И он пошел прочь, широко шагая. Синди тоже поднялась. Сидеть осталась только Джордан.

— Джордан, — промямлила Синди, — я знаю, что он не хотел так вести себя…

— Синди, ты не должна извиняться за Джареда, — пробормотала Джордан.

И зря. Синди сразу перешла к обороне. Она вновь села и в упор посмотрела на Джордан.

— Джордан, ты должна понять, что ставишь под удар его карьеру. Ведь все держится на дружбе с людьми, о которых ты рассказывала в полиции. Если он поссорится с графиней, все для него рухнет. — Синди вздохнула. — Если честно, Джордан, я знаю, что ты здорово испугалась. Мы должны были быть рядом и совершили непростительную ошибку, оставив тебя одну… Но правда и то, что тебе все неоднократно объяснили. Объяснили спокойно, толково, с сочувствием и симпатией. А ты со своей глупой книжкой все только осложняешь.

— Еще кофе, синьорина?

Джордан подняла глаза. Даже их любезный официант и то поглядывал на нее с сочувствием. Успел ли до него дойти слух о безумной американке, которая свихнулась вчера на балу у графини и пригласила полицию поразвлечься? Возможно, она и в самом деле спятила и ей надо посмотреть на все глазами Джареда. Подумаешь, развлечение. Чертовски гнилое развлечение. Но если так, графиня права в одном — кровь, пролитая на балу, не лучше той, что ручьями льется в американских фильмах, к которым она давно должна была бы привыкнуть. Хотя насчет американского кино она могла бы поспорить, поскольку итальянец Марио Брава умеет делать сцены и пострашнее.

Джордан отказалась от идеи переубедить Синди. Она все равно не поверит в то, что здесь, в Венеции, спокойно разгуливают монстры. Возможно, она перегнула палку. Возможно, слишком много читала, слишком долго. Солнце весело сияло. Утро выдалось на удивление светлым. Особенно для такого времени года.

Джордан улыбнулась официанту. Не было смысла пытаться кого-нибудь здесь переубеждать. Ни Джаред, ни Синди там не находились. Они не видели того, что видела она. А кто видел? Группка незнакомцев в масках, которых ей ни за что не узнать. Довольно пить кофе. Пора прогуляться.

Ей хотелось побыть одной.

— Спасибо, не надо, синьор, — поблагодарила она по-итальянски и встала, чтобы уйти. Синди вдруг всполошилась.

— Джордан?

— Да, синьорина? — с улыбкой обратился к Синди официант. Конечно же, кто-то захочет еще кофе.

— Спасибо, все. Счет, пожалуйста, — по-итальянски попросила Синди. — Джордан, подожди, куда ты?

— Не беспокойся. В полицию я не пойду. Просто прогуляюсь по площади.

Официант ушел, чтобы выписать счет. Синди осталась ждать. Джордан старалась большинство счетов выписывать на себя в качестве благодарности Джареду и Синди за приглашение в Венецию. Но сегодня пусть счет подписывает Синди. Благодарности к Джареду Джордан сегодня не испытывала.

— Не думаю, что тебе следует идти одной, — нахмурившись, заговорила Синди.

— Отчего нет? Вы же убеждали меня, что здесь не водятся монстры. Просто у меня в голове завелись тараканы. Все развлекаются.

— Но ты расстроена…

— И, очевидно, мне придется справиться с моим настроением.

— Джордан, куда бы ты ни пошла, я иду с тобой…

— Я просто хочу пройтись. В одиночестве.

— Джордан, пожалуйста…

Синди выглядела такой несчастной, что Джордан готова была забыть отчасти и о собственном страхе, и о том чувстве, что в настоящий момент питала к Джареду. Она нежно потрепала Синди по щеке.

— Со мной все в порядке, честно. Я собираюсь прогуляться по площади и поглазеть на витрины ювелирных магазинов.

— Но на площади лучше ничего не покупать. Там все равно ничего не найдешь, кроме взвинченных цен. Я бы отвела тебя туда, где цены умеренные…

— Синди, ты такая душка! Я очень тебя люблю и нисколько не обижена. Увидимся позже.

— Не забудь, что сегодня мы идем к художникам… — Не забуду.

Засунув книгу о вампирах в сумку, она решительным шагом вышла из ресторана. Джордан не стала дожидаться лифта. Спускаться по лестнице было приятно — декор радовал глаз. Но сегодня она не замечала ни лепнины, ни причудливой ковки. На первом этаже царила суета. Целую неделю каждый день будут проходить вечеринки и балы. Прямо в вестибюле работал прокат костюмов, и народ толпился вокруг. Кто-то сдавал свой костюм, кто-то, наоборот, брал напрокат, и все одновременно говорили. Делились впечатлениями. Рассказывали друг другу о разных вечерах и событиях. У регистрационной стойки тоже царила суета. Туристы продолжали приезжать, а деловые люди, наоборот, покидали город. В баре и холле тоже народу много. Пробираясь сквозь толпу, Джордан вдруг почувствовала, что за ней наблюдают. Она обернулась, злясь на себя. Неужели такое ощущение будет преследовать ее весь день?

Но ощущения ее не обманули. За ней действительно наблюдали, не скрываясь. Привлекательная молодая женщина смотрела на нее, шепча что-то на ухо плотному пожилому господину, стоявшему рядом. Она видела, что Джордан на нее посмотрела, но не покраснела, не отвернулась и вообще ничем не выдала своего смущения. Закончив шептать, женщина подошла к Джордан. Когда женщина приблизилась, Джордан поняла, что дама не так молода, как ей показалось издали. С расстояния нескольких метров ей можно было дать лет двадцать пять. Отсюда — уже ближе к сорока. Женщина была отлично сложена, имела высветленные до платинового цвета, блестящие и ухоженные волосы, уложенные с помощью безукоризненной и весьма стильной короткой стрижки. Улыбаясь, дама протянула Джордан узкую, в кольцах руку и представилась:

— Хэлло, мисс Райли. Я Тиффани Хенли, ваша соотечественница, американка. Можно просто Тифф. Джордан пожала протянутую руку.

— Хэлло. Как поживаете? Да, я действительно Джордан Райли, но…

— Мы с вами не общались вчера, но я тоже присутствовала на балу. Я очень рада, что у вас все хорошо. Вчера вы устроили переполох.

Джордан почувствовала, как щеки заливает краска.

— Простите, я вас не видела…

— Похоже, вы находились на втором этаже во время представления, но большинство гостей, и я в том числе, ужинали и танцевали на первом. Лично я шоу не видела, но я знаю, что графиня славится своей экстравагантностью, убеждена: вам показывали что-то на редкость гнусное. Говорят, графиня никогда не покидает дом, если там еще остаются гости, она, должно быть, весьма вами дорожит. Вы-то сами как? В порядке?

Итак, наманикюренная львица тоже была на балу. И шепталась о Джордан. Джордан Райли. Об американке, которая вызвала полицию к одной из самых влиятельных фигур в городе. Отлично! Возможно, все о ней уже слышали, и теперь им остается лишь перешептываться и указывать на нее пальцем.

Здесь, в залитом ярким светом вестибюле, в нарядной толпе она почувствовала себя довольно глупо. Неужели так хорошо было поставлено действо и так безупречны спецэффекты, что она в самом деле унеслась на крыльях собственного разыгравшегося воображения?

— Полагаю, я и в самом деле устроила переполох. Тот еще. Но, боюсь, все выглядело слишком уж реально, — ответила Джордан. Женщина продолжала цепко держать ее за руку. Ради Джареда, каким бы бессовестным козлом он ни был, Джордан не станет распускать нюни. Те, кто смотрит на нее сейчас, пусть убедятся в ее полной вменяемости.

— Вы писательница? — спросила Тифф Хенли. Она в самом деле выглядела как очень дорогая штучка, Эксклюзивный экземпляр. Тиффани — стильная, нарядная, сверкающая бриллиантами. И оттенок ее волос — золотистое шампанское с отливом в серебро — и длинное светлое шерстяное платье и жакет, идеально сидящий на идеальной фигуре.

— Книжный критик, — ответила Джордан. — Если бы могла писать, писала бы. Но боюсь, мое призвание открывать таланты, заложенные в других. А вы?

Тифф насмешливо улыбнулась.

— А я просто чертовски богата. Но не слишком вхожа в высокие круги. Понимаете, о чем я? Ну а теперь, когда я вам во всем призналась, согласитесь ли вы как-нибудь выпить со мной кофе?

Женщина вела себя дружелюбно, держалась с некоторой бравадой и, очевидно, обрела свое «чертовское богатство» каким-то скандальным путем.