вполуха слушала историю появления Алекса на ранчо.

– Конечно, Алекс хотел работать на собственном ранчо, но, пока он пытался развернуть бизнес в Далласе, его младший брат успел окончить колледж и занять место управляющего. И вот Алекс так ничего не сумев добиться – в отличие от Риккардо! – возвращается в отчий дом и обнаруживает, что и там ему нет места... Впрочем, я не так выразилась: место ему, конечно, было, но не было работы, которую бы Алекс посчитал достойной для себя. Христиан отказался что-либо менять и оставил младшего сына управляющим. Алекс разозлился: еще бы, ведь он считал, что эта должность по праву принадлежит ему. Он даже повздорил со своим отцом, однако это ничего не изменило. И тогда Рик попросил папу помочь. И вот Алекс здесь...

Час спустя Изабель и Кристин уже сидели в кухне, по просьбе сеньоры Августины занимаясь приготовлением обеда. Как в старые добрые времена. С непривычки от болтовни Изабель у Кристин уже слегка кружилась голова, но она бы лучше отрезала себе язык, чем призналась в этом. Изабель успела рассказать о своих успехах в школе, о планах на ближайшее будущее, о нескольких мальчиках, которые удостаивались ее внимания, и о подруге Джули, которую Кристин так ни разу не удалось увидеть, но в курсе чьих дел она была всегда.

– Я так много хотела бы тебе рассказать, но из-за того, что ты долго не приезжала, половина всех новостей либо потеряла актуальность, либо просто забыта, – посетовала Изабель и в притворном отчаянии покачала головой.

Но Кристин слишком хорошо знала все уловки подруги.

– Что ж, если тебе больше нечего рассказать...

– Кто сказал, что нечего?! – возмутилась Изабель.

– Тебя просто распирает от избытка информации, – пошутила Кристин.

– Неужели это так заметно? – с деланой озабоченностью поинтересовалась Изабель, и они рассмеялись.

– Теперь расскажи, как дела на ранчо, – попросила Кристин.

– На ранчо почти все по-прежнему – изменений здесь не бывает годами. Зимой были сильнейшие снегопады, и старый амбар рухнул, едва не свалив наше дерево с качелями, но, слава богу, обошлось. Папа болел после Рождества... Про Алекса ты уже знаешь и, кстати, будь с ним поосторожнее: в отсутствие развлечений, к которым он, видно, привык в Далласе, Алекс волочится за каждой юбкой! Хелен сходит по нему с ума – ты ведь помнишь Хелен? – и еще пара-тройка девчонок, дочерей наших арендаторов, при виде Алекса испускают восторженный писк. Он, конечно, ходит нос задравши, но я-то знаю, что папа не слишком доволен его работой...

Кристин знала, чьей работой был бы доволен сеньор Габриель.

– Я до сих пор не понимаю, почему Рик не остался на ранчо, – вырвалось у нее. – Бизнес – это замечательно, но разве родовое поместье и семья не дороже желания самоутвердиться?!

– Я поначалу тоже так думала, но потом поняла, что Рику было тесно здесь. Конечно, папа хотел передать ему дела, он видел Рика на своем месте... И если бы папа стал настаивать, Риккардо бы послушался. Видишь ли, на самом деле Рик серьезно относится к таким вещам. У него очень развито чувство долга и ответственность. Но папа в свою очередь просто не захотел давить, он сказал, что Рик волен сам выбирать свою судьбу и поступать по велению сердца. Папа сказал, что нельзя заниматься тем, к чему не лежит душа, иначе можно загубить свою жизнь...

– Сеньор Габриель очень мудрый человек, – тихо проговорила Кристин, и Изабель кивнула.

– Да, это так. Рик сделал, как хотел, и в результате добился успеха. Очень большого успеха. Как-то он мне сказал, что в сравнении с его империей ранчо кажется ему теперь просто детской забавой.

– Империей? – удивилась Кристин. – Рик успел сам себя произвести в императоры?

– Вроде того. – Изабель усмехнулась. – Его компания развивается стремительными темпами, а он как верховный главнокомандующий сидит на вершине своей пирамиды и решает стратегические проблемы по всем возможным направлениям: как заработать еще больше, куда вложить, как обогнать конкурентов... Ох, это так увлекательно! Пожалуй, я все-таки поступлю в колледж, стану гениальным стратегом и аналитиком, и Рик возьмет меня в свою компанию!

– А что Антонио?..

– Антонио сказал, что его место здесь. Он папина опора и надежда – папа сам так говорит. Антонио теперь в состоянии справиться с большинством проблем. Ох, погоди, да ты его еще не видела! Он стал таким красавчиком, что это просто сводит меня с ума!

– От зависти? – пошутила Кристин.

– Конечно нет! Сама я тоже ничего – говорю без лишней скромности – но, к сожалению, все же не пользуюсь такой популярностью у противоположного пола, как он... – Изабель вздохнула с притворным огорчением.

– Ты преувеличиваешь, Изабель, – включилась Кристин в игру.

– Преувеличиваю?!

– О! То есть преуменьшаешь свои достоинства. Думаю, тебе не приходится страдать от отсутствия внимания со стороны противоположного пола.

Изабель фыркнула, что могло означать что угодно, от возмущения до одобрения.

– Кое в чем ты, конечно, права. Не то чтобы я совсем не вызывала интереса, но опять же Антонио!

– Антонио?

– Мои потенциальные поклонники боятся его как огня. Он, видите ли, заботится обо мне! Знаешь, теперь я поняла смысл выражения «двойной стандарт»: заботясь о моем моральном облике, он напрочь забыл о собственном! Все мои подружки сходят по нему с ума и требуют, чтобы я пригласила их на ранчо. А этот негодяй – конечно, я говорю об Антонио – нисколько не смущается от такого повышенного внимания. Это ему льстит, а уж самомнения моему братцу всегда было не занимать. Так что теперь у него мания величия с сильнейшими осложнениями в виде ужасной гордыни и приступами самолюбования!

– Неужели все так плохо?

– Просто ужасно! Он вообразил себя настоящим мачо, создал культ и требует тотального поклонения! Так что я тебя предупредила, и, если вопреки всему ты все-таки им увлечешься, выпутывайся сама.