Ребек поскакал к голландской батарее, крича полковнику, чтобы тот открывал огонь по колоннам, но полковник тупо смотрел на своего офицера, которого только что убило пулей. Офицер упал на дорогу, по белой известковой пыли потекла кровь. Остальные пушкари попадали. По бронзовому дулу пушки с громким звоном ударила пуля, отрикошетив куда-то вверх.

— Огонь! — гневно закричал артиллеристам Ребек.

Артиллерийский полковник резко повернулся, мгновение смотрел на Ребека и отдал приказ, но вместо того, чтобы выпалить залпом по наступающим французам, он скомандовал своим людям отступление. Тягловых лошадей вывели на дорогу, а пушки начали цеплять к передкам. Огромные телеги с боеприпасами, грохоча огромными коваными железом колесами, направились к перекрестку. Пушки последовали за ними и тут две из них сцепились друг с другом, сразу же возникла путаница, пушки остановились, ругались пушкари, а лошади испуганно заржали.

Шарп подскакал к ним.

— Куда это вы собрались? — прокричал он по-французски.

— Назад! — прокричал в ответ полковник среди всего это шума, да еще и разорвавшегося гаубичного снаряда.

— Идите на ферму! В Жемонкур! — Шарп знал, что панику уже не остановить, французские барабаны не дадут этого сделать, но возможно, прочные стены Жемонкура вселят в пушкарей уверенность.

— Назад! Отступаем! — полковник хлестал плетью, будто это могло расцепить пушки. Еще один пушечный залп французом чудом не попал в мешанину людей и лошадей, но испугавшиеся взрывом лошади рванулись и пушки расцепились. Те пушкари, которым не нашлось места на телегах, неорганизованно побежали прочь от дороги.

— Идите на ферму! — прокричал Шарп вслед полковнику.

В колесо последнего орудия попал гаубичный снаряд. Секунду снаряд лежал с дымящимся запалом посреди обломков колеса, затем взорвался с оглушительным звуком. Одна лошадь мгновенно умерла, разбросав внутренности по всей дороге. Еще одной лошади взрыв перебил задние ноги, и она заржала от боли и испуга. Остальные в панике рванулись вперед, но лишь повернулись вокруг сломанного орудия. Пушкарь свалился со своего места на телеге и был задавлен лафетом. Остальные пушкари, не обратив на него внимания, начали подстегивать лошадей уколами сабель и ножей и бросились к ферме. Лошадь с перебитыми ногами застрелил офицер, последовавший за своими людьми.

Человека под лафетом тоже забыли. Он уже не кричал, а лишь всхлипывал, и этот звук заставлял ближайших пехотинцев нервно озираться. Харпер подскакал к нему и увидел, что спицы сломанного колеса пробили ему живот и пах. Харпер прижал к плечу винтовку и выстрелил.

Французские стрелки возгласами отпраздновали победу над вражескими пушкарями, затем повернули мушкеты на ближайший голландский батальон. Принц Оранский прокричал им приказ стоять на месте, но вид стрелков уже подточил их стойкость. Они начали пятиться назад.

— Они не выстоят! — сказал Харпер Шарпу.

— Сволочам лучше бы выстоять, — Шарп поскакал к бельгийцам, но прежде чем он приблизился, из ржаного поля появились французские колонны и бельгийцы, даже не дав залпа, повернулись и побежали. Минуту они были построенным батальоном, и вот уже просто толпа. Шарп остановил лошадь. В нескольких шагах от него взорвалось два гаубичных снаряда. Французы радостно завопили. Принц стукнул ближайшего к нему солдата рукояткой своей сабли, но он боялся императора больше, чем принца, поэтому не остановился. Остальные батальоны, видя панику первого, тоже бежали. Французские стрелки обратили свое внимание на штаб Принца.

Ребек с красными от аллергии глазами подъехал к Шарпу.

— Не очень впечатляющее начало, верно?

— Уходите отсюда, сэр! — вокруг них свистели пули.

— Можете выяснить, что происходит у Принца Веймарского? — спросил Ребек.

Шарп кивнул.

— Да, сэр! Но вы уезжайте! Сейчас же! — Ближайшие французские стрелки бежали вперед, но вместо того, чтобы попытаться взять в плен штабных офицеров, все еще стоящих рядом с голландскими позициями, занялись оставленной пушкой, своим трофеем.

Позади колонны прозвучала труба, а голландский помощник Принца предупредил о появлении вражеской кавалерии. Принц повернул лошадь и поскакал на север к Жемонкуру и Катр-Бра. За ним последовал Ребек, а Шарп с Харпером поскакали на запад. Центр голландской позиции был смят, оставив на пути французов огромную брешь, хотя с правого фланга все еще доносилась мушкетная пальба, говорившая о том, что люди Принца Веймарского сражаются.

Батальоны Принца Бернарда, державшие перекресток прошлой ночью, теперь снова защищали его. Они отступали под напором французов, но не бежали. Они медленно и организованно отходили назад, шаг за шагом, через каждые несколько шагов останавливаясь, чтобы дать по французам прицельный залп. А французы, как заметил Шарп, превосходили числом бригаду Принца Веймарского, и когда развернулись из колонны в линию, то эта линия была больше, чем немецкая бригада, однако немцы сражались отлично. И вместо того, чтобы отступать к перекрестку, они смещались под прикрытие леса, как крепость лежавшего слева от французов и Катра-Бра. Если Принц укроется в лесу и центр позиций удастся как-нибудь спасти, то появится шанс.

Шанс был слабенький, лишь ниточка, потянув за которую можно было вытащить победу, но Шарп не видел командиров, кроме прыщавого принца, которые бы смогли бы сделать это, смогли бы перестроить сломавшийся строй в центре позиции и остановить сметающее все на своем пути продвижение французов к перекрестку. А если перекресток будет взят, то британским войскам не удастся соединиться с прусскими, армии будут безвозвратно разделены и Император выиграет кампанию.

— Мы возвращаемся! — крикнул Шарп Харперу.

Они повернули лошадей от позиций Принца Веймарского, которые уже дошли до опушки леса. Шарп и Харпер поскакали на север, держась в нескольких сотнях ярдов от наступающих французов. Лес, в котором теперь скрылись обороняющиеся, остался слева от них. По центру была ферма Жемонкур, которая, благодаря своим каменным стенам, могла бы сдержать французов, но в ней никого не оказалось, ибо бельгийская артиллерия и пехота побежала дальше, оставляя крепкие стены врагу. Прямо впереди Шарпа был перекресток, где все сбежавшие столпились в замешательстве, а справа, как еще одна крепость, находился маленький лес и горстка домов.

— Смотрите! Смотрите туда! — на стременах привстал Харпер, указывая на лесок справа. — Боже, благослови этих дармоедов! Отлично, парни! — Прямо в том лесочке, показались стрелки. Зеленые куртки. Лучшие из лучших, что было у британской армии. Начало прибывать британское подкрепление.

Но позади Шарпа и Харпера шли почуявшие победу французы, и между ними и перекрестком не было более никого.

Принц Оранский жизнерадостно, будто бы половина его войск и не сбежала с поля боя, приветствовал герцога Веллингтона.

— Мы удерживаем рощицы, — провозгласил он таким тоном, будто его победа уже была делом решенным.

Герцог, вернувшись из Линьи, где прусские войска ждали атаки французов, холодным взглядом смотрел на беглецов, стремившихся на север к Брюсселю, затем повернул лицо к возбужденному Принцу.

— Рощи? — вежливым, но ледяным тоном потребовал более подробного доклада Веллингтон.

— Они вон там, — Принц махнул рукой куда-то в сторону правого фланга, — это ведь там, да, Ребек?

Ребек сослался на Шарпа, который недавно был на правом фланге.

— Бригада Принца Бернарда отступила в лес, сэр. Они удерживают опушку.

Герцог резко кивнул, показывая, что принял информацию и проехал несколько шагов вперед, чтобы рассмотреть оставленные позиции. Бельгийские войска были вытеснены из всех ферм по фронту и, что было более ужасно, они даже не встали гарнизоном в Жемонкуре. Французская кавалерия, артиллерия и пехота уже приблизились к ручью, и вскорости они с силой ударят по перекрестку. Единственной хорошей новостью было то, что войска Принца Веймарского удерживали рощу справа, не позволяя французам укрыться за лесом, но это окажется бесполезным, если герцог не сможет выстроить новую оборонительную линию на дороге.