— Вы только вдохните этот воздух, Лорд Ранд, — сказал Хурин, с улыбкой на губах наполняя легкие. Он сидел на стуле у стола и как мальчишка болтал ногами. — Никогда не считал, будто в большинстве мест пахнет плохо, но тут... Лорд Ранд, по-моему, здесь никогда не было какого-то убийства. Даже не ушибали никого, ну разве что ненароком.

— Считается, что в стеддинге все безопасно, — сказал Ранд. Он наблюдал за Лойалом. — Так, по крайней мере, утверждают сказания.

Он проглотил последний кусочек белого сыра и подошел к Лойалу. Следом за ним — Мэт, с кубком в руке.

— В чем дело, Лойал? — спросил Ранд. — С того момента, как мы оказались тут, ты такой нервный и взвинченный, словно кот на псарне!

— Ни в чем, — сказал Лойал, с тревогой косясь на дверь.

— Ты боишься, они узнают, что ты ушел из Стеддинга Шангтай без разрешения ваших Старейшин?

Лойал пугливо оглянулся вокруг, кисточки на ушах мелко-мелко подрагивали:

— Не говори этого, — свистящим шепотом промолвил он. — Они же могут услышать! Если они прознают... — С тяжелым вздохом он привалился к спинке кресла, переводя взгляд с Ранда на Мэта. — Я не знаю, как это принято у людей, но у огир... Если девушка видит парня, который ей нравится, то она идет к своей матери. Или иногда мать ее видит того, кого она считает подходящим. В любом случае, если они согласны, мать девушки идет к матери парня, и следующее, о чем узнает парень, это о том, что с его женитьбой все устроено.

— Что, парень даже слова в этом деле не имеет? — не поверил своим ушам Мэт.

— Никакого. Женщины все время говорят, мол, мы, дай нам волю, всю жизнь проведем в браке с деревьями. — Лойал, гримасничая, поерзал. — Половина наших браков заключаются между стеддингами; группы молодых огир из одного стеддинга приходят в другой стеддинг, чтобы других посмотреть и себя показать. Если откроется, что я без позволения ушел в большой мир, Старейшины почти наверняка решат, что мне нужна жена, дабы я остепенился. Я даже не узнаю про то, как они отошлют весточку в Стеддинг Шангтай, к моей матери, и она явится сюда и женит меня, не успев даже дорожную пыль смыть. Она всегда говорила, что я, дескать, чересчур тороплив и мне нужно жениться. Думаю, когда я ушел, она мне жену и присматривала. Какую бы жену она мне ни выбрала... ну вряд ли какая жена снова отпустит меня в большой мир, пока в бороде у меня седина не пробьется. Жены всегда говорят, никакого мужчину нельзя отпускать в большой мир, пока он не остепенится настолько, чтобы обуздывать свой характер.

Мэт загоготал так громко, что все повернули к нему головы, но, повинуясь яростной жестикуляции Лойала, заговорил тихо:

— А у нас мужчины сами делают свой выбор, и никакая жена не помешает мужчине делать то, что он хочет.

Ранд нахмурился, припоминая, как Эгвейн, когда они оба были маленькими, начала ходить за ним по пятам. Вот тогда-то миссис ал'Вир стала проявлять к нему особый интерес, куда больший, чем к любому из других мальчиков. Потом, позже, некоторые девушки танцевали с ним на праздниках, а некоторые — нет, и те, кто танцевал, всегда были подружками Эгвейн, а те девушки, с кем он не танцевал, Эгвейн и не нравились. Он также припомнил, как вроде миссис ал'Вир отвела Тэма в сторонку — и она ворчала, что у Тэма нет жены, чтобы с ней поговорить! — и после той беседы Тэм, да и все остальные, вели себя так, будто Ранд и Эгвейн помолвлены, хотя они и не давали слова, стоя на коленях перед Кругом Женщин. Раньше он как-то не задумывался над этим; казалось, все между Эгвейн и им просто шло своим чередом, так, как и должно, вот и все.

— А по-моему, у нас то же самое, — пробормотал Ранд, а когда Мэт засмеялся, добавил: — Ты не помнишь, твой отец когда-нибудь делал что-то такое, чего твоя мать на самом деле не хотела?

Мэт ухмыльнулся, открыл было рот, потом задумчиво нахмурился и закрыл его.

В дом по ступенькам спустился Джуин:

— Не соблаговолите ли вы все пойти со мной? Вас хотели бы видеть Старейшины. — На Лойала он не посмотрел, но тот чуть не уронил книгу.

— Если Старейшины попытаются заставить тебя остаться, — сказал Ранд, — мы скажем, что нам нужно, чтобы ты пошел с нами.

— Держу пари, это вообще не из-за тебя, — заявил Мат. — Готов поспорить, они просто собираются сказать, что мы можем идти через Путевые Врата. — Его передернуло, голос стал совсем тихим. — Нам и в самом деле очень нужно, как же иначе. — Это был совсем не вопрос.

— Остаться и оказаться женатым или уйти в Пути. — Лойал горестно поморщился. — Когда в друзьях у тебя та'верен, жизнь весьма беспокойная штука.

Глава 36

У СТАРЕЙШИН

Джуин вел гостей по огирскому городку, и Ранд видел, как Лойала все больше и больше одолевает тревога. Напряженные, стоящие торчком уши, одеревенелая спина; глаза его округлялись все больше с каждым разом, как он ловил на себе взгляды других огир, особенно женщин и девушек, причем казалось, что почти все они обращают на него внимание. Вид у Лойала был такой, будто идет он на собственную казнь.

Бородатый огир указал на широкие, ступени, ведущие вниз, внутрь поросшего травой кургана, который был намного больше всех прочих; вообще говоря, это был целый холм почти у самого подножия одного из Великих Древ.

— Почему бы тебе, Лойал, не подождать здесь? — сказал Ранд.

— Старейшины... — начал было Джуин.

— ...Скорей всего, просто хотят увидеть остальных, — договорил за него Ранд.

— Почему им не оставить его в покое? — обронил Мэт.

Лойал энергично закивал:

— Да. Да, я думаю... — За ним наблюдало немало женщин-огир, от беловолосых бабушек до дочек возраста Эрит; стоя неподалеку небольшой группкой, они переговаривались между собой, но все не сводили глаз с него. Уши Лойала подрагивали, но он посмотрел на широкую дверь, к которой вели каменные ступени, и вновь кивнул: — Да, я посижу здесь и почитаю. Вот именно! Почитаю. — Пошарив в кармане куртки, он вытащил книгу. Устроился на бугорке подле ступеней и вперил взор в страницу, книга в его ладонях казалась совсем маленькой. — Я буду просто сидеть тут и читать, пока вы не выйдете. — Уши у него подергивались, будто он чувствовал на себе женские взгляды.

Джуин покачал головой, потом пожал плечами и повел рукой, опять указывая на ступени:

— Прошу вас. Старейшины ждут.

Громадная, без окон, комната внутри кургана была в самый раз под рост огир, с потолком из толстых балок более чем в четырех спанах вверху; а своими размерами скорей подходила под зал какого-нибудь дворца. Комната, правда, казалась немного меньше, из-за семерых огир, восседавших на возвышении прямо напротив двери, но у Ранда возникло ощущение, что он находится в пещере. Темные камни пола были ровными, хоть и большими и неправильной формы, но серые стены вполне могли оказаться нетесаным боком скалы. Грубо обтесанные балки потолка напоминали огромные корни.

Не считая стула, на котором лицом к возвышению сидела Верин, всю обстановку составляли тяжелые, с резьбой в виде вьющихся стеблей, кресла Старейшин. В центре возвышения на кресле чуть выше прочих сидела женщина-огир, слева от нее — трое бородатых мужчин в долгополых, широких книзу куртках, по правую руку от нее — три женщины в платьях, таких же, как у нее, вышитых плющами и цветами от ворота до подола. У всех огир — умудренные годами лица и выбеленные сединой волосы, вплоть до кисточек на ушах, и все огир были преисполнены неизбывного достоинства.

Хурин без зазрения совести хлопал глазами, и Ранд чувствовал, что и сам недалек от этого. Даже в облике Верин не было той мудрости, что светилась в огромных глазах Старейшин, даже у Моргейз, в короне ее властности, даже у Морейн с ее невозмутимым спокойствием. Первым опомнился Ингтар и поклонился первым, столь церемонно, как Ранд никогда не видел, пока остальные стояли как вкопанные.

— Я — Алар, — произнесла сидящая в самом высоком кресле женщина-огир, когда пришедшие наконец разместились возле Верин. — Старейшая Старейшин Стеддинга Тсофу. Верин поведала нам, что вам нужно воспользоваться здешними Путевыми Вратами. Да, вернуть Рог Валир, отобрать его у Приспешников Темного необходимо, это великая цель, но мы более сотни лет не позволяли никому ступать на Пути. И мы, и Старейшины любого другого стеддинга.