– Ты и Атилия знаете,что есть свидетели того, что вы отравили торт?

Она стала более сдержанной.

– Может стоит пригласить сюда Атилию?

В ее голове не чувствовалось ни смущения, никакого иного чувства, которое я мог бы заметить.

– Как хочешь.

Она не двинулась с места, чтоб послать за своей подругой, так что я продолжал.

– Гортензию Атилию, в какой-то мере извиняет то, что она заботилась о будущем своего маленького ребенка. А как насчет тебя?

Поллия просто пожала плечами.

– У тебя нет детей?

– Нет.

Я подумал, что она сделала сознательный выбор, заботясь о сохранении своей фигуры. Затем она спросила:

– Фалько, ты пришел, чтоб угрожать нам?

– Теоретически, я нахожусь на пол-дороги к претору, чтоб сообщить ему все, что я знаю. Я понимаю, – я не дал ей прервать меня, – претор Пинция в большом долгу перед твоей семьей. Но я напомню ему, что при новом правителе Веспасиане, если он хочет добиться должности консула, в его интересах будет продемонстрировать, насколько он может быть беспристрастным. Я сожалею, беспристрастность может неприятно отразиться на личных друзьях претора!

– Почему он послушает тебя?

– У меня есть связи во Дворце, так ты знаешь.

Полия дернулась:

– Атилия захочет это услышать. Атилия в этом замешана, Фалько, это она покупала торт…

Она затихла. Я догадался, она пила всю ночь без перерыва.

Я держал их порознь достаточно долго, чтоб пошатнуть их самообладание, я кивнул. Она хлопнула в ладоши рабу, и вскоре после этого к нам поспешила присоединиться Гортензия Атилия. Поллия тихо переговорила с ней в дальнем углу комнаты, пока я развлекался, играя с сервизом на подносе.

– Итак, о чем ты пришел нам рассказать? – спросила Атилия, присаживаясь ко мне и беря беседу в свои руки.

– Ну, я думал, тебе хотелось бы узнать, что Аппий Присцилл только что покинул город.

Атилия нахмурилась, Поллия, которая выпила намного больше, нахмурилась вслед за ней.

– Это я ему посоветовал. Я сообщил ему, – сказал я, считая, что это им полезно знать, – будто Феликс и Крепито узнали, что Нов был отравлен вином из графина Присцилла, который он оставил здесь, и что будто они подумали, что он заодно хотел убить и их. Присцилл решил, что эта новость может сильно распалить их! Он думает, что они подают на него в суд.

Я откинулся на кушетке со львами и улыбнулся им:

– Могу ли я спросить вас, сударыни, что вы сделали с графином?

Поллия хихикнула:

– Мы вылили вино как жертву на костер…

Должно быть во время похорон Нова, не тогда же когда мы хоронили повара.

– …А затем, – объяснила она, проявив легкое слабоумие, – мы кинули и графин в огонь!

– Уничтожение улик? Неважно, это не имеет значения.

– Не имеет значения? – спросила Атилия. Для матери будущего сенатора, она была неприлично сообразительной.

– Фалернское было безвредным. Присцилл отравил специи, что он оставил, которые к нему надо было подмешивать. Их взял Виридовикс, бедняга. Таким образом, как вы видите, Присцилл убил только вашего повара.

– Тогда, что случилось с Новом? – потребовала Атилия.

– Гортензий Нов был отравлен чем-то из еды.

Они слушали меня очень внимательно.

– Я ожидаю, что вы заметили, – сказал я им, – что, когда к столу подали блюдо со сладким, ваш особый торт отсутствовал?

Атилия напряглась, Поллия последовала бы за ней, но была слишком пьяна. Они, должно быть настроились, чтоб совершить отравление, но потом расслабились, когда подумали, что кто-то сорвал их план. Теперь я говорил им, что они были убийцами, когда они уже не были готовы к этому.

– К сожалению, Северина Зотика выкинула торт, которая посчитала, что Нов захапает его себе, чтоб насладиться им потом в одиночку, после ужина… Я полагаю, что вы понимаете, – сказал я серьезным тоном, – что если это станет известно суду, то наказанием за убийство будет предание львам на арене?

Чувство вины закрыло глаза моих слушательниц на все нестыковки в этом рассказе. Они сели с обеих сторон от меня.

– Что ты сказал? – пробормотала Поллия. – Если это дойдет до суда?

– Что же, мне пришлось поместить свои заметки по этому делу туда, где я храню свои счета – на случай, если со мной что-то произойдет. Знаете… но сейчас, кроме Зотики, я единственный, кто все знает.

– Ты и она, вы намереваетесь что-то с этим делать? – спросила Атилия.

Я поскреб подбородок.

– Я думал по дороге сюда.

Они стали меня подбадривать продолжать.

– Рыжая вас не побеспокоит. Зотике придется смириться с ее потерей, у меня есть доказательства, касающиеся смертей ее прошлых супругов, которые она не рискнет предать огласке.

– А ты? – сладко проворковала Атилия.

– Это может дать мне хороший доход.

– От кого? – бросила Атилия, резко меняя тон.

– От любого адвоката-обвинителя, который ждет какого-нибудь пикантного случая. Некоторые из них покупают у меня информацию, чтоб сделать свою карьеру более блестящей. Ваша история гарантированно выигрышная и на ней можно сделать себе имя в суде в одночасье. Я мог бы сделать кучу денег, если бы привлек вас к суду.

Поллия сказала прямо:

– Тогда ты можешь получить эту кучу денег и не делая этого!

Она заслужила империю Нова: действительно смелая деловая женщина, полная практичных идей! Я пристально посмотрел на каждую из них по очереди. Используя дурную репутацию некоторых частных информаторов, я знал, что смогу убедить их в чем угодно. Чем чернее, тем лучше.

– Я открыт для предложений. Есть одна схема, которую я могу провернуть со своей подругой, чтоб упростить движение больших сумм наличных денег.

Неприятные предложения были тем, что было для них понятно.

– Вы с ней встречались, как это не удивительно. Я посылал ее сюда, чтоб она составила о вас независимое мнение, когда вы наняли меня – Елена Юстина.

– Дочь сенатора?

Я рассмеялся.

– Она так вам сказала? Она работает со мной! Та школа, которую она будто-бы собирается основать – отлично, мы так и будем действовать. Если вы хотите, вы можете внести пожертвование для школы Елены.

– Сколько, – резко отреагировала Атилия.

Я пальцем нарисовал в воздухе огромное число.

– Фалько, этого достаточно для греческого университета!

– Надо все сделать правильно, – заверил я ее. – Мы должны построить настоящую школу, или это прикрытие не сработает. По счастью, я знаю где есть участок земли, который вы можете нам передать – один из ваших собственных многоквартирных домов обрушился сегодня около полудня в Публичных Садках… Дом, где я жил! – проворчал я, когда Поллия попробовала возражать.

Повисла тишина. Я перешел к делам, по настоящему серьезным.

– Погибли люди. Слишком много людей. В Сенате начнут задавать вопросы. Лучше предупредите заранее Феликса и Крепито, что их сонливый агент был распят на улице, и что они столкнутся с сильным общественным интересом к своим делам. Считаетесь с фактами, сударыни, вам надо отмыться от методов, которые использовал в своем бизнесе Нов, и сделать это надо очень быстро. Я предлагаю срочную программу кое-каких работ на благо горожан: возьмите на содержание несколько общественных фонтанов. Поставьте несколько статуй. Сделайте себе лучшее имя, потому как сейчас ваша репутация хуже некуда. Например, – предложил я, – мы могли бы назвать новую школу в честь семейства Гортензиев. Это приличный и респектабельный проект, чтоб произвести впечатление на общество!

Никто не рассмеялся, хотя один из нас и попробовал было.

Ноги Поллии подкашивались. Она почувствовала себя плохо. Я поднял свой бокал, когда она выбежала из комнаты. В комнате повисла тишина, когда я осушил бокал и собрался уходить.

Атилия повернула голову, она была так близко, что ее дыхание щекотало мою щеку. Я вспотел. Я не мог ничего сделать, кроме как ждать, пока Гортензия Атилия подставляла свое лицо мне для поцелуя.

– Жаль, – сказал я резко. – Эта ночь только начинается, а мне еще много что предстоит сделать. И, кроме того, я – хороший мальчик!