Шахерезада расхохоталась и произнесла еще одну речь о вредном влиянии кокаина на человеческий разум.

– Хорошо, я докажу! – сказал Аладдин. – Сейчас. ХАТТАБЫЧ!!!

Несмотря на вопль Аладдин, ничего не произошло.

– Давай я все же позову дворцового нарколога, – Шахерезада направилась к двери.

– Нет, погоди, еще минуту, – сказал Аладдин. – Я хочу, чтобы этот старый джинн немедленно притащил сюда свою магическую задницу!

Тут же в комнате Шахерезады появился Хаттабыч, который был очень недоволен.

– Аладдин, ну какого черта ты меня отозвал прямо с биржи в тот момент, когда я заключал выгоднейшую сделку века!!! – орал Хаттабыч.

– Так, теперь мне уже кажется, что это я вчера обнюхалась, – пробормотала Шахерезада, глядя на появившегося из воздуха Хаттабыча. – Аладдин, ты у кого вчера дурь покупал?

– Да не покупал я вчера никакой дури, просто вот этот джинн вчера исполнил мое желание, – объяснил Аладдин.

– Так, я кажется, начинаю тебе верить, – сказала Шахерезада. – Хаттабыч, чем докажешь, что ты джинн?

– Я глубоко оскорблен таким недоверием, – обиженно пробормотал Хаттабыч, превращаясь в столб фиолетового дыма.

– Так значит, все правда! – через минуту воскликнула потрясенная Шахерезада. – Значит, ты, Аладдин… Значит, я спала с тобой только потому, что этот старый пендаль…

Когда Хаттабыч превратился из столба фиолетового дыма обратно в человека, он увидел, как Шахерезада энергично лупит Аладдина подушками по голове с криками:

– Ах ты, мерзавец! Скотина! На что только не шли мужики, чтобы залезть ко мне в постель, но такой наглости я еще никогда не видела! Ты, кобель чертов!

Аладдин на это отвечал:

– Прости меня, любимая! Нам ведь было так хорошо вместе! Ай, по голове не бей, у тебя подушки тяжелые! Я хочу предложить тебе руку и сердце! И моего джинна!

– Э-э, нет, ребята, даже не думайте, – сказал Хаттабыч. – В соответствии с контрактом, у меня может быть только один хозяин, и моему хозяину запрещается передавать меня в собственность другому человеку или оставлять в наследство своей семье. Кроме того, обеим сторонам запрещается разрывать контракт раньше срока. Так что я твой, Аладдин, до самой твоей смерти и ни секундой дольше.

– Ты слышала Шахерезада, если выйдешь за меня замуж, я смогу исполнить все твои желания! – выкрикнул Аладдин.

Шахерезада призадумалась, но колотить Аладдина подушкой не перестала.

– Любые желания? – переспросила Шахерезада, колотя Аладдина подушкой. – Собственную виллу в пригороде?

– Да! – крикнул Аладдин.

– И шейх никогда больше не будет заставлять меня рассказывать ему мыльные оперы? – последовал еще один удар подушкой.

– Да! – снова крикнул Аладдин.

– И мой гардероб будет забит платьями «Дольче и Габано»? – сильный удар подушкой.

– Не знаю, способен ли на этой мой джинн, – простонал Аладдин.

– Ладно, я свожу вас на миланскую неделю моды, вы там сможете накупить шмоток, – успокоил влюбленных Хаттабыч.

– Аладдин, я люблю тебя! – воскликнула Шахерезада, отбросив подушку в направлении Хаттабыча. – Помнишь, как нам было хорошо вместе?

– Да! – воскликнул Аладдин, и Шахерезада бросилась в его объятия.

Через некоторое время Хаттабыч прервал их вежливым покашливанием.

– Чего тебе? – спросил Аладдин.

– Ребята, загадывайте быстрее свое желание, пока люди шейха не нашли пропавшего дегустатора и пока моя нефтяная биржа не закрылась! – воскликнул Хаттабыч.

– Ах, да! – спохватился Аладдин. – Значит так, что мне надо… Мне надо, чтобы мы с Шахерезадой были женаты, чтобы мы оба помнили все, что было до исполнения желания, чтобы мы жили в собственном особняке на багдадской Рублевке, чтобы шейх нас не доставал, и чтобы у Шахерезады был полный гардероб этого «Доеного Кабана».

– «Дольче и Габано», придурок! – ласково поправила Аладдина Шахерезада.

– Да, вот этого самого, я его все равно не выговорю, – кивнул Аладдин. – Итак, Хаттабыч, ты можешь исполнить эти желания? И так, чтобы все это сразу?

– Про расплату помнишь? – спросил Хаттабыч.

– Угу, – ответил Аладдин. – Давай исполняй.

– Ладно, что бы мне такое сделать, чтобы все это материализовалось побыстрее… – пробормотал Хаттабыч.

– Ах, да, и еще – пусть мой джинн Хаттабыч станет моим доверенным брокером на нефтяной бирже, – добавил Аладдин, вспомнив, что про Хаттабыча лучше не забывать.

– Я?! – радостно воскликнул Хаттабыч. – Брокером? Ура!

И, запрыгав до потолка, Хаттабыч прокричал:

– ТВОЕ ЖЕЛАНИЕ ИСПОЛНЕНО!!!

Аладдин и Шахерезада сидели на мягких подушках в гостиной шикарного особняка на багдадской Рублевке, а слуги склонялись перед ними со словами:

– Что угодно брату нашего великого шейха, великому господину Аладдину, и его прекрасной жене?

– Сейчас нам угодно вкусно отобедать, – ответил Аладдин. – Погодите, надеюсь, у меня есть собственный дегустатор?

– Конечно, господин, мы недавно наняли нового дегустатора – Абдулу, – ответил управляющий. – Этот человек и так сошел с ума на финиковой плантации, так что ему теперь собственная жизнь не дорога. Он все время про какого-то демона Кондратия твердит.

– Окей, – сказал Аладдин. – Одним словом, тащите сюда обед.

Когда слуги ушли, Шахерезада обняла Аладдина и проворковала ему в ухо:

– А знаешь, любимый, я рада, что вышла за тебя замуж.

– А я-то как рад, – пробормотал Аладдин.

С нефтяной биржи, расположенной на другом конце города, раздался восторженный возглас Хаттабыча:

– Ура! Пятьдесят баксов за баррель!

Для наших героев день прошел незаметно, а вечером слуги доложили о том, что пришел Хаттабыч с финансовыми отчетами. Аладдин хотел послать все эти отчеты куда подальше, потому что ничего в них не понимал, но все же решил не обижать своего джинна и приказал слугам впустить Хаттабыча.

Джинна Аладдин не узнал – Хаттабыч за какие-то полдня успел обзавестись малиновым пиджаком и золотой цепью.

– Привет, Хаттабыч, – сказал Аладдин. – Знаешь, я тебя с трудом узнал в этом прикиде.

– Я тебя тоже, – усмехнулся Хаттабыч. – Ты в зеркало давно смотрелся?

– Если честно, то давно, – кивнул Аладдин, подходя к зеркалу и не веря своим глазам. – Ва-ау!

Последнее восклицание вырвалось у Аладдина, когда он понял, что выглядит как настоящий арабский шейх.

– Прикольно! – воскликнул Аладдин, обретя дар речи.

– Так вот, я пришел доложить о том, какую сумму я сегодня заработал для тебя на нефтедолларах, – начал Хаттабыч, доставая большой свиток бумаги – судя по всему, это был финансовый отчет.

– Нет, лучше не надо, – пробормотал Аладдин. – В том, что касается финансов, я полностью тебе доверяю – вижу, что ты по этим делам большой специалист. Ты мне лучше о другом скажи. Можешь дать мне… ну, что-то вроде инструкции насчет того, кто я и что мне можно, а чего нельзя делать?

– А, руководство по пользованию желанием, – усмехнулся Хаттабыч, пряча финансовый свиток во внутреннем кармане малинового пиджака. – Значит так, твой брат – багдадский шейх.

– Ты че, Хаттабыч, я единственный ребенок в семье! – воскликнул Аладдин.

– Это было до того, как я исполнил твое желание, – кивнул Хаттабыч. – Ты ведь всегда хотел иметь брата или сестру.

– Да, было дело, – кивнул Аладдин. – Ладно, с шейхом понятно. Теперь у меня к тебе другой вопрос – а что я должен делать в качестве брата шейха?

– Все, о чем тебя попросит брат, – ответил Хаттабыч. – В основном, твои обязанности сводятся к тому, чтобы бухать во дворце и лапать Шахерезаду.

– Классно! – воскликнул Аладдин. – Так, стой, а в чем подвох?

– Чего? – спросил Хаттабыч.

– Ну, ты же мне целую лекцию прочитал о том, что за исполнение каждого желания придется платить, – сказал Аладдин. – Так что же от меня требуется за исполнение этого желания?

– Откуда я знаю, – Хаттабыч развел руками. – Со временем какая-нибудь проблема обязательно всплывет. Ну, а пока все идет благополучно, наслаждайся жизнью, друг мой.