Кто-то уходил – Синохара им не препятствовал, но остальные собирались остаться. Шумно оплакивали своих погибших, но все равно держались этого места. Глядя на них, Гарольд напоминал себе простой принцип, который всегда позволял ему выживать в мирной жизни: никакой жалости.
Атака роя дронов была стремительной. Теперь в рое были и маленькие «москиты», которые могли приближаться незамеченным и хорошо помогали против незащищенных целей. Они не несли пулевого или энергетического оружия, так как были слишком маленькими, но вели разведку и могли впрыснуть одиночной цели смертельный токсин, сделав прокол на незащищенных участках кожи.
И все же тактика применения дронов не была такой уж чудовищной и аморальной. Они не убили ни одного случайного человека, ни одного безоружного мирного жителя. Не сравнить с войнами средневековья или даже последних двух веков. Это вам даже не крылатые ракеты и не удары с «Дамоклов». Это даже не скальпель хирурга, а медицинский наноскоп.
Повстанцы пытались замаскироваться под гражданских… им это не удавалось. Никому. Дроны определяли комбатантов. Определяли тех, кто брал в руки оружие за последнюю неделю. Тех, кто не брал – не трогали. Даже если эти двое стояли в одной комнате.
Всех террористов перебили, как британцы вырезали зулусов при сражении у Роркс-Дрифт, где первые потеряли семнадцать, а вторые больше тысячи человек. Или как испанцы – храбрых мешиков, как называли себя ацтеки.
Потому что рой «помнил». Его Мозг содержал картотеку всех лиц, кто участвовал в деятельности НВФ, незаконных органов власти и тех, кто активно содействовал им. Такие классифицировались как «недружественные нонкомбатанты» и считались второстепенной целью, подлежащей интернированию. А поскольку содержать их было пока негде – если они пытались бежать, электронный мозг чаще всего принимал решение о ликвидации. Синохара с удивлением обнаружил, что не может внести коррективу в программу, чтоб сделать это поведение более гуманным. Он десятки раз объявил через сеть и громкую связь, что при проверке личности надо замирать и не шевелиться. Не пытаться бежать и не делать резких движений. Но объявления голосом не так-то просто услышать среди грохота и криков. А сеть похоже сами ребелы заглушили. Ни на одном из каналов он не смог до них достучаться.
Наконец, хаос стих. Агнцы были отделены от козлищ. И даже смена лиц не помогала. Любой человек в маске или с электронной личиной автоматически считался законной целью.
Они убили всех вооруженных, а мирным жителям Синохара дал двадцать четыре часа, чтоб покинуть район, объявленный зоной проведения контртеррористической операции сил ООН. После этого никто не будет за ними специально охотиться, но их выживание под перекрестным огнем не гарантирует. Повстанцы могли обстрелять или попытаться отбить эту деревню. А скоро через нее по шоссе должны были пройти большие силы Корпуса. Здесь уж точно не нужны какие-то рыбаки или их бабы с мелюзгой. Гарольд подумал, что такие всегда страдали при разборках сильных мира сего, еще с времен Гомера и Чингисхана. Но чтоб не отвлекаться на жалость, он без всяких апгрейдов перевел себя в состояние холодного отрицания. Для этого его базовой «прошивки», с которой он родился, хватило.
Вечером они с майором продвинулись еще на десять километров на восток и освободили еще по одному городку. Почему-то люди не очень радовались и почти все убегали, оставив пустые дома и улицы с брошенными машинами, хотя отсюда никого выселять не предполагалось.
Но в жизни так всегда. Редко кто сразу понимает свое счастье. А счастье было в том, что полпотовцы сюда больше носа не сунут. Учитывая, как им вломили. Они, похоже, не ожидали, что ооновцы нагрянут сюда так быстро – судя по сонным мучачос, стоявшим в полный рост на блок-посту, без укрытий. К ним удалось подкрасться незаметно.
Соседние части двигались параллельно Гарольду и Мэйвезеру, но этот участок вдоль берега был самый ответственный. Сплошного фронта не было, но дроны наблюдатели и сенсоры контролировали каждый квадратный метр равнины между их подразделениями. Дроны двигались вместе с их хозяевами в разомкнутом строю, как два роя во главе с королевами. А что «королевы» мужского пола – это вполне в духе веяний эпохи, усмехался Гарольд.
После бесконтактного боя – удар летучими дронами с воздуха по не имеющей защиты деморализованной пехоте – в котором оператор дронов почти не потратил сил и совсем не потратил нервов, образовалась передышка.
Ночью к причалу возле главной базы «Эдо» подошел морской транспортник «Барак Обама», переоборудованный из гражданского контейнеровоза, привез почти триста тонн грузов, среди которого было и несколько сотен новых, недавно с заводов, роботов включая тяжелых. Две «Пчелиных матки», пятитонные агрегаты на полигусеницах, способные самостоятельно производить простейших «псов» и мелких «москитов» из местного материала, перерабатывая все вплоть до старых машин и консервных банок. Своеобразные боевые 3-D принтеры, которым можно было задать и свои дизайнерские проекты (но простор фантазии был ограничен техническими параметрами и уставами).
Много было и сырья. Хотя основные материалы предполагалось использовать местные.
Еще, как только он достроил взлетно-посадочные полосы, прибыла своим ходом с авианосца дюжина летающих БПЛА «Гаргулья», которые были вооружены ракетами, умными бомбами и рельсовыми пушками. Они были похожи на миниатюрные самолеты с загнутыми крыльями (впрочем, геометрия крыла была изменяемой). Способность к вертикальному взлету у них тоже имелась.
В сражении за небольшой городок Ла Нуэва Виктория в десятке километров в юго-западу, где находились тыловые и вспомогательные службы ребелов – ювелирная точность не требовалась, и Гарольд решил ввести в бой и людей. А для этого попытался как мог мотивировать их, вспомнив про боевой дух:
– Вперед, бойцы! Перед вами враги свободы. Устроим им Día de los Muertos! За кровь невинных!
Чушь, конечно. Редкая чушь. Но, пожалуй, подействовало. Они двинулись вперед бодро. А кто-то даже откликнулся более развернуто, чем «так точно, сэр!»:
– За веру и нацию! За кровь и честь! Deus Vult!
Несколько человек запели песню. Не гимн и не марш. Что-то похожее на скандинавский рок или металл. Песня про крестоносцев. Шведская группа “Sabaton” – подсказал справочник. Старая. Давно умерли.
Он сделал певунам замечание, а то еще хватит у них ума затянуть что-нибудь такое, демаскирующее, ближе к линии соприкосновения.
Вот чем люди проигрывают роботам. Непредсказуемостью.
Это раньше можно было идти и разговаривать вполголоса. А теперь у всех сенсоры. Те парни на блокпосту поплатились за свой громкий треп.
Хотя в экзоскелетах добровольцы могли тихонько напевать себе под нос что угодно. Рацию им Синохара отключил, оставил только невербальные сигналы.
Бой начался. И вскоре уже бойцы НВФ – незаконного вооруженного формирования – отступали перед бойцами и техникой законного. Анархисты, в зеленом камуфляже и без формы, в гражданском, гибли десятками, как в вирках или вирт-тренажере.
Наверняка журналисты умножат их число еще на десять, подумал Синохара.
Но и наступавшие несли потери. Двое «арийцев» подорвались на минах – одному оторвало полтуловища, второй будет жить, хоть и на протезах. Еще двоих застрелили из бронебойного, и это не считая раненых. Восемь роботов были подбиты и тяжело повреждены, а четыре придется отправить на разборку и переплавку. Жаль, что с людьми так нельзя.
Так же, как на тренировке, приходили одна за другой задачи:
«Зачисти эту позицию!». «Выдвигайся на два километра на северо-восток!».
Разве что здесь строже следили за их выполнением. И не было второй попытки при провале задания. Но он и не собирался его проваливать. Перевес обычно был такой, что было не так уж сложно.
Возле небольшой возвышенности ему пришлось задержаться из-за сильного снайперского огня, стоившего «жизни» двух незаменимых «пауков» и десятка мелких разменных «псов». Но «москиты» добрались до стрелков и ни один из них не ушел живым.
