– И тебе того же, имп, – произнесла Дориген в ответ. Она подошла справа к столу и начала барабанить по нему пальцами, выставляя напоказ ониксовое кольцо. Друзил знал, что может это кольцо, и прикрылся своими кожистыми крыльями, как будто ожидал, что Дориген применит свою огненную магию на нем прямо здесь и сейчас.

– Мне не нужны драки между моими союзниками, – встрял Абаллистер, которого, похоже, все это забавляло. – Мне предстоит принять важные решения – например, как называть себя, когда я объявлю свой титул.

Дориген не одобряла Абаллистерову самоуверенность. – Еще остаются Каррадон и Библиотека Наставников, – мрачно сказала она. Ей показалось, что Абаллистер вздрогнул при упоминании Библиотеки, но она не была уверена, поскольку волшебник отлично скрывал свои эмоции в глубоких складках своего иссушенного лица.

– Жители Каррадона сдадутся без боя, – рассудил Абаллистер. – Это рыбаки и крестьяне, не воины. Видишь ли, дорогая Дориген, мы должны начать готовиться к тому, что делать после завоевания. Риативин не так и далеко, как и Вестгейт. Мы должны обставить наше появление как законных и справедливых владык, если хотим получить одобрение соседних королевств.

– Абаллистер Дипломат? – спросила Дориген. – Праведный и законопослушный? Талоне это не понравится.

– Это я встретил аватару богини, – резко напомнил ей Абаллистер.

Дориген не нуждалась в напоминании. Это была та самая встреча, что так изменила Абаллистера, заставила его простые амбиции в его ремесле вырасти в нечто более зловещее, более поглощающее. Это было не совпадение, что Дориген порвала близкие отношения с Абаллистером вскоре после Прибытия.

– Барджин мертв, и среди наших клериков разброд, – начал Абаллистер. – Мы не знаем, насколько ослабленным Рагнор вернется из похода. Ты хочешь ввязать нас в войну со всеми окрестными королевствами сразу по окончании первой кампании?

– Первая кампания еще даже не началась, – дерзнула вставить Дориген.

Абаллистер казался на грани взрыва, но он быстро остыл. – Конечно, – согласился он, похожий в тот момент на прежнего, рассудительного себя. – Однако, Рагнор на рубеже Шильмисты, и уже сейчас совершает набеги в эльфийский лес.

– Ты обдумывал присоединиться к его возможному прорыву? – спросила Дориген. Друзил на столе вздохнул и согласно кивнул, как будто имп надеялся, что кто-то укажет на возможные проблемы все более самоуверенному волшебнику.

– Рагнор могуч, – начала Дориген, – и огриллон питает мало уважения к магам.

– Мы можем его одолеть, – рассудил Абаллистер.

Дориген согласно кивнула. – Возможно, – сказала она, – но зачем нам подобный конфликт в Замке Троицы? Я знаю, что ты не проливал слез по Барджину – и правильно делал, – добавила она, заметив гримасу Абаллистера. – Но поражение жреца дорого нам стоило. Если бы он и Проклятие взяли Библиотеку Наставников, мы бы пошли на Каррадон тогда же, когда Рагнор начал свой штурм Шильмисты. Однако мы не можем, не на глазах у священников Библиотеки, приглядывающих за городом. Если Рагнор победит в эльфийском лесу не понеся тяжелых потерь, его слава среди черни вырастет. Он может уже сейчас воображать, как соседи встретят короля-огриллона.

Эти простые слова поразили Абаллистера, как если бы Дориген ударила его дубиной. Он неподвижно уселся в кресле, глядя долгое время прямо перед собой.

«Он знал об этой опасности все время,» донеслось неожиданное сообщение до разума Дориген. Женщина обернулась на Друзила, который поглядывал на нее из-под своих перепончатых крыльев.

«Он отказывался признавать это,» добавил имп, "поскольку не способен обсуждать что-либо серьезнее чем называть себя «Абаллистер Благословенный» или «Бонадюс Завоеватель.»

Дориген не питала сомнений, что имп был искренен в своей иронии, но ей было трудно поверить что фамильяр может быть так нахален со своим хозяином, сидящим прямо перед ним. Дориген благоразумно не ответила. Она нарочно отвела взгляд от импа и повернулась к сидящему волшебнику.

– Не может быть сомнений, что тебе подвластен Замок Троицы, – заявила Дориген, – но мы должны продолжать с осторожностью, поскольку наше положение слишком шатко. Какой новый жрец взойдет на место Барджина, чтобы возглавить орден? Насколько силен станет Рагнор?

– А что скажешь о Бойком Рате? – Абаллистер спросил лукаво, говоря о третьем и последнем адепте магии Замка Троицы, которого и Абаллистер и Дориген считали переросшим ребенком. Его имя было Бого Рат, но Абаллистер и Дориген обращались к нему как к Бойке, даже в лицо. – А что насчет тебя? – добавил Абаллистер.

– Можешь не сомневаться в моей преданности, – заверила его Дориген. – В твое отсутствие, я действительно рассчитываю править триумвиратом, но я знаю пределы своих сил и имею больше терпения, чем ты думаешь. Что же до Бойки… – Она сделала паузу и бросила насмешливый взгляд, показывая тем самым, что зрелище юного выскочки, борющегося на равных с кем-то подобным Абаллистеру Бонадюсу, просто слишком смешно, чтобы даже предполагать.

Смех Абаллистера подтвердил, что он всем сердцем согласен. – Значит, жрецы и Рагнор, – сказал волшебник, – и ни один не может быть серьезной неприятностью, когда мы осторожны и внимательны.

– Рагнор довольно далеко отсюда, – напомнила ему Дориген, напрашиваясь на предложение.

Абаллистер осторожно взглянул на нее на мгновение, как будто пытаясь прочитать ее мысли. – Рагнор не согласится так просто с твоим присутствием в его лагере, – заметил волшебник.

– Я его не боюсь, – ответила Дориген. Она трижды резко хлопнула в ладони. Дверь Абаллистера вновь распахнулась, и внутрь ввалился мужчина почти семи футов ростом, со жгутами мускулов, обвивавшими его тело под дорогой шелковой одеждой. Его густые светлые волосы, заплетенные в косу, свисали между его плеч, а его голубые глаза глядели вперед с несокрушимой уверенностью. Абаллистер никак не мог узнать его, разве что по его бронзовой коже и необычной татуировке – ледяной червь, которого он носил на лбу.

– Не может же это быть… – начал было волшебник.

– Тиеннек, – подтвердила Дориген, – варвар что я вырвала из теней Великого Ледника в далекой стране Вааса.

– Милая Дориген, – застонал волшебник, его тон выдавал искреннее изумление, но также и презрение, – ты его цивилизовала!

Тиеннек зарычал.

– Только немного, – возразила Дориген, – но я не сломила дух Тиеннека. Это лучше послужит и моим целям, и моему удовольствию.

Губы Абаллистера сжались в ответ. Зрелище его бывшей любовницы в руках огромного мужика не нравилось ему, совсем не нравилось. – Впечатляет, – признал он, – но поберегись, если хочешь чтобы он схватился с Рагнором.

Тиеннек вновь слегка зарычал.

– Без обид, – быстро добавил Абаллистер. Волшебник никогда не чувствовал себя уверено возле опасного питомца Дориген. Под краем стола, его пальцы сплели заклинание, которое сотрет варвара с лица земли, если Тиеннек проявит хоть намек на атаку.

– Твой дикий спутник могуч вне сомнений, возможно, сильнейший из людей, что я видел, – продолжил маг, вновь взглянув на Дориген, – но я сомневаюсь, что какой бы то ни было человек может победить Рагнора в бою. Огриллон убьет его, а тебе придется проделать весь путь обратно до Великого Ледника, чтобы поймать себе еще одного.

– Я тоже никогда прежде не видела могучего Рагнора побежденным, – признала Дориген. – Возможно ты прав в своих предположениях, но Тиеннек не окажется легким противником. В его груди бьется сердце воина Ледяного Червя, и я дала ему много больше чем только это. Я научила его дисциплине, чтобы он мог лучше контролировать свою дикую силу. Рагнор обнаружит, что этого парня тяжело победить, и особенно – если я буду стоять за Тиеннеком. – Она вновь побарабанила пальцами, демонстрируя смертоносное кольцо.

Абаллистер потратил долгое время, размышляя над заявлениями волшебницы, и Дориген смогла ясно увидеть сомнения на его бледном, морщинистом лице. По правде сказать, она и сама сомневалась, что Тиеннек сможет выстоять против Рагнора так хорошо, как она заявила – или что она, со всей ее магической мощью, сможет оказать достаточную помощь, если Рагнор решит убрать их обоих – но поход в Шильмисту был попросту настолько важен для успеха кампании, чтобы Дориген допускала такие возможности.