— Живая, одевайся, иди.

И плюс одна. Мыська без вопросов распустила завязочки у ворота и даже зажмурилась. Вранка буркнула:

— Только попробуй меня тронуть.

— Я не только попробую, я трону, деточка, — кровожадно пообещала я. Мыськина душа оказалась на месте, и ещё один камень упал с моих плеч. Чисто для успокоения сердца я проверила и Отраду, но там всё было ясно с самого начала — если я живая, то она и подавно будет. Маленький Волех тоже прошёл проверку на ура. Голуба же отступила от меня, скрещивая пальцы:

— Не тронь, не тронь, ведьма!

— Дура ты, Голуба, — с досадой бросила я ей. — Иди сюда, или мужиков позвать, чтоб тебя держали?

— Что глядишь вовнутря, нешто я кувшин с-под сливок?! Не больная я, лечить меня не надо!

— Забава, помоги ей рубаху расстегнуть, — попросила ключницу. Та ступила к поварихе и недолго думая отвесила ей затрещину:

— Сказала княгиня, значит, сделай!

— От ты змеюка подлая, — с чувством ответила Голуба, рванув ворот рубахи. — Да чтоб я тебе ещё хоть раз твои любимые кокорушки завела! Да чтоб я тебе ещё раз творожка запекла!

— Пошевеливайся, рыба ты вялая, — прикрикнула Забава. Голуба обнажила сухие груди, и я, приложив ладонь к коже, с облегчением объявила:

— Живая, хоть и вялая.

Вранку уговаривать уже не пришлось. Она с опаской глянула на сердитую ключницу и безропотно показала мне свою душу.

Всё это было странно, но мои бабы оказались живыми.

С мужчинами я расправилась быстрее — они не задавали лишних вопросов, просто подчинились. Душа была у всех.

Но что мне с этим знанием делать?

— Что теперь-то, княгиня? — деловито спросил Могута-кузнец. А Бер тронул меня за руку:

— Травница, ты скажи нам, что таишь?

— Скажу. Потом скажу. А делать… Да ничего не делать. Жить дальше, — улыбнулась и спросила: — Где репа-то? Есть охота!

Май, 31 число

Посевы начали прорастать. Солнце реже скрывалось за тучами, и люди даже повеселели несмотря на то, что многие пропали в дыре большого дома. Многие — больше половины. Но я вела себя уверенно, Ратмир говорил всем, что Чернобог забирает к себе лучших, чтобы Велес дал им новую жизнь, поэтому народ постепенно привык к исчезновениям.

А я под шумок и под видом диспансеризации (которую я объяснила как проверку здоровья) выяснила, кто жив, а кто мёртв. Живых оказалось меньше десяти процентов от общего числа жителей. Пятнадцать человек, если считать меня и тех, кто жил в моём доме. Всех их я запомнила и следила за ними.

Впрочем, делать, кроме этого, было нечего. Я гуляла с Отрадой, дрессировала Лютика, изредка играла с котом. Да, кот прибыл с нами, но отчего-то не слишком часто попадался мне на глаза. Кормили его лучше в других домах, что ли? Я выгуливала Асель по городу и вне его, позволяя пастись на сочной траве окрестного луга. В один прекрасный момент подумала: а чего это лошади и верблюдица торчат в стенах Кайа-Тиль, если можно их переправить за реку и организовать там постоянный выпас?

Это заняло у нас много времени, отняло много сил, но мы это сделали. По мосту не решились вести тяжёлых копытных, переправили вплавь. Я позвала русалок, и те уговорили весь табун, приласкали, приголубили. Лена даже обрадовалась, как не знаю кто, и это показалось мне подозрительным. Но потом я вспомнила, что русалки обожают заплетать косички в гривах лошадок.

Что ж, малая цена за спокойную переправу и безопасные ночи на лугу.

Так мы и жили целый месяц с лишком.

А в это утро Буран прибежал ко мне и, оглядываясь, сообщил:

— Кто-то приближается.

— Кто? К чему? — не поняла я.

— Я не знаю, кто. Кто-то, — буркнул пёс. — Я чую. Мои дети тоже чуют. Видишь?

Подросшие щенки сгрудились у стены, бегали вдоль неё и волновались. Я разглядела между ними Лютика, нахмурилась. Вспомнила, как он лаял на домового Сти. Спросила:

— А приближается издалека? На лодке плывёт?

— Летят. Большие птицы. Похоже на птиц. Но не птицы.

— Так… И что? Почему ты мне про птичек рассказываешь?

— Опасность, — коротко рявкнул Буран и убежал обратно к стене.

Птички, несущие опасность. Как-то это мне не нравится… Совсем не нравится, если хорошенько подумать. Птички… Какие там у нас были птички в древнерусских легендах? Ох, не помню, не знаю. Если только вернулись индийские боги с лазерами. Лазеры на самолётах. А что? Самолёт — это похоже на птицу, но не птица.

Я закрыла глаза, прислонившись к стене дома. Так, спокойно. Уничтожать нас никто не будет, мы не змеи. Мы просто люди.

Нет, сидеть и ждать с распростёртыми объятиями, как ждали индейцы конкистадоров, я не буду!

— Где князь? — я поймала за руку одного из дружинников, и он махнул куда-то за спину. Увидев высокую шапку Ратмира, я быстрым шагом направилась к нему. Светлый князь командовал плотниками, которые вставляли рамы в оконные проёмы.

— Ратмир, разговор есть.

— Что, Руда?

— Ходь сюды, — противным голосом сказала, чтобы он отвлёкся от оконных рам. Он удивился, отвлёкся. Отошёл в сторонку. Взглянул в глаза.

— Буран сказал, кто-то летит к городу и несёт опасность.

— Буран сказал, — повторил Ратмир.

— Ой всё. Буран почуял что-то опасное. Я не знаю, что это, и он не объяснил.

— Буран хороший пёс, — задумчиво сказал князь, окинув взглядом чистое небо. Облаков не было, солнце светило на востоке, всё было тихо и красиво. Но у меня волоски на затылке дыбом встали. Непонятно отчего… Ратмир мне поверил. Только пока тоже не знает, что делать. И я не знаю… Ощутила себя внезапно наседкой, которой захотелось собрать всех цыпляток под крыльями, чтобы ястреб не унёс. Аж внутри засвербило, как захотелось.

— Может, сказать людям, чтобы укрылись?

— Сказать, и то правда, — кивнул Ратмир и шагнул ко мне: — Добрая моя княгиня…

— Погоди, погоди, — я на миг прижалась к нему, вдохнув запах любимого мужчины и струганого дерева, а потом пошла к плотникам: — Бросай работу! Идите все в большой дом!

— Так, княгиня, куда ж? — встопорщил усы старшой. — Не закончили ж!

— Сказано что? Бегом!

— Хозяйка, хозяйка!

Лютик тявкал, как сумасшедший, нёсся со всех лап, поджав хвост под живот. Выпученные глазёнки, уши сложены назад. Я подхватила щенка:

— Что случилось?

— Птицы! В небе птицы!

— Твою мать! — только и сказала я, взглянув на небо.

Они были маленькими, но я сразу поняла — это оптический обман. Просто далеко ещё. И никакие это не птицы. Да и не самолёты. И не летучие мыши…

Драконов заказывали?

Как я поняла, что это драконы?

По длинным языкам пламени, которые, как лазеры оптического прицела, шарили перед огромными тушами, на которых сидели верхом шестирукий и слоноголовый…

— Твою мать! — заорала я. — Все нафиг в большой дом! Немедленно!

Мозг отключился, когда я пыталась гнать плотников, дружинников баб с вёдрами к большому дому. Лютик визжал на руках, хотел спрыгнуть, бежать куда-то, но я только крепче прижимала щенка к себе, думая только об одном: чёртов лаз слишком далеко, мы не успеем!

— Куда?! — рявкнул на меня Ратмир, таща к дому, а я рванула руку:

— Возьми детей, всех живых к лазу! Мёртвые пусть под землёй спасаются!

Струя пламени ударила в стену чуть выше. Я отпрянула и бросилась бежать за людьми к большому дому.

Ратмир кричал что-то мне вслед, но я не слушала.

Успеть бы…

Только бы успеть…

Вот так всё и закончилось! Бесславно! Резко! Чёрт бы побрал индийских богов, чтоб им с драконов свалиться!

— Сти! Сти! — орала я в большом доме, распихивая людей локтями. — Сти, хранитель духов! Сти-и-и!

Он показался из дыры — большой, лохматый, невидимый никому. Я махнула ему:

— Всех вниз! Всех!

— Княгинюшка, что же это? — запричитала баба, но я шикнула ей:

— Без паники! Все останутся живы! Я соберу остальных!

И выскочила из дома.

Люди, собаки, козы — все с воплями бегали снаружи. Я бросила Лютика и крикнула ему: