Отвлечение Помпея подарило Митридату отсрочку. Он сумел беспрепятственно эвакуировать свою сокровищницу, хранившуюся в крепости Синопа. И через Колхиду ушел на север. Перезимовал в Диоскуриаде, а в 64 г. до н. э. вдруг объявился в Пантикапее. Правителем Боспора был его сын Махар, уже начавший считать себя самостоятельным и наводить контакты с Римом. Митридат принудил его к самоубийству и взял на себя власть в остатках империи. Несмотря на 68-летний возраст, не забыл обзавестись новым гаремом. И тоже попробовал вступить в переговоры с римлянами, обещая признать себя их вассалом, если ему вернут прежние владения.

Но Рим отказал и потребовал безоговорочной капитуляции. Флот Сервилия перекрыл подступы к Боспору. Было объявлено, что любое судно, пытающееся прорваться через блокаду, будет признано пиратским с немедленной казнью всех находящихся на борту. Тогда Митридат задумал новую войну. На вывезенные в Пантикапей богатства он быстро сформировал армию в 36 тыс. бойцов. План у него был грандиозный — привлечь скифов, сарматские, придунайские народы и через Фракию и Паннонию двинуться прямо на Рим. Однако боспорцам воинские наборы и поборы уже надоели, а очередная война ничуть не улыбалась. Из-за блокады терпели убытки купцы, знать, портовые рабочие, рыбаки, матросы. Началось брожение и заговоры.

Первым поднял восстание Кастор, комендант Фанагории (Тамани), и выдал римлянам находившихся в городе сыновей Митридата. К Фанагории тут же примкнули Херсонес и Феодосия. Разъяренный Митридат дал полную волю своей жестокости. Он уже всюду видел измену и отправлял приближенных на смерть по малейшему подозрению. Был казнен еще один царевич — Ксифар. Стены города и дворца оказались сплошь уставлены крестами с распятыми на них телами царедворцев, военачальников, видных граждан и их близких. Трупы жертв попроще сбрасывали в море. Но расправы произвели обратный эффект, напугав подданных и окончательно оттолкнув их от царя.

Под подозрение в заговоре попал и наследник престола Фарнак. И, в отличие от братьев, безропотно на убой не пошел. Когда явились стражники арестовать его, сагитировал их бежать. Перешел на сторону повстанцев и возглавил мятеж. Дальше все решилось быстро. Под знамена Фарнака переметнулись войска и флот. Жители Пантикапея открыли мятежникам ворота и согласились выдать царя. Он оказался окруженным в своем дворце. Убедившись, что положение безвыходное, Митридат снова хотел уничтожить гарем. Но теперь и жены с наложницами «изменили» и бежали. А верной телохранительнице Гипсикратии и дочерям Евпатора, в том числе невестам египетского и кипрского царей, пришлось принять яд. На самого царя отрава не подействовала — говорили, что он из-за своей подозрительности специально приучил организм к ядам. Тогда он приказал убить себя наемнику-кельту. И ушел из жизни после 57-летнего царствования.

Тела отца и его близких Фарнак выдал римлянам, рассчитывая на взаимную благосклонность. Но особого великодушия «владыки мира» не проявили. Боспор попал в зависимость от Рима. А полный суверенитет победители согласились признать только за Фанагорией, первой поднявшей восстаное. Кстати, сколько всего было детей у Митридата, ни по каким хроникам подсчитать невозможно (поскольку и количество жен учету не поддается). Часть уцелевших жен и наложниц Помпей рассылал потом их родственникам. А в Риме устроил триумф, где в числе пленных провели еще одну сестру-жену Митридата, целую вереницу его «скифских» жен и пятерых детей. Понтийская империя прекратила существование.

В прошлых главах в центре нашего внимания находилось Причерноморье. Но не только из-за важности этого региона. А еще и из-за того, что он был связан со Средиземноморьем, и о нем сохранилось больше всего информации в иностранных источниках. Вроде пятна света под фонарем на темной улице. Но связывать все ключевые исторические процессы только с Причерноморьем — значило бы уподобляться пьяному, искавшему под фонарем потерянные ключи, потому что в других местах темно. Значительная доля праславян и часть скифов, как ранее отмечалось, во II в. до н. э. отступили на запад. Туда, где жили кельты, прагерманцы, венеды. Конечно, без столкновений эти миграции обойтись не могли — ведь места в Центральной и Западной Европе были заняты. Чтобы осесть где-то, требовалось завоевать это право. Но какие конкретные события происходили во внутренних районах Европы, нам неведомо.

Возможно, с этими переселениями связана легенда «Велесовой книги» о трех сыновьях отца-Ария — Кие, Щеке и Хориве. Которые стали, соответственно, вождями русов, чехов и хорват: «Когда Щек ушел на закат солнца с воинами своими, и хорваты забрали своих воинов, иная часть искала, где места поселения русского» (II 7з). Существует и чешская легенда о братьях Чехе (Щеке) и Лехе, осваивавших земли будущих Чехии и Польши. А русы, согласно «Велесовой книге», двинулись к Балтике: «И так было в иное время, когда русы шли с вендами, и те хотели унести богов своих к морю. И там угнездились, города и помолья многие строили и были богаты. И те помолья украшены были златом и серебром, и многие древних богов почитали, уходя от искушений. И это ведомо было иным, также это видевшим, задевавшим нас и перечившим, и там не имели наши родичи покоя» (I 8а).

Об интенсивном характере миграций говорит и Тацит в своей «Германии»: «Венеты много заимствовали из нравов последних ( сарматов), так как они, занимаясь грабежом, исходили все леса и горы между певкинами и феннами ( кельтами, жившими в устье Дуная, и финнами). Однако их следует причислить скорее к германцам ввиду того, что они и дома прочные строят, и щиты имеют, и любят ходить, и даже быстро — все это совершенно чуждо сарматам, всю жизнь проводящим в кибитке и на коне». Что касается причисления к «германцам», то оно, конечно, условно. Дело в том, что римляне долгое время вообще не различали друг от друга северные народы. Все жители Восточной Европы были для них «скифами», а Западной — «галлами» (кельтами).. Лишь Гай Юлий Цезарь в середине I в. до н. э. обратил внимание на разницу племен, и возникла еще одна градация, на «галлов» — южнее Рейна, и «германцев», севернее Рейна.

Впрочем, когда мы говорим о праславянах, это термин тоже расплывчатый и условный. Потому что окончательного разделения праславянско-прагерманской общности еще не произошло. Те и другие племена жили сходным бытом. И языки были гораздо ближе, чем сейчас, разница накопилась позже, на различных исторических путях, в контактах с различными соседями. Этому можно привести несколько примеров. В этнониме ализонов, окончание «зон» в германских языках (точнее, древнеарийских) означает «сын». У потомков ализонов, уличей, окончание заменилось на славянское «-чи», имеющее то же самое значение принадлежности к роду (ср. «Мономашичи», «Ольговичи»). Другой пример: Гиппократ передает скифское название сливочного масла: «бутир» — сравните с немецким «буттер». Ряд древних индоарийских слов употребляет и «Велесова книга», написанная жрецом русов. Понятие «земля, страна» она обозначает как «лань» (ср. с германским «ланд»), а «князь, царь» — «рех» или «рец» (германское «реке», индийское «раджа»).

Поэтому народам не так уж трудно было сменить «принадлежность». Так, часть борусичей, оставшаяся в Поднепровье, вошла в этнос полян. Другая, ушедшая далеко на запад, стала германским племенем борусков. Третья обосновалась в Прибалтике и стала славянами-пруссами. Одни переселения становились толчками для других. Именно праславяне подтолкнули уйти с прежних мест проживания часть кимвров с тевтонами, которые двинулись на юг и в 102 г. до н. э. вторглись в Италию. Праславяне вытеснили и балтов-галиндов. Они направились на восток и осели в средней полосе нынешней России. А область расселения венедов значительно расширилась по берегам Балтики до Рижского залива и Эстонии.

Но крупные миграции этим отнюдь не ограничились. Вслед за племенами Скифии были вытеснены на запад и ее победители, савроматы. В Центральную Европу стали проникать языги. А в эпицентре переселений, в «этническом котле» Средней и Центральной Азии продолжались бурные процессы. В конце II в. до н. э. началась агрессия на запад китайской империи Хань, подчинившей себе земли вплоть до Ферганской долины. А на территории нынешнего Казахстана от оз. Балхаш до Аральского моря возникло могучее царство кангаров (печенегов). Они, кстати, были не тюркским, а европеоидным народом, близким скифам и сарматам. Их царство вело войны с китайцами и другими близлежащими странами. Китайские источники сообщают, что оно подчинило пять соседних народов. Упоминают они и два других царства, «Яньцай», лежащее на восточном берегу Каспия и «Янь» где-то севернее, в низовьях Урала. Очевидно, это были сарматские государства. Но «Истории Старшей династии Хань» называет их самостоятельными, а «История Младшей династии Хань» — уже вассалами печенегов.