Вне всякого сомнения, взаимодействие крови с землей или водой можно рассматривать как борьбу двух стихий, а точнее — двух заключенных в них духов. Чаще победу одерживает кровь, и тогда земля оскверняется (прекращает плодоносить), а вода становится кровью, но при этом не обязательно вредит людям, особенно если кровь принадлежала существу добродетельному. Но земля и вода способны одолеть кровь (земля поглощает кровь змея, вода уносит «дурную» кровь) или принять ее в виде жертвы, чтобы напитать кровью живущих в них духов. Земля и сама ассоциируется с божеством — лишь в этом случае она благосклонна к пролитой крови.

Вода безболезненнее реагирует на кровь, видимо, из-за близкого сродства с нею — в космогонических мифах из крови образуются воды. При творении человека или какого-либо иного существа землю соединяют с кровью, но полного смешения не происходит: из земли (праха) получается тело, а из крови — душа. Поэтому земля без проблем принимает в себя тело убитого, но содрогается от его крови. Не исключено, что именно из-за крови тела грешников, среди которых превалируют вампиры, выбрасываются на поверхность земли. Вода же их обезвреживает.

По тому же сценарию развиваются отношения крови и камня. Камень-памятник часто символизировал божественное присутствие — его окропляли (поили) кровью или сливали ее в яму у его подножия. Кровью жертв омывали алтарь (Сага об Инглингах) и поливали краеугольный камень здания. Жители острова Мэн, памятуя о том, что здешние феи любят танцевать на больших плоских камнях, разбросанных повсюду, мазали их кровью животных — иначе ночью голодные феи придут отведать крови людей.

Но камень мог сам заключать в себе дух. Дотет, чудовище из кетских сказок, живет в своем камне и сосет у людей кровь. Важнейшей церемонией австралийцев являлось окропление юношеской кровью церемониального камня, где пребывает дух мифического кенгуру, или скал, скрывающих внутри себя животных, которым эта операция помогала освободиться. Аналогичным образом в русской сказке «Кощей Бессмертный» кровь детей Ивана-царевича оживляет камень, в который превратился Булат-молодец. В этих случаях кровь оказывала благотворное действие. А вот у ирландцев кровь мертвой головы, истекающая на вертикально поставленный камень, разрушала его или раскалывала надвое — тем самым дух головы обезвреживался (подробнее в «Ужасах французской Бретани»).

Кровь распятого Христа, оросившая мифический камень Латырь (Алатырь, Олатырь), превратила его в священный предмет (по А.Н. Веселовскому, отсюда происходит слово «алтарь»). Со своей стороны камень, наделенный свойством неподвижности, применялся в заговорах для остановки кровотечения — в этом случае победа оставалась за ним. Свойства крепости, нерушимости камня обыгрывались не только при закладке фундамента, но и при заключении договоров. Согласно Геродоту, арабы, желающие заключить договор о дружбе, намазывали своей кровью семь камней, положенных между ними (История 3: 8). Очевидно, камень придавал крови (душе) твердость и непоколебимость.

Камень мог быть наполнен кровью и кровоточил (священный ирландский камень Лиа Файл), а иногда кровь сама образовывала камень, так же как она превращалась в реку. В византийской легенде, пересказанной С.С. Аверинцевым, это произошло с кровью Захарии, сына Варахиина, убитого «между храмом и жертвенником» (Мф. 23: 35). Личность Захарии в точности не идентифицирована. Обычно за него принимают сына Иодая (2 Пар. 24: 20–22), но в апокрифическом Евангелии от Иакова пролитая кровь принадлежала отцу Иоанна Крестителя, и она всего лишь запекалась и «делалась как камень». Смысл этого события довольно темен.

Ни камень, ни вода, ни даже земля не служили обиталищем духов в такой степени, как растения, особенно дерево. В Средние века большинство передвигающихся, плачущих и кровоточащих статуй были деревянными, а не каменными. Трудности же, которые встретил переход от деревянных строений к каменным, по версии М. Пастуро, были вызваны не экономическими и техническими причинами, а символическим мироощущением: дерево — живое и развивающееся, а камень — нет[19].

Темы духов, живущих в растениях, мы уже касались в «Страшных немецких сказках». Здесь нас будет интересовать взаимосвязь растений и крови. Либо пролитая кровь сама создает растения — в них, таким образом, воплощается душа, либо растения кровоточат при рубке — тогда эта кровь принадлежит живущему в них существу.

Невозможно перечислить все мифы о преобразовании крови в растения. Из крови быка образуются два дерева (древнеегипетская «Повесть о двух братьях») или виноградная лоза (небесный бык Митры), из крови Диониса — гранаты, Адониса — розы и анемоны, А- тиса — фиалки, Нарцисса и Гиацинта — одноименные цветы. В Англии маки выросли из крови дракона, убитого святой Маргаритой, или из крови распятого Христа (странная альтернатива дракону, но от крови Спасителя происходит множество растений). Табак появился из крови дьявола (просто потому, что курить вредно), она же (или кровь Христа!) придала желтизну древесине ольхи. В других легендах ольха окрасилась кровью козы или чертовой бабушки, которую внук в сердцах отлупил ольховой палкой[20], а осина — кровью удавившегося Иуды, вылившейся после того, как «расселось чрево его, и выпали все внутренности его» (Деян. 1: 18)[21]. Цветы и плоды красного или просто яркого цвета (пион, шиповник, бузина, сирень, базилик, скумпия) замешаны на крови невинно убиенных детей, христианских мучеников, павших на поле боя солдат, несчастных влюбленных и т. п. В сказках из крови убитых вырастают яблони и красивые цветы.

Из населяющих деревья духов наиболее известны античные гамадриады. Они ближе, чем дриады, связаны с деревом, так как рождаются и гибнут вместе с ним. Когда Эрисихтон приказал срубить дуб в роще Деметры, из его рассеченной коры заструилась кровь нимфы (Овидий. «Метаморфозы» 8: 762), и осквернитель был наказан.

Тема демонов, живущих в дереве, чрезвычайно распространена в китайской мифологии. Эти демоны — шэнь[22], как правило, преследуют женщин и умерщвляют людей, отдыхающих под кроной дерева.

Повесившийся Иуда. Капитель испанской церкви Сен Жиль де Луна (около 1170 г.).

В «Истории династии Мин» рассказано о спасении двух девушек, которых пленил шэнь, поселившийся на вершине дерева. Когда дерево начинают рубить, из ствола изливается поток крови, а когда оно падает на землю, из гнезда наверху выпадают две пленницы, по их уверению, занесенные туда ветром. Кровососущее чудовище йара-ма-йаха-ху из фольклора Австралии живет на верхушках больших фиговых деревьев и нападает оттуда на остановившихся внизу путников.

Генрих Латвийский в «Ливонской хронике» (XIII в.) упоминает некоего бога эстонцев Таара (Тоора), родившегося и живущего в тенистой роще на горе. Когда немецкие миссионеры вырубали эту рощу и уничтожали стоявших там идолов, язычники ожидали, что из деревьев потечет кровь. «Житие Стефана Пермского» (XV в.) описывает рубку проклятой березы, населенной бесами, — священного дерева коми. Из ствола при этом сочится кровь. Легенда, излагаемая всеми русскими фольклористами, повествует о трех почитаемых в народе липах по прозванию Исколена, выросших из колен обесчещенной и убитой девицы. Священника и его помощников, пытающихся срубить деревья, ослепляет брызнувшая из-под коры кровь.

Вообще деревья на Руси часто вырастали из крови заложных (умерших неестественной смертью) покойников, но народ их не боялся и даже уважал. Вероятно, крестьяне были довольны тем, что мертвец не шатается по деревне, а мирно живет в дереве. Однако под дерево или полено могли маскироваться злобные твари. В сибирской былинке хозяева находят в доме осиновый чурбан, бьют по нему, и из него начинает течь кровь. Наутро соседку-ведьму находят дома ободранной и избитой. В сказках богатырь рубит яблони, в которые обратились родственницы убитого чудища, и из них брызжет кровь.